Anevka - Песня для тумана

Во второй раз выслушивать бредни про какого-то Барда Эрику вовсе не улыбалось, так что он, не мешкая, прервал поток красноречия самым действенным способом, который пришёл ему в голову. Мягкие, чуть влажные губы феи сначала испуганно вздрогнули… а потом ответили горячо и жадно. Упругая, идеальной формы грудь сама легла в руку. «Эдакой доброго воина можно вскормить», — подумалось викингу. Вторая рука тем временем вздёрнула паутинку платья и проверяла, подходят ли бёдра для рождения героев. Бёдра, определённо, подходили. И подходили не только для этого.

Эрик решительно повалил Пёрышко на лавку.

Удостоверившись, что у хозяина всё хорошо, Болли потихоньку выбрался наружу. Дразнящий запах белой волчицы давно уже будоражил пса, и только преданность заставляла его сопротивляться зову крови.

Волчица с независимым видом стояла неподалёку от входа в жилище болотного огонька. Кокетливо повела мордочкой, игриво приподняла пушистый хвост. У неё была течка.

Ульв не успел ещё и штанов зашнуровать, как Сигрид повисла у него на руке:

— Возьми с собой! Я по отцу скучаю!

Муж поглядел рассеянно, даже не ухмыльнулся.

— Идём.

Потянул к себе рубаху, но вдруг замер, словно к чему-то прислушался, тонкие губы чуть дрогнули в улыбке. Небрежно, будто какую-то мешковину, швырнул тончайшую шерсть под ноги. Не только Сигрид, но и Бьорн с любопытством наблюдали, как Стейнсон откинул крышку резного сундука и бережно достал оттуда ярко расшитую одежду. Жёлтый, красный и чёрный цвета переплетались замысловатыми узорами из кругов и ромбов, по центру бежало целое стадо оленей. Один из них, самый крупный и красивый, стоял поодаль, задумчиво опустив голову.

Ульв влез в рубаху, затянул пояс. На груди у него, примерно напротив сердца, пришлась фигурка расправившей крылья красной уточки.

На побережье оказалось многолюдно: всё селение высыпало к воде. Оно и не мудрено: не каждый день доводится увидеть настоящего колдуна-саама. А уж тем более двух. Сухонькая, сморщенная, как первый весенний гриб, старушка опиралась на руку Альвгейра и, посмеиваясь, еле-еле переставляла ноги, смешно раскачиваясь при ходьбе. Она что-то тихо лепетала, и спина ярла становилась всё напряжённее и напряжённее. Отстав на полшага, за ними шёл молодой темноволосый мужчина. Его наряд, с меховой оторочкой и поясом, увешанным металлическими кольцами, показался забавным кому-то из молодёжи. Но не успел шутник и рта раскрыть, как схлопотал затрещину от хирдмана ярла. Сурово зыркнув, воин оттеснил юношу назад. Тот непонимающе уставился в широкую спину.

— Поосторожней с ними, мальчик, — глаза старого Дага блестели юношеским восхищением. — Я ещё помню трудные времена, когда приходилось покупать у саамов не только попутный ветер, но и дождевые тучи. И обходилось недёшево, скажу я тебе. Хотя оно того стоило. Не выпускай из клетки души вздорного зуйка необдуманных слов. Побереги ярлу казну.

— Покупать… ветер? — недоумённо спросил юноша.

— Попутный! — весело поднял вверх палец старик. — Даёт тебе шаман верёвочку, а на ней три узелка. Выходишь в море, развязываешь один, и до самого заката тебе дует в спину. Главное, не дурить — все сразу не развязать.

— А что тогда будет? — заинтересовался молодой викинг, следующей весной уже рассчитывавший на собственный драккар.

— Плохо будет, — вздохнул старик и погладил бороду, скрывавшую горьковато-мудрую усмешку человека, с высоты преклонных лет вспоминающего ошибки молодости.

Молодой шаман прошёл мимо, никак не показав, что слышал разговор. И Альвгейр позавидовал его самообладанию. Самому ярлу с каждой минутой всё труднее было сохранять любезное выражение лица гостеприимного хозяина.

Стейнсону, поджидавшему гостей уже у входа в медовый зал, Альвгейр обрадовался, как родному. Цепкие пальцы старушки выпустили, наконец, предплечье ярла, позволив тому вздохнуть с облегчением. Сигрид подбежала к отцу, но Ульв этого не заметил. Он смотрел только на седовласую гостью. Смотрел так пристально, что та, неожиданно и для себя, и для своего молодого спутника, смутилась.

— Что ты улыбаешься, Волк, — сказала старушка по-девичьи звонким голосом, — будто видишь перед собой не трухлявую колоду, а молодую красавицу, которой волосы распустил?

— Я её и вижу, — ответил Ульв, не переставая улыбаться. Его голос, напротив, прозвучал низко, почти хрипло. Стейнсон, наконец, оторвал взгляд от лица гостьи и перевёл его на гостя. — Это твой сын?

Весёлые морщинки солнечными лучиками разбежались по лицу женщины. Сухонькая ладошка задела чёрную прядь, ласково погладила Ульва по гладко выбритой щеке.

— Это мой средний внук. Мой и Медведя. Знаешь, сколько зим прошло с тех пор, как вы оставили Суоми?

— Я не считал, — ответил Ульв, продолжая рассматривать молодого мужчину в диковинной одежде. Тот встретил взгляд твёрдо, но без вызова, почтительно наклонил голову, выказывая уважение.

— Из него получился хороший нойд [1] Нойд — жрец-шаман, носитель духа-предка. При определённых обстоятельствах способен превращаться в соответствующее животное. , — уверенно сказал Ульв.

— Получится когда-нибудь, — старушка обернулась и ласково посмотрела на внука. — Чему хотела, я успела его научить. А остальное уже самому придётся у духов выпытывать.

Она лукаво сощурилась, отчего пришли в движение мелкие складочки вокруг глаз.

— Если духи, помимо Мяндаша [2] Мяндаш — саамское божество. Серебристо-белый черноголовый олень с золотыми рогами и полузакрытыми глазами: их огонь так ярок, что человек может ослепнуть от их сияния. , захотят с ним говорить.

Ульв бережно подхватил женщину под руки.

— Пойдём, Акка [3] Акка — (фин. Akka — утка). Одно из саамских божеств, прародительница людей и животных. , ты устала с дороги. Я налью тебе мёда, чтоб согреть тело и спою песню, чтоб порадовать душу.

Старушка с притворной строгостью шлёпнула его по руке.

— Всё бы тебе шутки шутить, насмешник-волк. Я не Луна, чтобы ты мне песни пел. И даже не утка… — тонкий, как веточка, палец, осторожно разгладил вышивку на рубахе Стейнсона. — Но мне приятно, что ты её хранишь…

— О чём они говорят? — Сигрид нетерпеливо дёрнула Альвгейра за рукав. Беседа велась на языке саамов, и никто из викингов ни слова не понимал.

— Просто болтают. — Ярл хмурился. Нахальная шаманка всегда его злила. А её внезапное появление не сулило ничего хорошего. — Не виделись давно.

— Это его мать? — девушка присматривалась к саамке с явным любопытством. Альвгейр даже закашлялся.

— Нет, не мать… просто знала его когда-то. Давно.

— А тебя?