Елена Белова - Ах ты... дракон!

И Славка был прав — я действовал слишком грубо, слухи уже понеслись.

Придурок ты, Макс.

— Думал, у нас в городе такие дураки?

Да я, в общем-то, и сейчас так думаю… хотя обстановочка не особо к размышлениям располагает. Но да. Дураки. И я — за компанию…

— Вееельхо… — продолжал ржать шатен. — С шестого континента!

— Ты был прав, собрат: наглость — редкостная, — кивнул темноволосый. — Я такого и не припомню.

Я угрюмо молчал. А что скажешь?

Шестым континентом тут прозывалось то, что дома просто и незатейливо объявлялось «у черта на куличках». То есть нигде.

— Слышь ты, вельхо-самозванец, — все-таки просмеялся носитель носа картошкой. — Ты себе Знаки хоть нарисовал? Или поленился?

— Есть у него знаки, есть! — тут же внес «вклад в помощь следствию» Поднятый. — Он показывал! Вот! И вот!

Старательно задранные рукава продемонстрировали золотые значки самых разных конфигураций. Ну да, мы с Терхо старались… коль выдаешь себя за вельхо, так выдавай убедительно. С колдовством, Знаками и со всеми понтами, которые обожали кидать молодые маги. С колдовством у меня туговато пока (магия у драконов есть, да и у меня тоже… но там, где вельхо, упрощенно говоря, зажигает свечку, дракон «бабахает молнию» или запускает лесной пожар, так что нафиг все осложнения, нафиг), с понтами, наоборот, порядок — еще и поделиться могу! Дело было в Знаках, которые Терхо, кстати, рисовать отказывался.

Маг буквально по своей комнатушке, как пес с прицепленной к хвосту банкой, махал руками и возмущался. Казалось, еще минута — и, увлекшись, он побежит по стенкам и потолку:

— Не могу, и не проси! Не положено! Нельзя, по Зарокам нельзя, не имею права! И не уговаривай! Что значит» кто узнает?». Я узнаю! Нельзя! Как — обойдешься? Без Знаков обойдешься? Да ни один вельхо не наденет одежку без прорезей на рукавах! Ими меряются, как… э-э… короче, без них можешь вместо дома Поднятого отправляться сразу в подземки! Я не самоубийца! А если сработают? Отвяжись, псих! Что значит — не сработают? Что значит «настоящие не обязательно»? А какие?

Поддельные знаки наш отважный маг рисовать согласился… и даже хихикал как-то подозрительно злорадно. Потом я, правда, понял, почему: едучая золотая краска кусалась в обоих переносных смыслах. Во-первых, цена на ее ингредиенты была такая, словно она целиком состояла из алмазной пыли, причем нехилого такого бриллианта. А во-вторых, пекучая она была до слез и мата.

Нарисовали. Еще и веселились, дурни такие…

Сейчас значки смотрелись бледно. То ли на свету, то ли от чужих чар. Оба гада уставились на них во все глаза. Шатен даже послюнил палец и потер один знак. Меня передернуло.

— Ты глянь.

— О, не такой уж он и дикий, — прокомментировал темноволосый.

— Да, про Знаки в курсе. Правда, нагородил… Это что, «выдох»? Какого дракона ты к нему хвост пририсовал, бестолочь? А это что? Где ты такие фигуры видел, недоучка? Таких в природе не существует!

— А кто это знает, кроме вас? — огрызнулся я. — Вас же никто не проверяет, вам все доверяют, боятся даже. Да вы тут что хотите творить можете! Я еще и скромный.

Арестная команда переглянулась. Поднятый тоже нахмурился. Похоже, мысль проверять вельхо тут еще никого не осеняла. Ну и напрасно, между прочим. Я забросил еще одну удочку:

— Кстати… насчет вас… может, того? Договоримся?

В зернохранилище повисла тишина. Очень такая… значащая. Даже Поднятый рот открыл, будто не предлагал мне пять минут назад буквально то же самое.

— Во наглец! — почти с восхищением проговорил наконец первый.

— Предлагать доблестным вельхо деньги, чтобы они нарушили Зароки! — поддакнул второй подозрительно ханжеским тоном.

— Не будем чересчур суровы к нему, собрат. Он просто бестолковый.

— Молодой… — ностальгически проговорил шатен (как бы невзначай распахивая прорезь на своем рукаве и демострируя яркий, налитой золотом Знак. Кажется, Алью — Тепло) . — Это надо же, вместо работы на благо королевства, промышлять на землях оного мелким грабежом!

— Не таким уж мелким! — молодого тоже охватило внезапное желание продемонстрировать свою магию. В прорези блеснул Знак, и в амбаре зашелестел небольшой смерчик, от которого господин Поднятый, несмотря на всю провозглашаемую любовь к вельхо и их чародейству, шарахнулся, как правоверная почитательница заветов «Космо» от бомжа.

— Ты прав, собрат. Тут зерна как бы не полторы тысячи золотых!

— Так его ведь еще и сбыть надо. И вывезти. Как он планировал это сделать? Ведь Нойта-вельхо непрестанно бдитна страже порядка и закона!

— Воистину, собрат. Ничего, выясним. И не у таких выясняли… — лениво проговорил шатен. — А это тебе в задаток. И чтоб язык не распускал!

Мир шатнулся… и чуток потемнел. На секундочку. А потом пропал и снова появился — в виде пыльного пола, куда я ткнулся носом.

Ну да, от оплеухи так обычно и бывает. Если нога не держит и руки не работают…

Мммма… маг! Долбанный.

Кажись, у меня в словаре прибавилось новое ругательство…

За дальнейшим разговором я следил несколько отстраненно. Маги еще раз выразили благодарность господину Поднятому за исключительно полезную помощь и пообещали при случае намекнуть об этом кому-нибудь в столице. Поднятый признательно кудахтал и в ответ превозносил профессионализм и отзывчивость господ вельхо.

Правда, отзывчивость тут же была поставлена под сомнение — увы, зерно, оказывается, подлежало вывозу куда-то на экспертизу, с весьма мутным сроком возвращения… но мэр все-таки отважился на «договоримся» и в отличие от меня в ухо не получил. А получил милостивое согласие провести экспертизу прямо на месте… как только благодарность господина Поднятого «обретет весомость».

После чего последовал негромкий, но довольно насыщенный спор о размерах «весомости».

— Тридцать желтых.

— Трид… — кажется, господина Поднятого тоже пристигло некоторое разочарование в магах. — Но… я…

— Человек честный и потому небогатый? — шатен обводил пальцем один из значков и улыбался с приветливостью голодной акулы.

— Э-э… А как вы узнали?

— Слышим часто. Так что — тридцать?

— А поимка преступившего?

— Это уже с поимкой. А премию с начальства мы уж сами стрясем, какую полагается. Да, а вещички его где?

— Трицать так тридцать, — торопливо уступило местное начальство. — Просто из уважения к господам вельхо такая сумма…

— Если с уважением, то пятьдесят.

— Но… всецело по велению души и симпатии к столь достойным…

— Альх, похоже, у этого типа в мешке что-то ценное, — сделал вывод шатен.

— Право, не думаю…

— Золотишко, что ли? Ладно, тридцать так тридцать. Но учтите, господин Поднятый, половину барахла нам!