Владимир Гончаров - Красавица и чудовище

— Это пока ты не узнал, о свойствах драконьей чешуи на вот держи. — Я принял из рук девушки с взглядом горящим чешуйку, оказавшуюся неожиданно лёгкой для такого размера. Очень лёгкой, и шершавой на ощупь.

— А теперь попробуй её сломать. — Пожав плечами, я напряг пальцы, пальцы захрустели, однако на чешуйке это ни как не отразилось, однако. Зажав чешуйку под мышкой левой руки, я попытался сломать её, но не тут, то было, она гнулась, слегка потрескивала, но ломаться отказывалась. За всем этим представлением Наташка следила с неподдельным интересом естествоиспытателя.

— Крепкая… — подвёл итог я.

— Не просто крепкая, а феноменально крепкая, если судить по результатам экспериментов, одна такая чешуйка, заменяет собой минимум 220 миллиметров сплошной гомогенной брони. — однако не хилую, она работу провела, мышка. От таких мыслей меня разобрал смех, который я попытался скрыть за кашлем.

— Да что ты смеёшься, я сама проверяла серией взрывов, свойства чешуйки очень похожи на металлокерамику — однако быстро она переключилась с одного, на другое, продолжая сжимать чешуйку под мышкой, я положил на её голову руку. Захотелось, взлохматить её рыжие волосы, и я пошёл на поводу у своих желаний.

— Ну, вот почему ты меня дразнишь? — надула губки девушка, умилительное зрелище. Вот эльф во все глаза смотрит.

— Ну, я не специально тебя дразню, ладно показывая свою вотчину.

Под тентом располагалась тушка невинно убиенного мной дракона, однако хорошо так располагалась, качественно по частям. Сама тушка, оторванная лапка, и крыло, голова, заботливо отделённая от туловища и завёрнутая в большой полиэтиленовый пакет, от которого стойко несло гуталином. Большая часть тушки уже лишилась всех своих зеленых чешуек, которые бели аккуратными стопочками сложены возле деревянных ящиков, готовые к упаковыванию. На растерянном брезенте валялись различные инструменты, небольшая болгарка, молотки и долото, газовые резак.

— Однако сколько же я проспал? — Не слишком громко озвучил я свои мысли.

— Ну… — начала было Наташка, потом принялась копаться в каком то большом ящике, в поисках чего то, на его дне.

— Ты был без сознания почти неделю… — раздался голов от столбика, на котором держался натянутый тент, он принадлежал Маше, которая решила покинуть свой пост. Похоже, она всё же решила сменить гнев на милость.

— Вот! — воскликнула Наташка, наконец, извлекая, что-то из своего ящика. И этот предмет в мгновение ока завладел всем моим вниманием. На нитке, были нанизаны три длинных изогнутых клыка, разделенными зеленоватыми осколками чешуйки дракона.

В мгновение ока, я оказался рядом с девушкой и выхватил трофей из её рук. Рассмотрел, ожерелье, каждый осколок и зуб, были покрытый покрыт бесцветным лаком. А дырочки, сквозь которые, были почти не видны.

— Я знала, что тебе понравиться? — довольно проговорила Наташа. А я решив не мелочиться, чмокнул довольную девочку в щёку, заставив её слегка покраснеть.

— Помоги надеть… — повернувшись к Маше, попросил я, протягивая свой трофей, словно это была самая ценная на свете медаль. Та молча отобрала у меня ожерелье и усмехнувшись слегка, начала завязывать обвив мою шею своими руками, я бы сказал слишком сильно обвив. Поверх майки теперь красовалось ожерелье на зависть любому Ирокезу.

— Здорово, знала же чем угодить… — ещё раз поблагодарил я довольную эффектом Наташку. Мне было не жалко, а девочке приятно.

— А голову, вы забальзамировать решили? — указав на большой свёрток спросил я.

— Ну, узнав о твоём пристрастии. — Машка язва, ткнула мне в грудь пальчиком. — Я решила, что тебе она понадобиться, за вместо той, которую я собираюсь оторвать. — В глазах девушки снова разгорелся нехороший огонёк.

Вдох, надо чувствовать вкус воздуха, ощущать, как ветер слегка щекочет ноздри, позволять ему наполнять грудь, постепенно вытесняя всё постороннее из нутрии, но при это не давая сбиться точно выверенному прицелу. Выдох, картинка смазываться, ложе винтовки удобно лежит в руках, прицел почти не дергается, в висках стучит сердце. Удар, удар, удар, ровно и мерно, словно метроном отсчитывает секунды. Поймать, мгновение между двумя ударами, выжать спуск, выстрел.

Мысленно досчитать до двух, на втором счёте выбранный мишенью камень подпрыгивает от удара пули, раскалываясь на множество мелких частей, и улетает, куда-то в сторону. Лицо само собой недовольно морщиться, выстрел слегка смазан, пуля вошла в камень не точно по центру, а ударила в левый его край. Не лучший выстрел, это чужие мысли, хотя они кажутся такими далекими, но с ними мне теперь навсегда предстоит жить.

Немного подумав, беру винтовку на изготовку, поднимаясь с земли, и сажусь на попу, плечо слегка зудит от отдачи. Винтовка лежит в руках почти как, влитая, словно для меня была и сделана знакомым мне мастером. Очень, хорошая винтовка, приходят мне удовлетворенные мысли, осторожно поглаживаю пластиковый приклад. Не когда не думала, что буду использовать такие интимные чувства к оружию, вообще никогда не думала, что продеться держать в руках, что-то более грозное, чем охотничье ружьё.

Осторожно извлекаю отстрелянный магазин, беру новый, большим пальцем сковыриваю пластиковую противопылевую крышечку, снаряжаю винтовку, изготавливая её к стрельбе. За моим правым плечом молча, стоит Влад, разглядывая импровизированной стрельбище в Бинокль.

Что же он так долго гад молчит, не видит, что ли я тут вся извелась в ожидании его оценки. Хоть винтовка немного скрашивает моё ожидания, поглаживая шершавую поверхность затворной рамы, думаю я. Пальчики осторожно пробежали к стволу, проводя по сгибу газоотводной трубки. Где то там на крыше БТРа, сходные моим чувства испытывал эльф, хотя его манией стали автоматы. Сейчас он временно получил в пользование мой Калашников, и сейчас автомат метафизически лишали невинности.

Видеть эльфа, любовно прижимающего Калашников к груди, особенно с перемазанным машинным маслом личиком, было порой очень весело. Очень ему нравиться, разбирать и собирать свой личный Автомат, а сейчас, когда в его руки попало изделие Наташкиного отца. Если уж он смог девочку превратить в практически гениального механика, то, что говорить о самом Джеке.

Ну, что же Влад тянет, я же сейчас вся изойду от нетерпения, да или вспомню, что всё ещё обиженна на него. Он, наконец опускает бинокль, давая ему свободно повиснуть на ремешке, и начинает теребить зуб дракона на шее, похоже у него появилась ещё одна привычка.

— Ну, что же уже весьма неплохо… — выдал своё мнение Влад, а потом, немного подумав… — Но могло быть и лучше. — Ну, хоть что то, в первый раз он моими стрелковыми успехами только посмеялся, а потом на мой здравый аргумент, что стрелять из снайперской винтовки меня некто не учил, разродился трехчасовым экспресс ликбезом по снайперскому делу.