Морган Родес - Кристальный шторм

— Но как?

Он не ответил ей, лишь повернулся с огромным окнам, и Люция бросилась к нему.

И только сейчас жуткая мысль пришла ей в голову.

— Каян думал, что ты единственный, кто может пленить его… Но ведь ты не знаешь, да? Только Эва — не ты!

Она смотрела, как его плечи становятся напряжённее, но он молчал, смотрел на Убежище, туда, где заканчивались городские стены.

— Всё это время… — прошептала она, пытаясь унять отчаянное разочарование, — я думала, что эти намёки и загадки — это просто игра со мной, а ты ждёшь момента, чтобы нанести удар… Но ведь ты не мог ничего сказать, потому что ты ничегошеньки не знаешь!

— Куда меньше, чем мне бы хотелось, — выдавил он.

— И мы в беде, так ведь?

Он бросил на неё короткий взгляд.

— Ты верно мыслишь, девочка моя. Я думал, что ты можешь остановить это… Думал, что Эва передала тебе свои знания.

Тимофей умудрялся оскорблять её даже тоном, и Люция вынудила себя не обращать внимания на его слова.

— Но этого до сих пор не случилось.

— Я знаю о мощи твоего кольца, — продолжил он. — Эва использовала его, когда создавала всё это, и её не задели чары.

— Как Клейону и Валорию? Я видела… Видела, как это случилось. Они коснулись шаров, и сила… — она покачала головой. — Сила…

— Одолела их, — кивнул Тимофей. — Изменила и вышвырнула Родичей на века из нашего мира. Прошли тысячи лет, и Родичи были потеряны между мирами… Пока время не повернуло к нам. Миленью тоже задело, но иначе. Она мечтала о силе, с той поры, как коснулась янтарного шара, того существа, что называет себя Каяном — он мог говорить с нею… И он приказывал ей.

Она едва могла поверить его словам, но ведь теперь, после знакомства с богом огня, это казалось таким реальным.

— Она утверждала, что любила его, что ждала много веков… А когда они встретились, он отшвырнул её в сторону, будто бы ничего никогда не было.

— Я не удивлён, ведь Огонь не может любить, только убивать, — он умолк на мгновение. — Из-за твоего кольца Каян нынче слаб. Ты должна отыскать янтарный кристалл до того, как его силы станут прежними.

— Но я никогда и не видела его!

— Тем не менее, я думаю, он держал его при себе. Ведь это его слабое место, он бы не вручил его чужому. Итак, найди его. И это будет первый шаг в нашей борьбе.

Она лишь сухо кивнула.

— Ты уверен?

— Нет шанса сомневаться, боюсь, это наш единственный способ, — признался он.

— Ты многому научил меня… И рассказал о Миленье, — она вынудила себя не сочувствовать убитой горем бессмертной, но теперь понимала её больше, чем прежде. Она не стала богиней, будто Клейона и Валория, нет, её вмешательство лишь сделало её жертвой Каяна, инструментом в умелых руках, и когда она сделала всё, что он хотел, он лишь отбросил её, будто мусор.

Алексиус не выбрасывал её, конечно, но Люция помнила, как это — быть жертвой искусного манипулятора.

— Миленья была умна и находчива, могущественна, до того, как выступила против Эвы… — проронил Тимофей. — Она была одной из тех, кто знал страшную тайну и скрывал её от мира. И эта тайна держит меня тут, заперла, будто бы в ловушке…

— Какая тайна?

— Листья, — он оторвал от своего плаща измятый, вялый листок. Она взяла его, и тот рассыпался в пыль прямо в её руках.

Но она лишь равнодушно повела плечами.

— Увядшие листья. Всяко бывает.

— Не тут. Это признак того, что исчезает магия. Даже если Родичей нашли и разбросали по Митике, слишком поздно останавливать всё…

— Что?

— Мир… То, что осталось от него, — он запнулся, и Люции показалось, что он больше не станет продолжать, взгляд его вновь потерялся в густой зелени за пределами города, запутался в арках и листьях, холмах и долинах, что были такими уже целую вечность.

— Но что от него осталось? — настойчиво повторила она. — Я не понимаю, о чём речь!

— Бессмертные запаникуют при виде мёртвых листьев, они ведь не знают, что всё намного хуже… — он повернулся к ней с таким мрачным выражением лица, что ей было страшно посмотреть в его глаза. — Ты должна знать, что может статься с твоим миром. Глянь ещё раз на моё прекрасное Убежище…

Люция моргнула, но заставила себя вновь посмотреть на прекрасные виды. Только теперь она осознала, что зелени стало куда меньше. Миля, две — а дальше зелень сменилась чёрной выжженой землёй, а после и оборвалась, будто зазубренная скала. Голубое небо обратилось в холодную, зыбкую тьму, сквозь которую не прорывалось сияние даже самых ярких звёзд.

Убежище теперь оказалось лишь городом и жалкой милей зелени — и осыпалось в пустоту.

— Что это? — выдавила она из себя короткий, но логичный вопрос.

— Бессмертный по имени Дамен был сотворён вместе с Эвой, но выбрал убийство. Он был как и Родич Огня, думал, что надо уничтожать всё, будто пламя… Вот только у Каяна реального выбора нет, он и есть Огонь. А у Дамена он был, и он решил причинить нам вред. Попытался уничтожить нас. Прошло столько лет после его атаки, и так мало осталось чар, чтобы удержать этот мёртвый мир… Без Родичей Убежище стало просто осколком, и только часть нас осталась в живых. Я использовал уже столько сил, чтобы укрыть правду от других… И удержать это место так долго, как я смогу.

Никто не должен нести в гордом одиночестве это страшное бремя, а ведь ему претила сама мысль о том, что он вынужден рассказать ей!

— Родичи… А если вернуть кристаллы сюда, это ведь поможет?

Он склонил голову

— Не исправит всего… Но сохранит то, что осталось.

Люция кивнула, чувствуя, как уверенность загоралась в её душе.

— Тогда я должна сделать это. Найти Каяна, заключить его в клетку… И вернуть остальных Родичей сюда, как и его. И тогда и мой мир, и Убежище останутся жить.

Конечно, это не настолько просто, как звучало, но она должна попытаться.

Тимофей не позволил себе и короткой улыбки, но надежда на мгновение сверкнула в его глазах.

— Скажи хоть что-то, — промолвила она, когда он так и не нарушил тишину и словом. — Или ты вытолкнешь меня в ближайший портал, чтобы я могла вернуться в мир смертных?

— Ведь ты слышала то, что я уже говорил до этого, что я закрыл каждый путь, что ведёт отсюда.

Она покачала головой.

— Ну открой хоть на минутку!

— Без остальных старейшин это займёт больше времени.

— Я могу помочь тебе!

— Нет, это только моя ноша… А ты должна отдохнуть перед тем, как вновь столкнёшься с Каяном, — он будто бы говорил с собой. — Останешься в башне, отоспишься… Как только я смогу, клянусь! — я верну тебя в твой мир, и ты сделаешь всё, что можно, чтобы спасти нас, если действительно жаждешь этого.

И Люция знала — ничего в своей жизни она не желала больше.

— Скажи мне, отец, — Магнус крепче сжал поводья своей лошади, — куда ты упрятал бабушку, в глыбу льда? Только в ней можно скрыться на столько лет.