Елена Белова - Ах ты... дракон!

«Главное — честность, дети мои. Вы можете задать любой вопрос. Наказания не будет».

Только забываете предупредить, что за неудобные вопросы можно поплатиться зачислением в «героические защитники Северного Форпоста». Что там почти невозможно выжить. И оттуда невозможно выбраться, не освоив Шаг. А как его освоишь в таких условиях?

Счастье еще, что они не сломались и не скатились в дикость, в тупое бессмысленное существование, в жизнь по правилам преступивших. Они живут — и у них даже хватает силы и злости притворяться перед самодовольными мразями из «проверяющих».

Но если сегодняшний новичок не врет, то у выживших «защитников» появилась надежда.

Во-первых, один из новеньких (точнее, одна) начала осваивать Шаг, не сообщив об этом Наставнику. Во-вторых, новички рассказали про город диких магов…

Вечер — любимое время у личинок. Время, когда сделаны все задания, выполнены работы, залечены (если ты, конечно, не наказан) ссадины и ушибы. Время, когда постель ждет усталое тело, но так сладко посидеть у костра, наслаждаясь покоем, пока наставник, тоже уставший, ослабил бдительность и сидит за своим «отчетом. Все знают, что для Наставника Фельхетса отчет — одна из его любимых тыквенных бутылочек, но какая разница! Главное, что он у себя, и личинки могут побыть одни…

И поговорить.

Просто поболтать, как обычные люди, чья жизнь — не бесконечное служение Нойта-вельхо.

— А еще говорят, это один из самых старых приютов. Здесь даже драконьи чешуйки сохранились.

— Где? Где?

— Да вот же, светятся!

— Ух ты… — в любопытных глазах девочки отразились не просто ровно светящиеся чешуйки — там просто костер разгорелся. — Неужели про драконов правда?

— Что правда? Что они раньше людям чешуйки дарили? Правда-правда. И не только чешуйки.

— Тихо вы! — обрывает третий из сидящих у огня. Он даже голову поднимает, хотя до сих пор, сидел с закрытыми глазами, прислонившись к стволу дерева. — Обалдели про это самое в полный голос болтать?

Тишь. Потрескивание веток в костерке. Шум веток над головой. Стрекот птички-ворушки, негодующей, что надоеды-люди все не уходят в свое гнездо. Птица все надеется, что удастся подобрать крошки от их ужина. А они сидят и сидят.

— Ночь уже! Ночь! Чив-чив!

Тихий голос тощего мальчишки:

— А еще говорят, что они… — боязливый взгляд назад, и тень наставника на подслеповатом окошке явно успокаивает, — что магия в нас… это от драконов. Мне старший брат сказал по секрету. Он у меня умный.

— Враки!

— Не враки!

— А вот и враки!

— Тихо, говорю! — третий мальчик резким движением кидает в снег корку, и громкая «перебранка» налетевших птичек-ворушек успокаивает выглянувшего из окна Фельхетса. Птички и птички, что с них взять.

— Это не вранье. Магию дарят драконы. Они недавно… только это секрет!

— Да мы обещаем молчать. Правда, ребята?

— Конечно! Первый раз, что ли. Говори, что там…

— В пригорье есть такой город… у меня там сестра замуж вышла, она не вельхо… была.

— Что значит — была?

— А то. Мне отец недавно весточку прислал.

— Ну да, твой везде найдет…

— Нечего завидовать!

— Так вот. Налетели драконы, он забеспокоился за Мельтису, разузнавать стал — а все глухо, никаких вестей, как вымерли там все… Или запрет наложили. Он туда, он сюда — а тут сама Мельтиса письмецо прислала: так и так, мол, отец, я теперь маг. И муж мой, и дети, и вся наша улица. И почитай, что весь город. Все, кого дракон магией окатил, сами вельхо стали…

— И про это молчат?!

— Само собой, молчат, дурак, что ли? Кто про такое сказывать будет, если Наставники другому учат? И ты молчи.

— Знамо дело, промолчу.

— Целый город магов… — зачарованно повторяет девочка. — Вот бы куда попасть.

Лидо, город, в полумерке от несостоявшегося Вельхограда.

Одноименный Питари и к своему имени, и к своему прозвищу относился равнодушно. Имя его на древнем означало «камень», что не так уж плохо, а прозвали его Деревяшкой, что тоже не выводило из себя.

Прозвище Питари дали не за медлительность или, спаси Пятеро, тупость. Когда надо, боец-силовик из десятки Меча был не хуже других и в быстроте, и в умении добраться куда надо, и чаровать затаиться, насколько нужда велит.

Просто даже среди силовиков Питари выделялся исключительным равнодушием и бесчувственностью. Он жил приказом и по приказу, искренне недоумевая, чем порой бывают недовольны бойцы его десятка и вообще сотни Меча.

Приказано отловить внезапно снявшихся с места сектантов? Пожалуйста, ничего сложного. Приказано принять помощь Ловчих? К лучшему. Приказано расплатиться с ними за помощь какой-нибудь девицей из отловленных? Ничего трудного. Поймать и передать Наставнику беглых личинок? Само собой. Не слушать их жалобы на помянутого Наставника? Не будем слушать.

И так далее.

Вот после истории с сопливыми личинками Лаус Джалмари по прозвищу Ветерок и сказал ему, кривя губы:

— Ты вообще когда-то сомневаешься, послушный наш?

— В чем?

— Ты слышал, что они говорили? Личинки? Неужели так трудно было подождать? Они же просили, парни из сторожи говорили. Просили подождать кого-то из родителей, хоть кого-то, не отдавать этому…

— Так и что? Приказано ж, — не понял Питари.

— Драконий хвост, хоть нас подождать мог?

— Приказано было сразу.

Ветерок смотрел-смотрел, потом сплюнул:

— Что с тебя взять… деревяшка!

И ушел.

С тех пор и повелось: Деревяшка да Деревяшка. Да что, с прозвища беды нет…

Плохо другое — в десятке его стали сторониться. Особенно когда Ветерок главным стал. Хотя и это к лучшему, наверное — что толку в общих выпивках? Денежки-то лучше поберечь.

Последнее время десяток и вовсе какой-то не в себе. Не нравится, вишь, что так срочно сюда перебросили, да задание третий раз меняют. То пробраться в этот психованный город и вызнать, чем там дышит посланная Рука. То затаиться там и по сигналу атаковать. Теперь и вовсе простое дело: споймать и приволочь посланцу Нойта-вельхо несколько пленных горожан, желательно магов, причем лучше дитенков.

А какая разница? Дитенков еще и проще!

Собираясь, Деревяшка присматривался к своим — десяток собирался молча, без обычных шуточек, но и без выбрыков вроде Ветеркова «На детей руку не поднимать!». Поняли, наконец, что жить-работать надо по приказу. Какая разница, дети там, не дети. Не их же дети? Хорошо, что все это поняли. Все теперь по приказу, все правильно.

Он был даже доволен.

Поэтому Питари здорово удивился, когда у прохода — считай, в самом городе! — его крепко приложили «статиком». Хватая воздух неподвижными губами, он недоуменно таращился на лица бойцов своего десятка.