Ольга Карелина - Смертники доброй воли

Адамас встал в самом конце, Сати и приведшая её верая, наоборот, пробились к столу. Завидев свою девушку, Петер наконец подал голос:

— Что ты там раскопал, Рустем? Можно как-то пошустрее, у некоторых тут совещание совсем скоро! У тебя к нам обоим претензии или только к Сати? Всё пытаешься ей кровь подпортить, раз она тебе отказала?

— Судя по твоему настроению, отказала она не только мне, — ухмыльнулся названный Рустемом кейер, а Адамас проверил, точно ли он включил микрофон, осторожно стукнув по нему ногтём: предупредить Стиана он не догадался. «Слышу я!» — раздалось в ухе, и хорон сосредоточил внимание на происходящем у флагштоков.

— Что случилось, Рустем? — строго вопросила Сати, и бурлящая толпа наконец угомонилась. Кейер отступил к ноутбуку, улыбаясь.

— А это ты нам сейчас расскажешь… Коллеги, прошу внимания! — Рустем повысил голос. — Как вы знаете, я слежу за интернет-трафиком в нашей ставке. Подметив одно подозрительное письмо, я был вынужден взломать ящик одного из наших руководителей, Сандро Яногала. И хотя все мы имеем право на личную жизнь, кое о чём найденном там я просто не могу промолчать. Пожалуйста, посмотрите на экран.

Адамас прочёл первые две строчки из отображённого электронного письма и сразу понял, что в Абруд они со Стианом приехали не зря. И что диверсант, которого здесь наверняка уже и духу не было, откуда-то отлично знал слабые места каждой атакуемой им ставки.

Выдержав паузу — толпа в мёртвой тишине читала, — Рустем с плохо сдерживаемым торжеством продолжил говорить:

— Как все могут увидеть, наш любимый и уважаемый командир на протяжении всего письма рассыпается перед не менее уважаемой Сати в любезностях. Кое-где даже признаётся в глубокой и искренней любви и благодарит за незабываемую ночь. И, чтобы не ограничиваться словами, обещает сделать для неё и её верного друга что-нибудь ещё кроме того, что уже для них сделал. Например, наконец обеспечить им кондиционер в комнате, хотя она и так выходит окнами не на солнечную сторону, к тому же там растёт единственное на всю базу дерево…

— Что… — Сати наконец оправилась от изумления. — Откуда ты это взял? Это всё ложь — до последнего слова!

— Скажешь, не твой адрес? — Рустем нарочито отвлечённо рассматривал собственные пальцы, барабанящие по столу.

— Может, и мой, да только долго ли такое подделать? Неужели вы все ему верите? — она резко развернулась к толпе и увидела то же, что уже заметил Адамас, — что гэшээровцев солдаты МД замкнули в кольцо и совсем оттеснили от импровизированной сцены. И каждый представитель МД смотрел далеко не добро — особенно девушки.

— А с чего ещё вам такие преференции? — хмуро спросила одна, больше похожая на парня, аурисса.

— Это какие преференции?.. Комнатка два на два по соседству с руководством? Бьющее ветками о стекло высохшее дерево? Да я лучше бы в палатке жила! Только кто-то наверху решил, что нам по чину не положено! — взорвалась Сати, и другой солдат громко фыркнул.

— Тоже мне чин. Кто вы вообще? Едва из детсада выпустились — уже людьми руководить? Я тогда тоже могу, можно и мне рядом с Сандро поселиться?

