Олег Бубела - Дамби - не гад!

— Спасибо, я ненадолго. Надеюсь, ты успел подготовить список?

Список? Какой еще список? Память продолжала играть в молчанку. Мысленно поежившись под требовательным взглядом Минервы, в этот момент живо напомнившей мою школьную учительницу математики, которую все младшеклассники боялись, как огня, я предпринял отчаянную попытку покопаться в извилинах, на что предсказуемо получил очередную вспышку головной боли. Поморщившись и помассировав виски, я устало вздохнул:

— Прости, Минни, что-то в последнее время у меня память пошаливает. Не напомнишь, о каком списке идет речь?

— Разумеется, о списке будущих первокурсников! Мне же нужно разослать им приглашения, — ответила МакГонагалл с легким недоумением и окинула меня обеспокоенным взглядом: — Альбус, ты хорошо себя чувствуешь?

— Признаться откровенно, препаршиво. Голова буквально раскалывается на части, — ответил я, хватаясь за удобный предлог, и для пущей достоверности кивнул на ворох бумаг на столе: — Школьная бухгалтерия из меня все соки выпила.

Продолжая изучать меня настороженным взглядом, гостья неуверенно произнесла:

— Думаю, дело тут не только в бухгалтерии. Альбус, мне определенно не нравится нездоровый оттенок твоего лица. И острая головная боль для волшебника твоего уровня — явный повод для беспокойства. Может, тебе стоит обратиться к Помфри?

Несмотря на боль, отголоски которой продолжали гулять по моей черепушке, я признал, что идея шикарная. Одним выстрелом можно убить двух зайцев — сбежать от задушевного разговора с профессором трансфигурации и обеспечить себе замечательную отмазку на случай будущих промахов. Облегченно улыбнувшись Минерве, я поднялся со своего трона:

— Да, ты абсолютно права. Прямо сейчас и отправлюсь в больничное крыло, а ты покопайся у меня в столе…

Я был вынужден прерваться, поскольку почувствовал сильный приступ головокружения. В глазах потемнело. Чтобы не упасть, мне пришлось вцепиться в стол, что меня совсем не обрадовало. Оказывается, директор-то молодился, неслабо приукрашая действительность, а на самом деле являлся стариком, одной ногой стоявшим в могиле! Вот ведь сюрприз! Да, морально я был готов к тому, что тело столетнего волшебника окажется не способным к полноценной жизни (это я о близком контакте с противоположным полом, если кто не понял), но выходит, мне теперь даже резко вставать нельзя? А не за горами артрит, варикоз, болезнь альцгеймера… Может, лучше сразу заавадиться?

— Так, Альбус, срочно к Помфри! — безапелляционно приказала Минерва, от которой не укрылся мой приступ слабости. — Не переживай, я сама найду все, что нужно!

Согласно кивнув, я собирался направиться к выходу из кабинета, но потом сообразил, что это бессмысленно — я все равно не представлял, как добраться до вотчины школьного колдомедика. Да, существовала вероятность, что память где-то по дороге очнется и выдаст мне знание верного маршрута, но она была настолько мала, что я решил отказаться от путешествия наобум. Камин, стоявший в углу, тоже отпадал. Хоть я и помнил из канона, как им пользоваться, но уверенности, что где-то в больничном крыле имеется точка выхода, не ощущал.

Вот ведь засада! Ну не МакГонагалл же просить доставить болезного до пункта назначения? Или сделать финт ушами и картинно лишиться сознания, имитируя серьезные проблемы со здоровьем? Конечно, заманчиво, однако мой спектакль может вызвать в школе нешуточный переполох. Поползут слухи, способные привлечь всеобщее внимание к директорской персоне, в моем и без того шатком положении совершенно излишнее… О, придумал!

— Ниппи! — позвал я.

Секунду спустя раздался хлопок, и передо мной появился домовик, услужливо поинтересовавшийся:

— Чем Ниппи может помочь господину директору?

— Доставь меня к мадам Помфри! — попросил я, протягивая руку маленькому существу.

Эльф схватил меня за пальцы, и перед глазами в очередной раз потемнело. Земные фикрайтеры угадали — аппарация домовиков действительно обладала удивительными свойствами. Самого перемещения я даже не почувствовал. Просто на миг вокруг сгустилась тьма, после чего я обнаружил себя в просторном кабинете, интерьер которого был выполнен в светлых успокаивающих тонах. Цвета мебели, стен, пола и штор на окнах колебались от белоснежно белого до насыщенного бежевого оттенка. Единственным темным пятном в этом молочном царстве являлась полноправная хозяйка больничного крыла — Поппи Помфри.

После встречи с Минервой я был готов к чему угодно, однако внешность реального колдомедика Хогвартса почти на сто процентов совпадала с ее киношным аналогом. За столом, заставленным разными ящичками со склянками и пузырьками, восседала пожилая женщина в длинном бордовом платье с белыми кружевами, волосы которой, слегка тронутые сединой, прикрывала косынка. Увидев меня, Поппи отложила в сторону пучок сушеных трав и прохладно осведомилась:

— Чем обязана вашему визиту, господин директор?

Неожиданно очнулась память, выдав на гора целый ворох образов, из которых я смог понять, что отношения Помфри с Дамблдором в последние десятилетия находились в стадии 'профессионально-вежливые'. А все из-за давней ситуации с Ремусом Люпином. Колдомедик, понимавшая степень опасности пребывания молодого не контролирующего себя в полнолуние оборотня в школе, полной детей, никак не могла одобрить директорское решение. А поскольку характер у женщины был прямолинейным, узнав о необычном ученике, Помфри без промедления высказала все претензии Альбусу в лицо.

Несмотря на свой дар красноречия, Дамблдор не смог убедить Поппи, что обучать оборотня в Хогвартсе — хорошая идея, и в итоге просто-напросто поставил ее перед фактом. И семь лет колдомедику приходилось лично наблюдать за учеником, страдающим от 'пушистой проблемы', не имея возможности устранить явную угрозу жизни и здоровью прочих обитателей школы. Да, женщине было жалко талантливого скромного мальчика, однако, если бы не Обет, данный непосредственному начальнику, Помфри, не колеблясь, сообщила бы про оборотня Совету Попечителей. Особенно после случая со Снейпом, которому как-то раз пришлось залечивать царапины, оставленные длинными когтями монстра.

Возможно, укуси оборотень Северуса и сделай его себе подобным, колдомедик плюнула бы на последствия и инициировала скандал, однако травмы оказались незначительными. К тому же сам пострадавший не захотел выносить историю на люди — во время обработки порезов краснел и мямлил, что случайно угодил в колючие кусты. И Помфри в очередной раз подчинилась требованиям Альбуса оставить случившееся втайне, но с той поры особого пиетета перед директором не испытывала. Хотя вслед не плевала, признавая его заслуги.