Лоис Макмастер Буджолд - Разделяющий нож: Приманка. Наследие

– Ты мог бы сунуть в них пару куриц, – предложил Вит.

В уголках глаз Дага появились морщинки.

– Уж больно много было бы шума, тебе не кажется? Копперхед ужасно обиделся бы. И представь себе, что было бы, если бы куры стали нестись, яйца разбились и испачкали мои вещи.

Это заставило Вита против воли хихикнуть. Виту, решила Фаун, все равно, на чьей стороне сражаться, лишь бы подливать масла в огонь. И он просто расцветал, когда над его шутками смеялись. Дагу уже почти удалось умиротворить его.

– Так чего же ты хочешь, а? – агрессивно набычившись, спросил Рид.

Даг откинулся на стуле, лицо его стало серьезным и – Фаун не поняла как – он сосредоточил на себе все внимание сидящих за столом. У нее возникло ощущение, что даже сидя он стал выше ростом.

– Флетч поднял действительно важный вопрос, – сказал Даг, одобрительно кивнув старшему брату Фаун, отчего тот невольно выпятил грудь. – Как я понимаю, если бы Фаун вышла замуж за местного парня, ей полагалось бы приданое – одежда, некоторая мебель, домашние животные, семена, сельскохозяйственные орудия; и еще семья должна была бы помочь в строительстве нового дома. По обычаям Стражей Озера ничего этого я получить не должен, за исключением личных вещей Фаун. Да я и не смог бы воспользоваться таким приданым. С другой стороны, я не хотел бы, чтобы Фаун лишилась того, что ей причитается. У меня есть другой план.

Папа и мама Блуфилды внимательно и серьезно слушали, как если бы они втроем неожиданно заговорили на одном языке.

– И что же это за план, дозорный? – спросил папа, брови которого теперь хмурились скорее в задумчивости, чем от враждебности; лицо его уже не было таким красным, как вначале.

Даг склонил голову, словно в благодарность за вопрос, одновременно ненавязчиво подчеркнув этим, что обращение главы семьи обеспечивает ему возможность говорить, не опасаясь, что его перебьют младшие.

– Я, конечно, буду обеспечивать и защищать Фаун, пока жив. Однако нужно признать: я веду не такую уж безопасную жизнь. – Легкое выразительное постукивание по столу протезом подчеркнуло смысл его слов, решила Фаун. – Я хотел бы, чтобы сейчас свою долю Фаун оставила здесь, нетронутую, но четко определенную – чтобы это было записано в семейной книге и у деревенского клерка в присутствии свидетелей, как положено. Ни один человек не знает часа своей шари – своей смерти. Но если Фаун когда-нибудь придется вернуться сюда, я хотел бы, чтобы ее встретили как настоящую вдову, а не как соломенную. – Даг повернул голову так, чтобы только Фаун заметила, что он слегка подмигнул, и это подняло ее дух в такой же степени, в какой слова обдали холодом; ее сердце разрывалось между радостью и опасениями. – Тогда Фаун и ее дети, если они у нас будут, смогут рассчитывать на поддержку независимо от того, какая судьба выпадет мне. – Трил, сосредоточенно наморщившая лоб, при этих словах задумчиво кивнула. – Поскольку, как я надеюсь, такой день наступит в далеком будущем, а то и вообще никогда, нужно будет, чтобы соглашение подписали и Флетч с Кловер. Мне представляется, что Кловер обрадуется возможности отсрочить выплату приданого и все связанные с этим заботы, которые на нее легли бы.

Флетч, открывший было рот, резко его захлопнул: до него наконец дошло, что не только не придется немедленно расставаться с частью семейного имущества, но и что Фаун будет отсутствовать, когда он приведет в свой дом новобрачную. Только по тому, как блеснули глаза Дага, Фаун догадалась, что он намеренно подводил Флетча к такой мысли и теперь доволен результатом.

Благословенная тишина, воцарившаяся за столом, позволила всем доесть пирог. Фаун уже меняла для Дага ложковилку на крюк, когда Вит вытер губы и с истинно братским удивлением спросил:

– Но почему вообще ты вздумал жениться на Фаун?

Одного тона, которым был задан этот вопрос, было достаточно, чтобы Фаун вновь ощутила себя в ловушке мальчишеских издевательств: как будто никто меньше ее не заслуживал ухаживаний во всей деревне и на сотню миль в округе, как будто она была наполовину деревенской дурочкой, наполовину мошенницей от природы. Она вспомнила, что за идиотскую фразу братья придумали, чтобы выводить ее из себя: «Эй, ты, коротышка! Должно быть, ты с утра пораньше напилась какой-то гадости!» И теперь слова Вита заставили Фаун почувствовать себя, как тогда...

– Нужно ли мне об этом говорить? – произнес Даг спокойно.

– Нужно! – бросил Флетч таким начальственным тоном, что Фаун захотелось стукнуть его даже больше, чем Вита, а папа Блуфилд насмешливо поднял бровь.

– Давай, старик, – скривился Раш. За столом близнецы говорили меньше всех, за исключением Нетти, но не скрывали своей враждебности. – Приведи хоть три причины!

Даг прикрыл глаза; его холодное согласие таило в себе странную угрозу. Однако взгляд, который он искоса бросил на Фаун, она ощутила как ласку после того, как ее побили.

– Только-то? Что ж, хорошо. – Даг выдержал паузу, заставившую всех замолкнуть. – Я люблю ее за мужественное сердце – ее храбрость в таких кошмарных обстоятельствах, когда любой на ее месте сломался бы, я видел сам. Я люблю ее за острый и любознательный ум, который никогда не устает задавать вопросы и обдумывать ответы. Я люблю ее за сияющий дух, который посрамил бы праздничный фейерверк. Вот три причины, и этого более чем достаточно. – Даг поднялся из-за стола и слегка коснулся своим крюком плеча Фаун. – Все это передо мной, а вы спрашиваете, не хочу ли я взамен грязи? Не понимаю я крестьян. – Вежливо кивнув всем и пробормотав «Доброй ночи, тетушка Нетти», Даг вышел из кухни.

Фаун не могла решить, что ей больше понравилось – лестные слова Дага или точность, с какой он все рассчитал: он нашел единственный способ оставить за собой последнее слово в споре с Блуфилдами – выстрелить в цель и тут же исчезнуть.

Какие бы замечания, насмешки или оскорбления ни могли теперь последовать, все они были заглушены в смущенной тишине всхлипываниями мамы, уткнувшейся в свой передник.

Споры на этом, естественно, не кончились. Просто семейство разбилось на кучки, а Фаун с Дагом обрабатывали их по очереди, хотя Фаун и должна была признать, что в тот первый вечер Даг сделал основную работу.

На следующий день близнецы отправились в старый амбар следом за Фаун, которая хотела угостить Грейс и Копперхеда яблоками, а заодно и хорошенько почистить.

Раш прислонился к перегородке между стойлами и не скрывая отвращения, сказал:

– Фаун, этот тип стар для тебя. Он старше нашего старикана папы. И к тому же весь побитый... Если вы поженитесь, тебе же придется смотреть на его культю. А то и трогать ее – фу!

– Я видела культю, – коротко ответила Фаун, энергично расчесывая щеткой гнедую кобылу. – Я помогаю ему с его протезом, поскольку вторая его рука сломана. – Она помогала Дагу и во многом другом, хоть и не считала нужным сообщать об этом братьям. – Если уж вы говорите о том, что он побитый, вам следовало бы посмотреть на его бедные ноги.