— Но мы же не сами… К тому же Сандро женат, у него ребёнку два года! Стал бы он… — Сати, уже явно в отчаянии, повернулась к до сих пор молчащему Петеру. — Хоть ты скажи им! Я же ничего от тебя никогда не скрывала, ты же знаешь, я никогда бы…

— Понимаешь, в чём проблема, — нехорошо улыбнулся вельк, — мне и самому всегда всё это казалось странным. Сандро вечно с тобой такой обходительный, любую просьбу выполняет. Секретаря, между прочим, из этой комнаты выселил для нас. Или для тебя, чтоб была поближе? Жена, ребёнок — война, сама знаешь, жизни хочется, он-то молодой ещё. Да и не верю я в твои вечные отговорки. Ты говорила, любишь меня, а физически, так сказать, любви у нас не случается. Ну, теперь понятно почему…

Сати отступила от него, побелев до синевы и опять видимо сцепляя зубы. Рустем поддержал Петера:

— Она и мне постоянно отказывала. Вон где, как ты сказал, жизнь-то была…

Хлопнула парадная дверь, все дружно повернулись к спешно вышедшему к толпе статному огелю в командирском мундире. Оглядев собравшихся, он сурово спросил сразу у всех:

— Что за митинг, солдаты?

— Позвольте один вопрос, командир, — елейный голоском попросил Рустем, и Сандро, явно ничего не понимая, кивнул. — «Веспер-аманея, легас точка ми» — ваш электронный адрес?

— Мой, а что? — поднял брови огель, и толпа загудела. Рустем простёр руки, выкрикивая поверх возрастающего гула:

— Решайте сами!

— Казнить сволочь! — пронеслось над толпой. — Скрывал это, скроет что-нибудь ещё!

— Держи девчонку! Проверим, насколько её хватит!..

Всё закрутилось даже быстрее, чем Адамас предполагал. Толпа разделилась на три части: одни зажали в клещи не слишком-то сопротивляющихся солдат Генштаба, другие кинулись на оторопевшего Сандро, мгновенно скрутив его, третьи — на так и не сдвинувшуюся с места Сати. Рустем первый схватил её за руки, заводя назад, и тогда она забилась, пытаясь вырваться. Сандро потащили прочь от администрации, кто-то из этой группы бросился к складу за оружием, а к Сати уже подступали со всех сторон зло и многозначительно улыбающиеся парни. Петер ушёл за флагштоки, и Адамас понял, что пора брать ситуацию в свои руки.

— Отставить казнь!!! — закричал он, вылетая на пространство примерно посередине между двумя группами, и, к его удивлению, все участники внезапного бунта застыли, оборачиваясь.

— Это кто ещё? — первым спросил один из сторожей генштабовцев, внушительного вида сормах, и тот самый офицер, который указывал Адамасу на главный склад, неуверенно отозвался:

— Вроде как проверяющий…

— Ты в каком качестве хочешь поучаствовать, проверяющий? — загоготал один из солдат из группы волокших Сандро. — Судьи или подсудимого?

— Судьи. Меня зовут Адамас Страхов, — хорон снял очки, и смешки вокруг него захлебнулись. — А теперь вернули мозги на место, посмотрели мне в глаза и ответили: что за самосуд вы тут собрались устраивать?

Внутренне его било крупной дрожью, но показывать этого было нельзя. Сколько Бельфегор рассказывал ему историй о том, как животные инстинкты толпы усмирялись под уверенным взглядом человека, умеющего держать себя в руках, когда вокруг бушевал хаос. Если он сейчас их не остановит, вернуть ставку накануне важного боя будет почти невозможно. Что уж говорить о Сати и Сандро…

— Ещё один молокосос вылез… — недовольно начал кто-то, но окружающие заткнули его на полуслове. Убедившись, что ещё какое-то время его будут слушать, Адамас приподнял подбородок и продолжил говорить.

— Я на сто процентов уверен: вас предупреждали о возможных провокациях со стороны «Аркана». Вы наверняка знаете о случившемся вчера и позавчера на Гадюке. И вот так запросто покупаетесь на непроверенную информацию, явно подброшенную кем-то, чтобы здесь всё развалилось по камушку? Ты, — Адамас указал в сторону Рустема, часто заморгавшего, — во-первых, отпусти Сати. Во-вторых, не хочешь ли нам рассказать, откуда на самом деле эти любопытные письма?