Владимир Храмцов - Энио, или Чертовски невероятные приключения ролевиков в городе Ру

В отблесках прожекторов за спиной спецназовцев поднялось огромное оранжевое облако, о природе возникновения которого они не могли даже догадываться. Инна лукаво улыбнулась, видя их глупое недоумение, подмигнула Грише и грациозной походкой прошествовала к фургону.

— Следующий! — сказал в рупор Барабас. Но на пороге вместо ролевика появился черт Федор.

— Так там из людей уже никогошеньки нету, — сообщил длиннорогий. — Прикажете на ролевиков жалобу написать?

— Пиши, Федя. Пиши… заявление по собственному желанию, — ответил гроссмейстер.

Над городом Ру взошло приветливое золотистое солнце. Оно купало в своих нежных лучах главное здание городского отдела внутренних дел, где всегда были рады гостям и радушно их принимали.

Камера предварительного заключения была рассчитана на восемь человек, но в нее под конвоем завели двенадцать ролевиков.

— У нас переполнение, — объяснил юный сержант и закрыл дверь прямо перед носом Януса.

— Так-так-так, — сказал задумчиво лидер воинов Света.

— Тук-тук-тук, — ответил на это Малый Аякс, и камера взорвалась истерическим хохотом. — Слушайте, кажется, это какое-то заклинание. Может, с его помощью двери можно открыть?

И арестованные стали хором повторять абракадабру.

— Чертовы чары нам не помогут. Нам бы сейчас по глотку гномьего зелья, эти двери не только б открылись, они бы в труху рассыпались! — сказал на это Янус и пошел к своим нарам.

Остальных двенадцать ролевиков посадили в соседнюю камеру. Пинцовой среди них не было.

Инну завели в отдельную комнату без окон, где из мебели имелось только два стула и широкий деревянный стол. За ней закрыли дверь и оставили на некоторое время одну. Грудной чакрам раскрылся и из него появилась Энио.

— Ну что скажешь, душа моя грешная, кажется, мы с тобой зашли слишком далеко, — грустно вздохнула Инна, устало усаживаясь на стул.

— Это круче, чем по углям ходить, да? — весело сказала джива. И так радостно она рассмеялась, что Инна невольно улыбнулась в ответ.

— Да не переживай ты, Инночка моя, я Её видела!

— Кого?

— Ну, как тебе объяснить, — махнула рукой Энио, — Её! У нее нет имени, она такая большая и светлая, всегда впереди идет…

Дверь скрипнула. Джива тут же спряталась. В комнату вошел Барабас.

— О, какая честь: его великолепие собственной персоной пожаловали! Кажется, так вас величают «коллеги»? — съязвила Пинцова. — А почему сам не пришел? Ну, этот ваш, Король мира… Или как его, Rex Mundi, Сатана, Люцифер?.. Подскажите мне, несведущей, как правильней называть вашего… шефа.

Барабас спокойно прошел в комнату и сел напротив, положив ногу на ногу; он долго смотрел на Инну, не прекращая вращать в руках свою вальяжную кривую трость, и наконец-то молвил:

— Вы действительно несведущая. Никогда не призывайте того, чьи имена только что так небрежно произнесли, если хотите остаться в живых. Я говорю не столько про ваше тело, сколько про вашу единственную ценность, душу. Хотя, большинство людей, как я погляжу, к судьбе собственной дживы совершенно безразличны.

— Вы плохо знаете людей и нас же за это ненавидите. Поэтому, мой вам совет: пока не поздно, проваливайте туда, откуда пришли!

— Грубо… С чего вы взяли, будто я и есть воплощение зла? Я не жесток, как многие из людей, не жажду вашей крови и страданий. Я — самый обыкновенный строитель миров, демиург. — Барабас встал и начал прохаживаться по комнате, так ему, видимо, было легче говорить. — Нижние слои вызывают у человека страх, ибо отличаются от мира грубых материй. Однако, как бы вас это не удивляло, они тоже являются частью вселенной. Если мы с вами подружимся, я вам обязательно их покажу.

— Это приглашение на экскурсию в ад?

— Умерьте свой сарказм, Инна Пинцова. Сама по себе вы не представляете никакой ценности. Вы — пустышка, разбалованная порочным интересом мужского пола девица, требующая к себе жалости и необоснованного внимания.

— Но ваш-то интерес ко мне чем-то обоснован?

— Что ж, буду искренен. В вас есть то, что может мне доставить определенные, скажем так, неудобства.

— Энио.

— Да, ваша джива.

— Вы хотите купить Энио?

— Это был бы самый глупый мой поступок.

— Но вы сами сказали, что кроме души у человека нет другой ценности.

— Дык душа ценна для вас, но не для нас. Парадокс, да?.. Знаком вам такой термин: «человекооружие»? Нас, демонов, интересуют ваши физические тела. Человеку, живущему разумом, эманации собственной души кажутся глупыми, ведь они заставляют тело страдать. Мы предлагаем освободиться от страданий, и многие люди на это с легкостью соглашаются. Мы берем на себя опеку над дживой, а взамен получаем человеческую оболочку, гарантируя при этом, что разум не будет знать забот. Так вот, слаборазвитую дживу можно держать в изоляции несколько маха-юг. Но чем сильнее развита душа, тем больше накладные расходы на её содержание. Нам не нужны сильные дживы, это невыгодно.

— И поэтому вы мне предлагаете…

— Мирный договор.

— О, вы — демон-миротворец. Логичнее было бы нас наказать за причиненный вред.

— Вы про асператус? Это мелочи. Восстановить то, что вы разрушили, не проблема. Через несколько дней мы заново отстроим установки. Я догадываюсь, что у вас есть видеофайлы с нашего сервера. Можете размещать их где угодно, хоть по всему миру. Мы даже вам посодействуем в этом. Для нас это будет хорошим пиаром. Обожаю формировать общественное мнение!.. Вы, конечно же, доставили нам определенные хлопоты своими безответственными ролевыми играми, но эти хлопоты — ничто по сравнению с теми издержками, к которым может привести наше с вами дальнейшее противостояние.

— Ну, ваши издержки понятны, но нам-то какой прок в таком союзе?

— О, вы начали торговаться! Это хорошо… Неужели вам понравиться отбывать наказание за терроризм, точнее — за групповой терроризм?

— Ничего, переживу. Лучше тюрьма, чем смерть души.

— Вы правы, человек многое может пережить, особенно если учитывать, что тюрьма вам вряд ли грозит. Скорее всего, вы и ваши друзья отделаетесь условным сроком. Но подумайте, зачем такие жертвы? Вы, кажется, на хорошем счету в институте, наукой занимаетесь. И тут — на тебе — терроризм! Да с такой статьей ни вы, ни ваши товарищи никогда не добьетесь в этом мире мало-мальски весомого положения, вы разрушите фундамент своей карьеры раз и навсегда. А я вам предлагаю мир. Для вас это плохой мир, но он всегда лучше, чем хорошая война. Тем более что смерть души — это бессмысленная аллегория. Обещаю, если вы успокоитесь, ваших джив я не трону.

— Знаете, что я думаю? Вы нас просто боитесь.

— Боюсь? Горстки юных романтиков? Инна, это смешно!

— А если завтра таких, как мы будут сотни, а позже — тысячи?