Юрий Москаленко - Малыш Гури. Тетралогия (СИ)

— Ну, этого продадим. Живенький и работает хорошо, Вулэ наблюдал, как он за скотиной ухаживал. Свяжите его и на всякий случай ошейник наденьте.

— Я не понял, с каких это пор ты стал, Дахой, детей бояться?, — раздался рядом со мной второй голос, — Ему и ошейника за глаза.

— Ну, делай, как знаешь! Ты мне лучше скажи, что с фургоном делать будем?

— А что делать?, — раздался рядом в темноте третий голос, — Они, заметь, даже лошадей не распрягали. Сейчас отъедем подальше в лесок на нашу полянку, чтобы никто ненароком не помешал и поговорим по душам. Ведь гоблин говорил старосте, что вопрос финансовый он собирался решать с твоим отцом.

— Деньги, это хорошо. Но разговорить канна даже с помощью моего боевого кнута будет не просто.

— Уж! Как-нибудь разговорим!, — рассмеялся хриплым басом четвёртый громила которого я лёжа на земле смог рассмотреть.

М-да. Экземплярчик. Здоровый как лось и ссутуленный, хотя выпрямись он, то и оркам Луи бы ростом не уступил.

В общем, взяли нас тёпленькими. Хэрн видно от усталости прикорнул, а я, увы, не помощник оказался и периметр ночью смотреть не смог. Вот и уложили нас как котят и сейчас видно наступит не самый приятный момент для Хэрна ведь его реально будут пытать…, гады.

Но если бы я только знал, что случится дальше…

— … ночь, темнота хоть глаз выколи, а этим хоть бы что, они так изучили свою тропу, что могут по ней ходить с завязанными глазами.

— Осторожней Вулэ, тут сук, ты его всё никак не спилишь…

— Да знаю я, чего опять указываешь, думаешь не по… О-й! Ё-ё! Как больно! Собака да я тебя…

— Ничего не меняется!, — раздался приглушённый смех громилы, — Ты как всёгда не можешь мимо него пройти и каждый раз обещаешь его срубить…

Мы всей колонной состоящей из нашего фургона и прицепленных к нему бычка с коровой и пяти воинов макров на лошадях продвигались глубь леса.

— Ну, вот мы и на месте. Костёр разжечь, фургон не трогать. С ним завтра разберёмся. Гоблина привязать к дереву спиной ко мне. Пацана…, а давай и его рядом с ним у другого дерева. Есть у меня мысль как развязать язык канну…, — засмеялся в голос главарь этой банды. Видно здесь они не боялись быть услышанными.

Меня бесцеремонно скинули с крупа лошади и, содрав верхнюю одежду раздев по пояс, действуя при этом весьма грубо, привязали к толстому дереву и к тому же сняли ошейник.

— Хэрн! Хэ-эрн!, — от ужаса у меня на голове волосы стояли дыбом.

— А! Э! А! Э! Малыш!, — простонал Хэрн.

Прошептал он всё вслух, на что главный из разбойников, его мог я различить только по голосу, резко сказал.

— Гоблину кляп в рот, чтобы не мог ничего говорить, ему только слушать придётся. Пари, что я разговорю канна быстро. Рассвести не успеет, а он будет петь как птичка говорун.

— канна за время до рассвета? Не, не верю. Пять золотых.

— А что так мало? Утраиваю ставку.

Как тут любят всё решать спорами, при этом не одно пари не обходится без денежных ставок. Дошло до сорока золотых, причём все поставили против своего главаря. Демократия черт их возьми!

— Малыш, — раздался голос Хэрна в моей голове, — Ты как? Тебя не сильно помяли?

— Нет. Только будили не вежливо… и больно.

— Суки. Меня так спеленали, что и понять ничего не успел. Профессионалы, сволочи. Мастера. Прости, я их не заметил и браслет на руку надели какой-то. Себя нормально чувствую и силы есть, а манны как не бывало. Знают, что практически каждый гоблин, маг.

— Что теперь делать?

— Выбираться из этой клоаки. Я покочевряжусь, немного поломаюсь, а потом признаюсь, что деньги на кулоне. Сразу сдаваться нельзя, не поймут. Они не дураки, понимают когда их обмануть хотят. Говорят врождённая особенность, поэтому когда с ними объясняешься надо говорить только правду пусть и не всю, — и вдруг по менталу пришёл всплеск ужаса с нестерпимой болью. Похоже, началось…

— А-э-а-э-а-э-а!, — закричал Хэрн в голос даже сквозь кляп…

Ужас животный, ужас разрывал мне душу. Но со связанными руками не повоюешь. И рядом находятся эти суки. Не увернуться от разящего удара, а потому подождём, лишь бы слишком поздно не было…

— … через некоторое время…

— Ты я смотрю, орёшь как баба, а говорить, что мы хотим всё равно не хочешь. Последний раз спрашиваю, деньги где?

— Сука ты, я тебе гад все руки поломаю, ты у меня есть будешь только жидкие кашки, потому-что жевать будет нечем.

— А я думал, ты меня просто убьёшь!, — усмехнулся глухим простуженным голосом громила, — ну что командир, продолжим? Не понимает вопросов разумный, смотри, рассвет забрезжил ещё немного и деньги твои плакали!, — поддел товарища громила.

— Ну-ка, дай я сам! Не умеешь ты работать моей игрушкой, смотри как надо…

Я весь процесс издевательств над Хэрном слушал с ужасом и диким страхом и уже приготовился к новым крикам друга, когда мою спину разорвала дичайшая боль и я забился в истерическом крике.

Хэрн дважды за ночь терял сознание от боли, а вот я с первого удара, похоже, потерялся рассудком и малой не удачно, а может наоборот, удачно выскочил из своей ракушки, видно вспомнив те истязательства, что не раз испытывал он за свою маленькую жизнь.

Моё тело извивалось и билось в конвульсиях, а тварь не останавливаясь, нанося мне удар за ударом… я успел поставить барьер, чтобы окончательно не потеряться в сознании. Я всё так же кричал, орал и плакал, но уже такой чудовищной боли не испытывал.

— Прекратите, я всё скажу!, — орал Хэрн. По менталу, он видно тоже ощутил обратную отдачу моей боли, как до этого чувствовал его боль я.

— Ну, вот Чарли, а ты говорил, что не заговорит. Итак, — обратился главарь к Хэрну, — один неверный ответ, одна заминка и это тело мы кинем в костёр. Ты понял??, — он видно имел в виду меня!

— Да-да! Я всё скажу, вы только ребёнка не трогайте. Что с вами…, люди?

— Тише-тише, не надо нам на совесть давить. Как понимаешь, вы оба не жильцы. Но весь вопрос в том, как умереть? Умирать ведь можно по-разному. Поэтому начнём! Деньги где?

— У меня на кулоне, — быстро ответил Хэрн и ведь правду ответил не прикопаешься. Ведь деньги у него на счёте, если только так можно выразиться и правда есть!

— Ах, ты ж? Что, наличных нет?

— Кто ж к вам в своём уме с наличными едет, ведь мы не торговцы!, — весьма опасный ответ, но пояснение видно главаря убедило в правдивости ответа.

— Я не понял, а кто же тогда?, — не понял главарь.

— Мы хотели просить у вас убежища и заплатить за право называться макрами… хорошо заплатить.

— Сколько денег у тебя на кулоне?, — голос главаря отчего-то раздался уж больно раздражённым.

— Больше двухсот тысяч золотых…

Макр задумался. Что-то быстро они потеряли интерес к канну с чего бы это…

— Значит, говоришь спрятаться и стать макром? Ты ведь канн, на что ты надеялся?