Дем Михайлов - Свет во мраке

Испуг добавил мне прыти. Я поднялся на ноги за миг, за одно биение сердце, оказавшись лицом к лицу со старой развалиной незаслуженно названной легендой.

— Старый ты дурак — покачал я головой, глядя на перепуганное лицо Иллара, опешившего и ужаснувшегося до такой степени, что его чело буквально оплыло, а сам он впал в ступор — Ты просидел в башне больше двух веков! Ради чего?! Лучше бы ты на самом деле пал в бою! Лучше бы ты вышел из своей чертовой башни и дал бой проклятым некромантам, а не становился одним из них!

— Ха! — удар старик нанес быстрый и умелый. Лезвие длинного ножа вошло мне в грудь, проскользнув между ребер и вонзившись в сердце. Я пошатнулся, снова уронил голову на грудь.

— Д-да! — выдавил потрясенно Иллар — Д-да! Д-да…

— Нет — поднял я лицо и оттолкнул старика ударом ладони в грудь — Нет.

— О Создатель…

— Уж он точно не захочет услышать твой призыв — прорычал я, вырывая из своей груди нож — Так…

Повернувшись, я шагнул к решетке, тут же шагнул в сторону — на меня снова прыгнул Иллар Затворник, испускающий тонкий перепуганный визг. Пришлось нанести ему еще один удар, сбивая тщедушного, но удивительно сильного старика с ног. Лишь затем я вышел из ловушки и захлопнул за собой решетку. И взревел от дикой боли — ударившая в решетку бутылка разлетелась на множество осколков, что изрядно поранили мне лицо, а одна стеклянная заноза и вовсе засела в правом глазу. Почти наощупь закрыв замок, я отпрыгнул назад, избегая удара черными ногтями.

Не обращая внимания не беснующегося хозяина башни, занялся собой. Осторожно выбрав из ранок осколки стекла, я избавился от занозы в глазу, выждал, когда регенерация возьмет свое, утерся от крови. И взглянул в упор на стоящего за решеткой трясущегося мага.

— Ты старый глупец — повторил я, морщась и прижимая ладонь к бурчащему животу — видать в вино была подмешана совсем не обычная травка. Что-то сильное и отвратное.

— Что ты такое? Что ты такое? Приспешник Тариса?! Посланный им убийца?! Да! Да! Это так! Ты один из его подручных! Не ты ли стоял в тот день за его спиной и принимал стопки моих драгоценных книг?! — Иллар начал вопить с такой силой, что его крики оглушали и порождали эхо — И вот ты снова явился, дабы убить меня…

— Я не стану убивать тебя, кошмарный ты старик — вздохнул я — Но и выжить тебе вряд ли суждено. Я привел в твою крысиную нору беду — она неотступно следует за мной, дышит в затылок. Думаю, твои старые кости и дряблая плоть послужат кормом для нежити. Воистину это станет божественной справедливостью, не находишь?

— Выпусти меня! — дикий крик заполнил новым перепуганным эхом коридоры башни.

— Нет, не выпущу — ответил я — Эта дверь останется надежно заперта. Как и это окно. Прочие же двери и окна распахну я настежь. Ты так долго старался сюда никого не пускать, так долго башня служила приютом лишь для тебя одного… так помучайся же теперь, слыша, как открываются прежде всегда закрытые двери, а затем плачь от ужаса и трясись, едва заслышишь тяжелые шаги незваных гостей…

— Здесь я хозяин! Здесь я хозяин! — ненормального старика-людоеда затрясло, выгнуло от спазма ненависти, он захрипел и рухнул на пол, судорожно царапая грудь изломанными черными ногтями — Я-я-я-я!.. Я-я-я-я!..

Спустя миг случилось неожиданное — древнего мага настиг сердечный удар, отчего его трясущееся тело резко расслабилось и затихло на каменном полу. Это не было обманным ходом — ведь я наблюдал за происходящим используя сразу оба своих умения, отчетливо видя парочку пританцовывающих крохотных магических смерчиков и токи жизненной энергии по старческому телу распластанном на полу.

На моих глазах воспетый в легендах великий маг Иллар Ван Велест, он же Затворник, скончался лежа в грязи и выглядя хуже кладбищенского вонючего склирса. По морщинистой щеке сбежала розоватая струйка слюны — Иллар прикусил язык. Лицо медленно обмякало, разглаживалось, губы серели на глазах. Впервые на некогда породистом лике появилось спокойствие. Исчезла гротескная маска выражавшая столько всего одновременно — ненависть, страх, голод, отвращение к самому себе и остатки былой гордости, некогда насмешливо растоптанной мальчишкой принцем.

Я продолжал стоять за решеткой, бесстрастно глядя на труп, а точнее на оставшиеся в нем жидкие и редкие остатки жизненной силы, что стремительно бежали по конечностям к груди, туда, где покоилось за ребрами остановившееся сердце. Они словно мерзкие и одновременно прекрасные пчелы, беззвучно жужжащие и несущие капельки живительного меда… вот они добрались, слились воедино, внутри впалой груди мигнула тусклая вспышка света. Выгнувшийся труп захрипел и ожил… с чавканьем сомкнулись челюсти и тут же вновь окрылись, извергнув кровь и слюну, а так же стонущий надрывный кашель. Глаза бешено вращались, закатывались под лоб, вновь руки скребли и били в грудь… Проклятье — если это воскрешение, то оно весьма мерзко на вид…

— Я-я-я-я… — старец, не вставая, вновь закричал. Кажется, он даже не понял, что только что умер и вновь воскрес. Либо же это было привычным для него — умирать и воскресать. Хлябающее в груди сердце видать слабо, потрясения прошлого не прошли для него даром.

Удивительно другое — чужая жизненная сила запасенная внутри тела обычно содержится либо в сферах, откуда при помощи магических некромантских плетений передается в необходимые для подпитки места, либо же сила естественным образом разливается по телу носителя, сливаясь с его собственной — как у меня, к примеру. Иллар же походил на глиняный кувшин с глотком жидкого подкисшего молока на донышке. Едва появилась трещина, жизненная сила поспешила залатать дыру — починила сердце. Старик ожил. Но так быть не должно. Слишком плохо все это работает. Видать Иллар не слишком многое запомнил из прочитанных книг. И наделал кучу ошибок, пытаясь практиковать Искусство.

Развернувшись, я пошел прочь. За моей спиной набирал силу дикий вопль окончательно очнувшегося мага, вцепившегося костистыми пальцами в укрепленные магией прутья решетки. Сам себе ловушку смертельную соорудил. Не рой другому яму…

— Я отдам тебе многое-е-е-е! Злато! Рубины!

Я не ответил.

— Мы ведь дворяне! Высокое сословье! Не оставь меня так! Не оставь, барон Корис! Ведь мы равные!

— О нет — качнул я головой — Мы не равны. Ты мерзкий людоед алчущий лишь собственного бессмертия и безопасности. Клятый сыч сидящий в проклятой башне, и сумрачным взглядом выглядывающий врагов или же новую добычу. Не смей называть нас равными, старик! Хо… придумал…

Поменяв решение, я в несколько прыжков вернулся к решетке, отыскал взглядом нехитрую систему рычагов, цепей и блоков. Отыскав нужный, я дернул за рычаг и с тяжелым скрежетом ржавые, но почти несокрушимые железные ставни на окнах открылись, впустив внутрь яркий дневной свет. Старик испуганно застонал, прикрыл глаза рукой, съежился.