Ольга Зима - Тёмное пламя

Словно ожидая именно этих слов, Бранн кивает, бросает взгляд на горные вершины возле замка, открывает дверь, не оглядываясь шагает туда, друиды идут за нами, вокруг взвихряется ветер, приподнимая занавески, что-то трещит, люди пытаются догнать Ворону, повисают каждый на одной руке…

Но! Мы уже не в замке!

Бранн разворачивается, продолжая движение по дуге, крутанувшись на пятках — на каждой руке вцепившийся, словно пиявка, друид соскальзывает по лоскутному рукаву к запястью.

И соскальзывают они, надо сказать, почти в пропасть.

Наш неблагой упирается ногой в камень, чтобы не слететь за ними. Теперь, когда план разыгран, можно разобрать что-то, мелькающее под пегими перьями: Бранн открыл переход туда, куда посмотрел, друиды согласились проследовать за ним, а на кухню их довести он не обещал. Он обещал их проводить. Справа, почти за спиной и много ниже, виднеется Черный замок.

Вот точно не стоит заключать сделки с магами!

— Это невежливо.

Бранн исключительно легкий, он понемногу соскальзывает вслед за друидами, а внизу весьма нехорошие острые камни — полет до них будет слишком коротким, чтобы кто-то успел наколдовать щит или призвать свою стихию. Однако Ворону, похоже, это не беспокоит.

— Это очень невежливо, пытаться съесть собеседника.

Старший друид предпринимает попытку подняться по рукаву и одновременно выпить силу из Бранна — и лоскутки мстят ему онемением пальцев, человек срывается с коротким, тут же прервавшимся криком. Ученик, проследивший это падение, задирает голову, встречаясь с Бранном глазами. Человек молод, капюшон его откинул ветер, он умоляет.

— Господин волшебный ши! Отпустите! Я не буду! Я больше не буду! — его аура, впрочем, говорит об обратном. Болотная зелень тянется к Бранну не столь очевидно, но настойчиво нащупывая слабое место: похоже, молодой друид понял, что этого ши голыми руками взять невозможно. — Отпустите! Простите! Этого не повторится!

Бранн! Он заговаривает тебе зубы!

— Отпустить? — Ворона словно не замечает приподнимающегося, стелющегося, как змея, по камням щупальца. — Я люблю прощать и отпускать. Как и провожать. Отпускаю.

И стряхивает друида со своего рукава.

Ещё один короткий крик быстро обрывается чуть ниже.

Бранн присаживается на край обрыва, вздыхает, любуясь видом, невозмутимо поправляет рукава. Теперь мне страшно думать, откуда у него такая привычка.

— Я работал лекарем, Луг, мне приходилось часто поправлять рукава. Не в этом смысле, — его взгляд обращается к двум изломанным телам внизу. Договаривает задумчиво. — Хотя и в этом тоже.

Бранн вздыхает снова, его очень радует высокогорный воздух. Я чувствую, Ворона наслаждается своей стихией: задирает лицо к небу, жмурится, подставляет перья порывам холодного, еще совсем зимнего ветра. Солнца не видать, снеговые тучи закрывают горизонт, но мягко светящийся шар дневного светила просвечивает сквозь них, отгоняя воспоминание о волшебной бесконечной ночи.

Впрочем, волшебный или не волшебный, а Бранн настоящий живой ши — его желудок ворчит, требуя еды. Наш неблагой с неохотой поднимается, отряхивается, отдельно и тщательно отряхивает рукава, словно избавляясь от касаний друидов, оставляя их здесь целиком, от и до. Оглядывается, запоминая место, а потом снова разрывает пространство, шагая в любую, кажется, открытую дверь Черного замка.

Вокруг трещит и воет, а потом Бранн вписывается лбом прямо в Советника Дома Волка.

Ой-ой! Ши сталкиваются, одинаково шипят от боли, разлетаются, усаживаясь в пыль друг напротив друга. Бранн потирает высокий лоб, Советник шипит и поправляет воротник. Озирается, проверяя, видел ли кто столкновение двух волков.

На его огромное счастье, свидетелей этому недоразумению нет.

— Стоило ли сомневаться, — Джаред ворчит: наш белый волк устал, он морщится отчетливее и рассуждает громче обычного, — стоило ли сомневаться, что меня просто преследует удача!

Советник поднимается, его черно-серебряные одежды в пыли, серебряная подвеска, которую он носит на груди и не снимает, по слухам, даже ночью, сбилась на спину, волосы пришли в полный беспорядок.

Напротив поднимается Бранн, для которого подобный вид считается скорее обычным и весьма аккуратным в придачу.

Джаред оскаливается, видимо, пытаясь улыбнуться, но он слишком устал, а наш неблагой слишком неблагой, чтобы попытка увенчалась успехом.

— Я искал вас, королевский волк Бранн. Вы пропустили утреннюю трапезу, не явились на обеденную, а офицер Мэй уже с ног сбился.

— Я тоже искал, — Бранн, разумеется, не собирается перечислять все и всяческие отвлекающие обстоятельства, которые чуть не превратились в обстоятельства убийственные. — Но я искал кухню, не думая, что кто-то может искать меня.

Да, наш неблагой неподдельно озадачен, и я не понимаю, почему — приказ присматривать за ним мой Дей отдавал ещё при первой встрече с Мэем, тогда Бранн был в сознании. Его сознание, конечно, весьма запутанная и ясная штука одновременно, но не настолько уж Ворона — ворона! Должен был приметить! Запомнить! Соотнести!

— Теперь вы знаете, — Джаред безукоризненно вежлив, хотя судя по взгляду, он жаждет вытрясти из Бранна всю душу. — В свою очередь мне тоже хотелось бы знать, откуда вы явились с таким шиком и прямо посреди прохода.

Бранн оглядывается, но здесь нет ничего похожего на виденное ранее, а так как попал он сюда волшебным способом, то и обратной дороги не найдет. Разве что до вершины горы.

Советник раздражается отчетливее: мало того, что Бранн сам по себе нетороплив, так и строит из себя остолопа большего, чем есть на самом деле.

Он озирается снова, кажется, прикидывая, можно ли потрясти Ворону.

— Я не знаю, где я. А явился оттуда, — и машет рукой за спину.

Убийственно исчерпывающий ответ. Однако Бранн успевает договорить то, что останавливает Советника на полпути к вытряхиванию одной неблагой души из тела.

— Если бы я знал, где библиотека или покои короля Дея, я бы нашелся! Я уже очень хочу найтись!

И шевелит ушками радостно. Джаред с трудом отрывает глаза от острых кончиков, переводит взгляд на лицо Бранна, опять на ушки, критически оглядывает свободно лежащие и ничего не прикрывающие перья. Приподнимает брови. Советник не понимает: Бранн гордится своей вроде бы не чистой кровью или пытается что-то доказать миру?

Если бы Советник спросил меня, я бы ему сказал, что даже сам Бранн попросту не может справиться со своими ну совершенно, абсолютно неблагими перьями.

Говорит Джаред о другом:

— К слову о библиотеке, Бранн. Я напоминаю вам, что вы королевский волк, пусть неблагой, — взгляд самую капельку задерживается на куртке, — но королевский. Поэтому стоять за честь короля и Дома — ваше неоспоримое право, ваша неотъемлемая обязанность! Вам стоит помнить об этом впредь. Хотя первый опыт, как я слышал, был довольно удачным.