Ольга Карелина - Смертники доброй воли

Подойдя ближе, Адамас мягко потряс бывшего однокашника за здоровое левое плечо — через правое у него шла бинтовая повязка от туго перетянутой груди. Беккер почти тут же открыл глаза и, с полминуты недоверчиво поизучав Адамаса взглядом, закрыл их обратно.

— Вот и галлюцинации от наркоза, — удовлетворённо проговорил он, и Адамас усмехнулся.

— Если бы, Беккер.

— Да какие реальные. Раньше глюки со мной не разговаривали, — приоткрыв один глаз, рейтер насмешливо уставился им на хорона. — А летать умеешь?

— Летать нет. Могу попробовать выпустить лазерные лучи, — Адамас снял очки, демонстрируя свои импланты, и Беккер расширил уже оба глаза в ужасе. — Правда, тут всё уже зависит от твоего воображения.

— Такого мне даже в кошмарах не являлось, — рейтер осторожно коснулся его руки и тут же отдёрнул пальцы. — Так ты настоящий?! И эти штуки — тоже?

— В нашу прошлую встречу я обещал заехать через две недели… Прости, чуток подзадержался, — виновато проговорил Адамас, надевая очки обратно. — Как ты?

— Живой — и слава ангелам, — хмыкнул Беккер. — Так тебе вернули глаза?

— В каком-то смысле. Это — лучше, чем живые, только вот смотрится жутковато… Слушай, я тут совершенно незаконным путём и, как только до Бельфегора дойдёт с КПП приказ о новом солдате, он пойдёт его искать. А потом мне оторвут голову. Пока я ещё способен слушать, расскажешь, что с тобой и остальными случилось?

— Тебе с начала конфликта или с середины?

— Мне интересен сам диверсант. И твоё мнение — ты наблюдательный.

— Эх, а я-то думал, повидаться приехал… — закатил глаза Беккер и немедленно закашлялся. Придерживая его, краем слуха Адамас уловил где-то внизу грохот взрыва. Поперхнувшийся собственным кашлем рейтер замер, напрягаясь: в наступившей в их палате тишине уже отчётливо различались идущие снизу истошные крики, неясный шум и стрёкот автоматных очередей.

— Думаю, это за тобой, — отрывисто проговорил Адамас, оглядываясь. — Спрячься пока за приборы, я попробую что-нибудь сделать.

Быстро освободив рейтера от капельницы и проводов приборов мониторинга, Адамас чуть отодвинул от стены аппаратуру и кивнул на образовавшееся пространство. Как только подчинившийся Беккер оказался там, хорон вылетел из палаты, притворяя за собой дверь, и, мельком осмотревшись, в два прыжка достиг ординаторской, из которой открывался отличный вид на расположенную напротив палату рейтера. Схватив первый попавшийся под руку тяжёлый металлический предмет (явно какой-то прибор, потому как сверху была приклеена записка со словом «нерабочий»), Адамас выглянул в коридор: судя по приближающемуся шуму, захватчики шли с другой лестницы и вот-вот должны были в нём появиться.

Расчёт оказался верным: не прошло и минуты, как с лестницы в отделение влетел высокий и широкий в плечах солдат с закрытым маской лицом — было видно лишь небольшие глаза и губы, — автоматом наперевес и в уже знакомой Адамасу северной форме МД. Пальнув в воздух, он с ноги распахнул первую же палату, направляя внутрь ствол.

— Хватит всё вешать на МД! — безумно расхохотался он, начиная стрелять по полукругу. В палате закричали, но, как только очередь стихла, а явно двинувшийся рассудком солдат от МД зашагал дальше, Адамас понял, что внизу больше не слышится ни единого свидетельства присутствия напавших на больницу. Что же, он пришёл один?

Во второй раз расстреляв уже пустую палату, солдат наконец добрался до Беккера. От его удара дверь чуть не слетела с петель, однако очереди не последовало — на первый взгляд палата казалась пустой. Пользуясь замешательством врага, Адамас подскочил к нему сзади и изо всех сил обрушил на голову одолженный у врачей под десяток килограмм весящий прибор. Солдат с резким выдохом закачался, выпуская автомат, хватаясь за голову и одновременно пытаясь развернуться. Оружием хорон завладел как раз в ту секунду, когда взгляд нападавшего опять стал осмысленным — рывком довершив разворот, он с рычанием ударил Адамаса в живот, выбивая его в коридор вместе с автоматом.

Хорон долетел до самой стены, так что к дикой боли в животе прибавилась ещё и повторная потеря дыхания, чуть не стоившая ему сознания. Он сполз по стене на пол — чтобы подошедший к нему чужой солдат схватил его за ворот футболки и приблизил его голову к самому своему лицу.

— Это что, очочки? — глумливо поинтересовался он. — Больничные лампы глазки режут? Дай-ка проверим!

Он ткнул основанием ладони Адамаса в переносицу — хорон почувствовал, как у него хрустят позвонки на шее, когда голова с силой откинулась назад — а уж очки и вовсе слетели на пол несмотря на хвалёные магнитные крепления. Но продолжения не последовало; повернув обратно лицо, Адамас увидел, как ошарашенный солдат хватает ртом воздух.

— Это что ещё за чёрт?..

— Пришёл по твою душу, предатель, — улыбнулся ему Адамас, чувствуя, как кровь из носа заливает нижнюю половину его лица, и, отпущенный, рухнул на пол. Всё ещё буравящий его взглядом захватчик резко повернулся в ту сторону, откуда пришёл, — посмотрев туда же, Адамас увидел, как с лестницы в коридор ломятся военные в полной амуниции — их ведущий уже вскинул автомат.

В два быстрых шага противник Адамаса скрылся в ближайшей к ним обоим палате, и через секунду послышался звон разбиваемого стекла. Военные прогрохотали мимо Адамаса к той же комнате, потоптались там, потом, судя по звукам, выломали окно и бросились следом. Кто-то остался в палате — именно он отдал по рации отрывистые приказания прочесать всю территорию, а затем вышел к Адамасу.

Хорон, борющийся с тошнотой, как раз поднимал по счастливой случайности не раздавленные ничьими сапогами очки. Когда он вскинул на командира отряда голову, тот, уже стащивший шлем и оказавшийся почти наголо бритым терасом лет тридцати пяти, рассматривал Адамаса с усмешкой.

— Кого это нелёгкая принесла… И что вы здесь забыли, господин Страхов? — он протянул Адамасу руку, и тот, с благодарностью улыбнувшись, поднялся с её помощью.

— К другу приехал, — разъяснил он, надевая очки. С обеих лестниц уже кто-то бежал — и Адамас был готов поклясться, что один из спешащих сюда точно Бельфегор.

— К какому из? — ухмыльнулся терас. К ним справа вынырнули сразу трое врачей, и он указал им на палату Беккера и ту, единственную, что разворотил очередью нападавший. Слева в коридоре появился запыхавшийся, безумно вращающий глазами Бельфегор — при виде Адамаса он встал как вкопанный, и хорон, заискивающе улыбаясь, помахал ему рукой.

— Какого… что ты тут делаешь?! — выдохнул Бельфегор и без перехода спросил у тераса: — А ты с какого момента в ставке?

— Чуть раньше тебя приехал, помочь навести порядок, — терас перебросил автомат на одно плечо. — Не успел заявить о себе: ты так хорошо всех распекал, грех было вмешиваться. Вообще я приехал обсудить с тобой кандидатуру нового ставленника от ГШР, но, кажется, теперь у нас образовалась ещё одна проблема…