Елена Белова - Ах ты... дракон!

Кто-то убегал, бросая и теряя вещи, кто-то пытался спрятаться, кто-то падал, прикрываясь руками. Трое оставшихся на площади вельхо пытались выставить какое-то «заграждение». Вихрю было все равно. Он накрыл всех.

Во рту было горько. В горле сухо. В груди больно и странно… Чего-то не хватало, чего-то, к чему я привык, а теперь оно ушло и стало пусто. И еще я ничего не видел левым глазом — он не болел, но почему-то не открывался, и чувствовался как… сырость? Я кое-как поднял непослушную руку — глаз ощущался, как что-то странно большое. И чужое… Начинался на лбу, потом накрывал глаз и щеку. Опухоль. Похоже, я теперь инвалид не только драконий, а и человечий тоже — одноглазый. Нет, страшно не было, обидно тоже. Просто пусто. Как после пожара. И совсем немного любопытно. Что я мог такого сделать…

И что вообще случилось?

Пока память лениво копошилась в залежах, осуществляя поиск нужных файлов, рука действовала в автономном режиме. Думать ей было нечем, костный мозг думать не умеет, поэтому рука абсолютно спокойно сняла с глаза «опухоль» и автоматически предъявила ему же для опознания.

Несколько секунд глаз тупо таращился на белое нечто неопределенной формы и щурился, пытаясь распознать неопознаваемое, потом мозг наконец догадался подключить к делу второй глаз, «неповрежденный», а потом я тихо захихикал. Хихиканье постепенно переросло в смех, что уже отдавало истерикой. Я это понимал, но остановиться не мог: в этой пустоте даже такой пустяк показался чем-то до невозможности прикольным. Прямо до хрипоты.

Опухоль оказалась тестом. Заготовкой для булки.

Как она попала на мое лицо? Перелетела из пекарни? Хорошо, что не из самой печки…

— Придурок, — буркнули рядом. — Впрочем, я так и думал.

Я заткнулся. От звуков этого голоса пустота схлопнулась мгновенно. Вернулись боль. И злость на себя, что в очередной раз так глупо подставился. И память… И страх — за себя, за Славу, за всех своих. Даже за Штушу.

Я торопливо осмотрелся. Что произошло? Я вырубился, и?

В «прихожей» точно что-то взорвалось. Что-то кислотное, потому что стены странно «оплыли», как воск на свечке. Дверь сплавилась в монолит со стеной. Или смерзлась, потому что все покрывал густой слой белого инея. Даже лестничные проемы заледенели.

Что за…

А Славка? Славка где?

Сосед был живой. Все такой же белый, он лежал на полу и не двигался. Одежда, волосы — все в инее. На одну жуткую минуту мне показалось, что… Но он дышал. Задрожавшей рукой я потрогал щеку. Теплая…

— Я же говорю — придурок, — повторил голос.

Ну скотина! Я почти взлетел с места. Пусть в глазах потемнело, пусть голова отозвалась болью и комнату закружило. Зато этотоказался рядышком.

— Что ты сказал?

Вельхо валялся буквально в шаге от меня. «Булки» щедро осыпали его белыми бомбочками, и сейчас он машинально выпутывал тесто из волос. Тесто сопротивлялось.

— Что думал, — с вызовом буркнул он. — Расшвырялся магией, дикарь драконий. Весь резерв бухнул, да? Лучше бы на оборот потратил… Глядишь, выбрались бы…

Что?

Подождите… не понимаю…

Резерв? Оборот? Выбра… Ну ты и сволочь, вельхо…

— Ты же сказал — в харчевне не обернешься!

Терхо фыркнул.

— Так то в харчевне. Тут-то уже не зал… Тут рабочее помещение, заглушку ставить незачем. Могли бы попробовать пробиться. И нечего на меня так смотреть. Я обязан не помогать драконам, а по мере сил «способствовать снижению уровня их опасности, отлову или ликвидации».

Так вот как он выглядит, когда говорит правду…

На будущее бы запомнить, да похоже, ни к чему уже.

— Ну ты и сволочь, — проговорил я.

— А сейчас все, — почти радостно хмыкнула «сволочь». — Резерв ты угрохал, и превратиться у тебя не выйдет. Если б из дракона в человека, вышло бы, там наоборот, резерв пополняется за счет трансформации массы в энергию. А так… не получится.

Я стиснул зубы. Макс, ты идиот.

Обзывать себя было без толку. И остальные чувства пока лучше на полочку. Тем более, драконоловы, кажется, приходят в себя — вон уже и дверь кто-то попробовал на прочность. Правда, не очень уверенно. Но это был сигнал, что время на исходе. Так, обернуться я не могу…

— А у Славки оборот выйдет?

— И у него не выйдет, — с неменьшим удовольствием ответил пакостный маг. — С его-то повреждениями… И не смотри на меня так!

— Да пошел ты. Смотреть на тебя еще.

Некогда мне на тебя смотреть.

Я встал на колени. Осторожно потянул славкины руки, складывая их у себя на шее. Нет, еще чуть-чуть… Прости, Слав. На руках я тебя не унесу. Только на горбу, как мешок с картошкой. Не обижайся, главное выбраться.

И раз! Комната заплясала перед глазами, едва я попытался выпрямиться. Тихо… тихо… вдохнуть поглубже, не спешить… вот так…

Правая лестница была ближе. По ней и поползем.

— Эй, ты куда? — сказал мне в спину вельхо. — В смысле… а меня?

— Тебя носить я точно не собираюсь.

— Не носить… убить!

Я молча посмотрел на его растерянное лицо. И кто из нас после этого придурок?

— Иди к черту…

Я даже бить его сейчас не стал. Разве он поймет? Он просто не хочетпонимать — и все. Это просто: отрицать то, что не хочется видеть и знать, то, что нарушает твою картину мира. Даже если оно перед глазами, но признавать его неудобно. Всегда найдутся причины не замечать. Не думать, врать, пакостить. Если так легче.

Я ведь тоже не хотел…

— Ненавижу! Нет, ты не отворачивайся, ты слушай: почему так несправедливо? Почему эти высокомерные твари решали, кто достоин, кому именно увеличить насыщенность сферы? Почему мне не захотели? Какое они имели право? Нет, ты меня выслушаешь! Выслушаешь! Не понравился я им, не такой, злой, мол, очень, нельзя таким давать много… скотина драконья!

— И как он? — Пилле отвел глаза от беснующегося старика. И этот человек вчера казался ему добрым наставником…

— Сфера выгорела. Совсем. Не понимаю, почему именно у него, у нас-то…

— Ты со мной говори! — трясущийся от ярости Бира Майке больно сжимал руку коллеги. — Слышишь? Мы потом, когда встретились, когда все решили, когда помощь получили… ох мы им и показали, что такое «злой»! И кто злой! Ох мы их и погоняли, гадов крылатых… И место принимающего решения должно было стать моим, моим, понятно!

А меня выпнули.

Те, с кем бились рядом… вышвырнули меня в команду, будто на потеху. Твари, как и сами драконы! Я их всех, всех… но драконов в первую очередь!

— Да заткни ты его! — не выдержал Пилле Рубин.

Пало поморщился и тронул один из знаков. Старик, цеплявшийся за его руку, дернулся и затих.

— Странно… — пробормотал северянин.

Пилле нахмурился.