Роман Алёшин - Чему быть, того не миновать

«Баррош!» — догадался Леон.

— Вижу, вам нравится, — произнес чей-то голос со стороны и Леон понял, что увлекся и не заметил как к нему совершенно бесшумно вышел юноша и уже некоторое время смотрит на него. — Мое творение, настольная диорама, масштаб один к тридцати-пяти. Я назвал ее — Битва при Клыке. На ее создание у меня ушло три года, правда стоит отметить, что я занимался ей в свое свободное время, которого у меня увы, не так много.

Заговоривший с рыцарем незнакомец был альвом, сильвийцем, на вид ничуть не старше Леона. Типичное, красивое альвийское лицо с резкими чертами: четко очерченный тонкий, длинный и ровный нос, глубоко посаженые голубые глаза, тонкие брови, как и губы, вытянутое лицо с выдающимися скулами. Серебряные волосы уложены прямым пробором и заплетены в две толстые косы, лежащие на груди и украшенные окрашенными перьями и бисером. На линии глаз по всему лицу от виска до виска нанесена широкая линия синей краской. Знаний Леона хватило, чтобы узнать атрибут шамана — синий у альвов был цветом духов и такая линия на лице, захватывающая глаза, означала — видящий мир духов или же говорящий с духами. Одет альв был в балахон, ярко пестрящий характерным его народу рисунками: сильвийские орнаменты, сочетающие растительные мотивы и сложные геометрические узоры, в которых путается взгляд, но восхищается сложностью и детализацией разум. Подобным образом был украшен пончо Ивельетты, да и вообще большинства сильвийцев. Для неискушенного зрителя это был набор сложных загогулин, однако Леон знал, что на одном лишь сильвийском пончо может быть рассказана целая легенда, облаченная в символику или же история рода того, кто носит на себе эти одежды. Безусловно, была у сильвийцев одежда и с ничего не значащими узорами, но от этого не менее сложными, даже давящими порой на глаз. Рукава балахона украшала традиционная для сильвийцев, бахрома. Одежда иных обитателей Клыка, выглядела на фоне такого пиршества орнаментов крайне уныло и невыразительно.

Юноша поднес правую руку, сжатую в кулак к груди, после чего протянул ее к Леону и разжал кулак, ладонью вверх. Леон ответил этим же жестом и от него не ускользнуло то, что альв оценил уважительное отношение к сильвийской традиции приветствия. Сей жест нес в себе следующее послание — я приветствую вас, я вам не враг, моя глория открыта для вас. Называть имена и титулы у альвов было принято только после данного жеста, причем не обязательно сразу. Серебряноволосый юноша жестом пригласил Леона пройти вглубь помещения, и рыцарь оказался в рабочем пространстве альва, где разместилось несколько столов, каждый служил своей цели. На письменном столе Леон приметил перья и чернильницу, на другом книги — множество книг. Еще один столик поражал хрупкими на вид башенками из свитков, карт, каких-то камней, кристаллов и трав. Тут же имелся штоф вина и фрукты в вазе, некоторые из них Леон видел впервые в жизни. Достаточно осмотрев жилище альва, Леон пришел к выводу, что тот заядлый путешественник и явно побывал если не во всех, то в многих уголках Линеи. Среди прочего, внимание Леона привлекли некие цветы-лотосы из красной бумаги и бумажные каркасы прямоугольной формы, того же цвета. Леон понятия не имел, что это такое, однако наличие Дашарских иероглифов явственно указывало на то, откуда родом эти вещи.

К альву услужливо подошел деревянный стул с высокой спинкой, перебирая ножками-лапами, похожими на собачьи. Леон обнаружил, что к нему подкрался такой же и рыцарь осторожно сел на него. Два взгляда голубых глаз встретились. Альву могло быть двадцать лет, двести-двадцать или еще больше. За фасадом застывшей во времени юности, нельзя было сказать наверняка. Леон был уверен в одном — магистру, а если быть точным, шаману, далеко не двадцать это уж точно.

— Я, Элориэль из клана красного Клена приветствую вас в своей скромной обители. Мне посчастливилось занимать должность шамана Белого Клыка, хотя ваш народ с достойным восхищения упорством продолжает называть меня на свой манер, магистром.

— Мое имя Леон Бертрам, я сын Гидеона Бертрама, ныне пребываю в ранге рыцаря и являюсь эквиларом, покуда не переменю своего решения, — представился Леон и приметил на одном из столов головной убор альвийских шаманов — роуч, своеобразная повязка с двенадцатью перьями беркута, символизирующих двенадцать месяцев и четыре сезона в году. Подобные головные уборы могли носить и сильвийские воины, но количество перьев, их цвет и расположение были иными.

— Вы наверняка голодны с дороги, я распоряжусь насчет ужина.

— Благодарю вас, хал, право не стоит. Я лишь пару часов назад окончил свой привал, а вместе с ним и обед.

— Понимаю. Как поживают ваши родители, кай Леон? Мне довелось повстречаться с ними, к сожалению, лишь несколько раз. Должен заметить, вы крайне похожи на своего отца в день его свадьбы.

«Он был на свадьбе моих родителей? Это было девятнадцать лет назад, отцу тогда исполнилось девятнадцать, а матери пятнадцать», — удивился Леон.

— Прошу, опустим формальности, буду признателен, если вы будете называть меня по имени.

— Как пожелаете, Леон.

— Благодарю за учтивость и понимание. Мои родители живут в ладу и согласии, здоровы и полны сил.

— Рад это слышать, я непременно навещу их, как только смогу.

— Вы хорошо знакомы?

— Можно и так сказать. Одно время я путешествовал с вашим отцом и помогал ему сберечь Элеанор.

— Ужели вы имеете в виду ту нелицеприятную историю, в которой мой отец якобы похитил мою мать?

— Именно ее, но как вы и сами наверняка знаете, Гидеон само собой не похищал вашу мать. Элеанор совершенно осознанно приняла решение сбежать с вашим отцом, предпочтя просторы и ветер долов золотой клетке родительской усадьбы. Однако, статься вы приехали не за тем, чтобы выслушивать мои разговоры о лихом былом, я прав?

— Вы правы, Элориэль, у меня и в мыслях не было что вы глава Клыка и что вы знакомы с моими родителями. Но прежде чем я перейду к сути своего визита, позвольте сказать вам следующее — у вас крайне красивая ширма! Меня всегда восхищала тяга сильвийцев к красоте и ее воплощение всюду.

— Благодарю вас… мне жаль вас разочаровывать и стыдно признаться, но это Дашарская ширма, а вовсе не сильвийская. В Дашаре сей элемент интерьера стал весьма популярной поверхностью для рисования. Пожалуй, это женское королевство ничуть не уступает сильвийским амбициям в вопросах красоты и вкуса, что право естественно, учитывая, что основано оно харенамцами, некогда нашим же народом. Я вернулся оттуда три месяца назад и привез с собой немало сувениров. — альв сложил руки на груди, ожидая речи Леона и рыцарь рассказал ему все, что требовалось. К изумлению Леона, Элориеля не столько удивили рассказы о феррумах и мутантах в найденном пирамидалле, сколько то, что там роют тэрране под руководством атабов. Альв заметно нахмурился и некоторое время обдумывал услышанное, прежде чем заговорил.