Елена Тыртышникова - Поле под репу

— Воспользуюсь стихией, — улыбнулся волшебник. На этот раз его улыбка была покровительственной. Почти Вирьяновской. Всё-таки полный раздражающего такта, Септ нравился девушке больше, чем насмешливо-любопытствующий. — Но нам придётся погулять. — Маг взял девушку за руку. — Перемещения мне даются с трудом, особенно в обитель Стражей. Ты не бойся. У меня получится.

И они побрели вперёд. Сначала к речке, потом по бережку, затем в сторону, в степь. Медленно и незаметно жар солнца сменился предутренней, росистой прохладой, знойное марево превратилось во влажный туман, свет стал каким-то матовым.

— Извини за дешёвые спецэффекты, но иначе у меня действительно не выходит, — голос был таким, как будто чародей говорил и жевал искусственную вату одновременно — невнятный из-за набитого рта и полный внутреннего омерзения, его же и вызывающий.

— Ничего, — Дуню передёрнуло. Она говорила также. — Мы уже там?

— Нет, мы в процессе.

Сколько они так шли — мгновение или вечность — и шли вообще или топтались на месте, странница не поняла. Да и не желала понимать — ей стало невыносимо скучно, и чтобы как-то развеяться, она вновь заговорила.

— Значит, я всё-таки особенная?

Трудно сказать, нуждалась ли она в ответе. Уж определённо ни на что хорошее не рассчитывала: высшие силы пока представлялись обычными… почти обычными людьми, лишь Стражи вызывали некоторое сомнение, а, следовательно, и мотивы этих «высших сил» были теми же, что и у всех.

— Что? — нахмурился Септ. — Не особенных не бывает.

— Я имею в виду мою способность синхронизировать миры.

— Скорее — предрасположенная. Это как… с болезнью. Практически все могут подхватить вирус — кто-то окажется лишь носителем, кто-то сразу же отторгнет или убьёт в себе болезнь, кто-то заболеет позже, кто-то сляжет от одного чужого чиха. Независимо от свойств организма этот вирус можно и не подхватить, например, очутившись далеко от места его распространения или буквально накануне вспышки пройти курс по укреплению иммунной системы. Думаю, в твоём случае на тебя кто-то чихнул — и ослабленный организм не справился…

— Эть…

— Снова извини — увлёкся. Люблю образные сравнения, — похоже, он действительно смутился. — Думаю, ты имела контакт с иномирцем, который заразил тебя, сдвинул твоё время.

Контакт? Отчего-то перед глазами стоял женишок из песочницы. Впрочем, это-то как раз объяснялось легко: Дуня вспомнила о представительном карапузе, как только увидела Лео, столь же василькового, что и игрушечный жираф. Но если в перемещении по мирам виноват щедрый на подарки и предложения младенец, то чересчур много времени прошло с мгновения, как он «заразил» девушку. Или все эти годы болезнь развивалась, накапливала силу?

— Постойте-ка, Септ, разве я не должна была тотчас вернуться ко времени своей семьи? — осенило Дуню.

— Должна была, — согласился маг, — но не успела — мир, защищаясь, избавился от тебя, выкинул прочь. Видимо, тогда же потерялась связь с твоей семьёй — обрезанные волосы обратно не приклеишь.

Опять «образные сравнения». Хотя нельзя сказать, что непонятные. Другой вопрос: не всё объясняющие.

— Тогда выходит, что синхронизировать миры можно через любого человека. Зачем вам я?

— Не хочу упускать хорошую возможность, — пожал плечами волшебник. — Всё-таки я не профессиональный синхронизатор — я вижу, что «болезнь» у тебя запущена и излечению не подлежит. Почему бы не воспользоваться, благо никому плохо от этого не станет? У меня шесть жён — и все довольны.

— А ваша настоящая жена?

— Она знает, что остальные — это фикция. К тому же эти браки только до тех пор, пока миры не срастутся.

— Разве это не обман?

— Обман. Но я искренне надеюсь, что он не раскроется раньше времени. А если и раскроется, то я позаботился, чтобы не было плохих последствий. Я честно говорю, что мне нужно, а ведь некоторые, пользуясь модными тенденциями в литературе, кружат девушкам и юношам головы, представляются принцами на белых конях или добрыми феями, влюбляют в себя, даже рожают совместных детей. И ради чего?! Нет, случается и впрямь настоящее чувство — собственно, благодаря таким семьям и нашли способ сшивать миры. Оттуда же взялись и многие другие, основанные на кровных узах… О! Теперь мы там!

Они и впрямь были там. Пока волшебник не сказал, Дуня не замечала, но после это стало очевидным: туман, который в тоскливом однообразии не двигался и не имел полутонов, вдруг обратился в пол, стены, потолок. Интерьер. Одомашненные растения… они походили на дымку, дрожащий мираж, такие же отражения далёкой реальности. И животных, не из плоти и крови, а лишь тень на стекле, удаляющийся шорох, исчезающий в воздухе запах — то, что было мгновение назад.

— Это и есть обитель Стражей? — шепнула странница. Кажется, её голос убежал вслед за невидимыми зверьми. — Действительно, сумасшедший мир.

— Не мир — внемировое пространство, — поправил Септ.

— Какая разница, — она не спрашивала, поэтому, вероятно, маг не ответил.

Им пришлось обогнуть тонкую колонну и нырнуть в стрельчатую арку, единственный проход в длинной стене. Ни колонны, ни стены до этого на пути не стояло, но их появление не казалось внезапным. Не было, а теперь есть, всё правильно — и если не хочешь лоб расшибить, отойди в сторону.

За аркой начинался узкий коридор. Ни дверей, ни окон, ни углублений с какими-нибудь вазами или статуями, ни украшений или изъянов. Только гладкие стены. Впрочем, только на первый взгляд. При втором на поверхности выступали, словно выныривали из глубин, рисунки — маски греческого театра. Плач. Смех. Крик ужаса. Неземное удивление. Другое. А на третий взгляд — вновь ничего.

— Постарайся успокоиться, — посоветовал волшебник. — Здесь нестабильны и время, и пространство. Они реагируют на твои эмоции, мысли, желания. Сейчас выйдем на, так сказать, освоенную территорию. Будет легче.

— Я попробую, — солгала Дуня. Она даже не собиралась пытаться — точно так же, как в игре в дартс она даже не думала целиться. Не бесполезно — непонятно. Хотя… бесполезно — тоже.

Не минуя выход из коридора, они очутились в просторном зале. Он казался осязаемым. Не настоящим — настоящим было и всё прочее, — а именно осязаемым, тем, что можно пощупать, пусть взглядом, и оно не улетучится, не изменится, останется таким, каким предстало. Возможно, это ощущение создавали двое парней, маячивших у дальней от спутников стены, похожей то ли на гроздья винограда, то ли на мыльную пену над ванной. Эти двое находились далеко от Дуни, но страннице виделось недоумённое осуждение на их лицах: одном открытом, круглощёком, принадлежащем тому, о ком с уверенностью скажешь: вот он, богатырь, большой, добрый, могучий, отзывчивый… и тайно умный, но бесхитростный. И втором, вроде бы тоже молодом, но таком… таком, явному свету мудрости которого не достаёт весёлых морщин, седой бороды, кустистых бровей и выцветших от старости глаз. Конечно же, всё это было ненужным гримом, но отчего-то его действительно не хватало, как иной раз косметики на лике писаной красавицы. А ещё в хозяевах — Дуня сразу решила, что это и есть Стражи — чудилось нечто знакомое, как будто девушка с ними встречалась, мимоходом, но так, что встреча не могла не отложиться в памяти.