Лоис Макмастер Буджолд - Разделяющий нож: Приманка. Наследие

«Я больше не тот, кем ты меня считаешь, Дор. Ты смотришь на меня, но ты меня не видишь».

Дор в этом отношении казался удивительно похожим на родичей Фаун...

«Так кто же я?»

Впервые за очень долгое время Даг не был уверен, что знает ответ на этот вопрос, и это тревожило его гораздо сильнее, чем устаревшие предположения Дора.

Дор неверно истолковал смущенный вид Дага.

– Ага, это заставило тебя задуматься! Да и пора! Я не пойду на попятный. Считай мои слова предупреждением.

Даг коснулся тесьмы под закатанным левым рукавом.

– Я тоже не пойду на попятный. Считай это предупреждением.

Оба хранили каменное молчание, повернув по береговой дороге обратно. Дор сумел заставить себя кивнуть Дагу, сворачивая к шатрам Редвингов, но ни слова прощания не произнес, не предложил новой встречи и никак не выказал свои намерения. Разъяренный Даг так же молча кивнул брату и ушел.

В физическом отношении, думал Даг, он может не бояться ни за себя, ни за Фаун. Дор не стал бы собирать компанию горячих голов вроде Санни и его дружков, чтобы учинить насилие. Формальное обвинение перед советом лагеря – именно то, что он предпримет, тут нет сомнений. Дор не был склонен к пустым угрозам. Даг ощущал странную пустоту внутри, немного похожую на то, что чувствовал в момент, предшествующий нападению на логово Злого.

Он стал вспоминать, кто сейчас входит в совет лагеря. Обычно совет состоял из представителей от каждого острова и их заместителей, каждый год избираемых из глав кланов и старейшин, плюс командующий дозорными в качестве их постоянного представителя. Камбия однажды входила в совет, и дед Дага, пока не стал слишком немощным, дважды бывал заместителем представителя своего острова. Даг не особенно обращал внимание на то, кто в этом (да и в любом другом) году избран в совет; теперь же это внезапно приобрело значение.

Для разрешения большинства конфликтов совет прибегал к открытому обсуждению и обязательным медитациям; только когда речь шла об изгнании или смертном приговоре, голосование бывало тайным, и тогда решение принималось не обычными пятью голосами из семи, а требовало полного единодушия. На протяжении жизни Дага в лагере Хикори было всего два убийства, и в более сомнительном случае совет вынес решение о плате за кровь между семействами; лишь один убийца был казнен. Дагу никогда не случалось быть свидетелем такого изгнания, о котором он узнал из рассказа Сауна. Даг не мог прогнать мысль, что за тем случаем скрывались более неприятные обстоятельства, чем это следовало из краткого описания юноши.

«Как у меня? Наверное, нет».

Даг намеренно держался подальше от гуляющих по лагерю сплетен, чтобы не ухудшать ситуацию, проводя время с Фаун – и выздоравливая, этого тоже не следовало забывать; в любом случае едва ли кто-нибудь из его друзей стал бы пересказывать при нем самые критические высказывания. Даг знал только одного* человека, который сделал бы это, сохраняя полное беспристрастие, и поэтому решил после ужина повидаться с Громовержцем.

Фаун подняла глаза от дошедших до нужной кондиции углей в очаге, когда на лужайку вернулся Даг, мрачный, как ночь. Она еще никогда не видела такой спокойной радости на его лице, как этим днем на поросшей лилиями заводи, и теперь стиснула зубы от ярости: Дор потрудился отравить это счастье. Фаун также молча попрощалась со своей надеждой, пусть и слабой, что Дор явился как миротворец; она уже начала фантазировать о том, что, может быть, тот принес приглашение на ужин от мамы Дага, и планировать, что она могла бы приготовить, чтобы показать свои хозяйственные умения этой ветви семьи Редвингов.

