Олег Бубела - Дамби - не гад!

— Есть один. А как же ЗоТИ?

— Разве я не сказал? Ох, голова дырявая! Вместо покинувшего нас Дервинкота я приглашу Уилсона Стомпа. Он хоть и не аврор, а разрушитель проклятий, однако полезного опыта у Стомпа побольше будет, как и умения работы с детьми. Я слышал, он сейчас живет у сестры с тремя ее малолетними племянниками…

— А Люпин?

— Ремуса я взять на работу не смогу при всем желании. Время сейчас такое! После недавней войны жители Англии никакого доверия к оборотням не испытывают, ненавидят их и боятся. И если пресса пронюхает, что я осмелился пригласить профессора с 'пушистой проблемой', нас дружно смешают с драконьим навозом. Вот через годик, когда мой законопроект утвердят и страсти поулягутся, думаю, можно будет вернуться к этому вопросу. Тем более, к тому времени будет понятно, насколько хорошо Стомп справляется со своими обязанностями.

— Жаль, — расстроилась Минерва. — Ну а Грюм? У него опыта на четверых хватит!

— Не спорю. Вот только Аластора нельзя подпускать к детям. Да, он прекрасный эксперт по вопросам выживания, однако в адекватности Грозного Глаза сомневаются даже его коллеги. И я уверен, что родители наших учеников не будут в восторге от методов преподавания Грюма.

Контраргументов у МакГонагалл не нашлось. Скрепя сердце, профессор подтвердила предложенную кандидатуру и поинтересовалась:

— Четыре новых обязательных предмета, два дополнительных… А у детей головы не распухнут от обилия информации?

— Сомневаюсь. Ведь в среднестатистических маггловских частных школах-пансионах дети изучают математику, физику, химию, биологию, географию, анатомию и физиологию человека, социологию, политологию, основы юриспруденции, статистику, историю, музыку, изобразительное искусство, компьютеры и программирование, английский язык, английскую литературу и основы религии. Причем это — лишь обязательные предметы, помимо которых есть один или несколько иностранных языков, основы бизнеса, экономика и многое, многое другие. А если учесть занятия спортом, разнообразные художественные и технические кружки, возможность участия во внеклассных мероприятиях и разнообразных олимпиадах как на городском уровне, так и на уровне страны… Знаешь, нам еще есть к чему стремиться!

Услышав это, Минерва натуральным образом выпала в осадок и некоторое время просто хлопала своими очаровательными глазками. Видимо, с ужасом гадала, что еще я готов перенять у магглов. Но опасения профессора были излишни. Прочие гуманитарные предметы волшебникам были без надобности, поскольку они, так или иначе, входили в программу магических дисциплин. Английская грамматика вместе с чистописанием аналогично пролетали, как фанера над Парижем, ведь благодаря дошкольному образованию все дети уже умели читать и писать, а прочее нарабатывалось в процессе обучения. Составление безразмерных эссе обычно содействует выработке почерка. А если нет — пара десятков 'троллей' и письмо родителям замечательно стимулируют старательность. Профессора ведь не обязаны ломать глаза в тщетных попытках расшифровать домашнее задание ученика?

Воспользовавшись наступившей паузой, я снова полез в рюкзак, достал из него пяток коробок с конфетами и вручил МакГонагалл. Та бережно приняла подарок, поблагодарив меня и при этом зардевшись, как школьница. А что творилось в ее эмоциях, я даже описать не берусь. Там царил ядреный коктейль удивления, смущения, восторга, ожидания, сомнения и черт знает чего еще. Едва к нему прикоснувшись, я сразу оставил попытки залезть в сознание собеседницы. Свои нервы целее будут!

Получив сладости, Минерва решила меня покинуть. Еще раз подтвердила свое согласие по поводу новых преподавателей и поспешно удалилась, крепко прижимая коробки к груди. Проводив профессора взглядом, я задумался. Надо же — три декана, три коллеги, три женщины примерно одного возраста и социального положения, а какие разные реакции на подарок. Искренняя радость от Спраут, которая была довольна тем, что я наконец-то разглядел в ней представительницу прекрасного пола, смущение и затаенный восторг от МакГонагалл, принявшую мой копеечный презент как величайшую драгоценность, и самая капелька удивления от Вектор, которая взяла конфеты, словно делая мне одолжение. Занятно, что ни говори!

Неожиданно для себя я зевнул. Да так широко, что едва челюсть не вывихнул. Похоже, организм намекал, что пора на боковую. Оно и понятно — денек выдался на редкость суматошным. Но перед сном грядущим нужно было закончить с важными делами. Сняв очки и потерев лицо, чтобы немного взбодриться, я вернулся за стол и принялся сочинять письма прошедшим отбор 'счастливчикам'. Коротенько, не утруждаясь вступительными речами, не размазывая этикет по страницам, я сообщал кандидатам: если они желают получить работу в Хогвартсе, то должны завтра после обеда явиться ко мне в кабинет (время назначил разное, чтобы будущие учителя не толкались локтями в приемной).

К несчастью, с отправкой вышла маленькая неувязка — выяснилось, что у меня закончились конверты. Пришлось звать Ниппи и посылать его на склад, где хранились школьные запасы перьев, чернил, бумаги и всего прочего. А когда малыш вернулся, я решил немного повеселиться. Вручил ему пару коробок с конфетами и попросил передать Трелони с голосовым сообщением: 'Пить в одиночку и без закуски — вредно!'.

Домовик выполнил приказ в лучшем виде. По его словам Сивилла как раз изволила надираться любимым хересом в компании хрустального шара, так что мое наставление пришлось как нельзя кстати. Довольно ухмыляясь (сделал гадость — на сердце радость!), я запечатал письма, снабдил их именами и адресами получателей и отдал Ниппи вместе с остальной пачкой корреспонденции. Разумеется, не забыв поощрить слугу своей силой. Оставшиеся пять коробок с конфетами я спрятал в шкаф. До окончания диеты. Или до появления на горизонте иных представительниц прекрасного пола — тут уже как карта ляжет.

Перед тем, как отправиться в мягкую постельку на очередной сеанс медитации, я решил освежиться. Сказано — сделано. Тихо мурлыкая попсовую песенку, которая в этом мире появится где-то через четверть века (ту самую, про офигительные штаны), я нежился под теплыми струями, ласково поглаживающими мое усталое тело, и внезапно почувствовал нечто странное. Какое-то смутное ощущение неправильности. Как будто я что-то забыл, но вот вспомнить, что конкретно…

Ах да, я же сегодня убил человека! Хладнокровно и с должной мерой профессионализма лишил разумное существо жизни, а после избавился от трупа. Следовало бы порефлексировать по этому поводу, но вся загвоздка в том, что моральных терзаний я не испытывал. Ни капельки. Как, собственно, и эмоций. Ей богу, если бы я вместо ликвидации грабителя раздавил таракана, наверняка ощущал бы брезгливость, досаду, омерзение, а тут — пустота! Словно убийство для меня давно уже стало чем-то привычным и рутинным. Как чистка зубов.