В ответ на ее безмолвный вопрос Даг покачал головой и принужденно улыбнулся, показывая, что его плохое настроение с ней не связано. Он уселся у очага, поднял палочку и задумчиво стал водить ею по земле.

– Так чего хотел Дор? – спросила Фаун. – Он готов примириться с нами? – Она занялась окунем, выпотрошенным, почищенным-; начиненным травами, которые Фаун позаимствовала с огорода Сарри. Рыба зашипела, когда Фаун выложила ее на решетку над углями. Фаун принялась мешать тушенный в горшке кидальник с луком, который приготовила на гарнир. Аппетитные запахи сделали выражение лица Дага не таким тоскливым, но все же ответил он Фаун не сразу.

– Нет, пока нет.

Фаун надула губы.

– Если произошли неприятности, не кажется ли тебе, что мне следует о них знать?

– Да, – вздохнул Даг. – Но сначала мне нужно поговорить с Громовержцем. Тогда я смогу сообщить тебе новости с большей уверенностью.

«Какие новости?»

– Звучит довольно зловеще.

– Может быть, и не так уж, Искорка. – Привлеченный вкусным ужином, Даг придвинулся поближе и рассеянно поцеловал в шею переворачивавшую окуня Фаун.

Фаун улыбнулась ему в ответ, чтобы показать свою поддержку, но подумала: «А может быть, и так». Если что-то было пустяком, он обычно так и говорил, прямо и решительно. Если бы проблема имела ясное решение, он с оптимизмом обсудил бы его, подробно, если бы понадобилось. Подобная молчаливость, как постепенно стала понимать Фаун, свидетельствовала о необычной для Дага неуверенности. Смутная вера Фаун в то, что Даг знает все обо всем – ну, может быть, за исключением жизни на ферме, – не выдерживала трезвого рассмотрения.

Как и надеялась Фаун, вкусная еда существенно улучшила настроение Дага. Он еще больше просветлел, когда Фаун после ужина вышла из шатра, держа что-то за спиной, и с гордостью вручила ему новые хлопчатобумажные носки.

– Ты их уже закончила!

– Я обычно помогала снабжать носками своих братьев, так что научилась вязать быстро, – довольно сообщила Фаун. – Примерь, посмотрим, будут ли они удобны.

Даг тут же так и сделал и для пробы прошелся вокруг угасающего огня; он выглядел довольным, хотя несколько смешным в сапогах и обрезанных штанах, которые, похоже, все Стражи Озера носили в жаркую погоду, когда им не нужно было ездить верхом.

– Такие лучше годятся для лета, чем те ужасные свалявшиеся шерстяные носки, которые ты носил раньше – на них, клянусь, было больше штопки, чем целых мест. В них у тебя ноги будут сухими, а мозоли станут меньше болеть.

– Какие тонкие! И такие маленькие ровные петли! Держу пари: в таких носках мозоли не будут кровоточить.

– Твои ноги кровоточат? – в ужасе воскликнула Фаун. – Ох!

– Ну, не так уж часто. Только в самую жару или в зимние морозы.

– Я перепряду шерсть для зимних носков потом. Я решила, что такие тебе будут нужны раньше.

– Конечно. – Даг снова уселся и снял сапоги, после чего бережно стянул носки и благодарно поцеловал руки Фаун. Та просияла.

– Я собираюсь помочь Сарри завтра прясть волокно из стеблей кидальника, раз отмачивание уже закончилось, – сказала она. – Вашим женщинам нужна самопрялка, чтобы ускорить дело. Небольшую самопрялку не будет так уж трудно возить с собой, и мы могли бы все ею пользоваться. Я могла бы этому научить ваших женщин – отплатить Сарри и Мари за ту помощь, которую они мне оказывают. Как ты думаешь, ты смог бы привезти самопрялку, когда твой отряд в следующий раз окажется в окрестностях Ламптона, или Глассфорджа, или Вест-Блу? Мама и Нетти наверняка снабдили бы тебя самой лучшей, – с предусмотрительностью стала размышлять Фаун.