Юрий Москаленко - Малыш Гури. Тетралогия (СИ)

— Караван и так без нас пойдёт и на границе ничего им угрожать не будет.

— А мы?, — не понял Хэрн.

— Догоним…, но ты прав, лишние разговоры нам не нужны. Я что думаю, как князь появится, предложи им такой вариант. Раз Кларен с нами уезжает, то нам нужен будет новый распространитель.

— Чего распространитель?, — не понял меня канн.

— Нашей волшебной лекарственной настойки, — усмехнулся я, — Распределим её на дозы…, пускай князья и обеспечат нас стеклянными пузырьками, рассчитанными по объёму на одно применение. Сколько пустых пузырьков наделают столько и оставим им эликсира. За каждый, стоит просить десять золотых.

— Это кроме стоимости пузырьков?, — переспросил меня Хэрн.

— Я стоимость их даже не рассматриваю. Это они себе покупают, а не нам. А потом, пускай налаживают купеческую тропу в Кароллой.

Хэрн задумался…

— А что, отличное решение проблемы. И к себе привяжем макров, а при необходимости можно и их воинов привлечь за эликсир…

Я скривился про себя.

— Я как-то о такой возможности и не думал. Но как вариант…, так с князям и разговаривай, а заодно постарайся и на Ланца и Нансом разрешение о макрах выбить. Нам есть чем торговаться…

— Попробую!

Весть, что прибыло высокое начальство, разнеслось по селу и торговой импровизированной площади, быстрее лесного пожара в жаркую ветреную погоду.

Больше появилось празднично наряженного народа. Появились дети с мамашами разодетыми во все обновки. Короче, тусовка…

С эльфой разговаривал предварительно утром Хэрн с Ланцем. Эльф, видно, сегодня неплохо оттянулся, уж больно довольная рожа у ушастого. Хотя и сложно разобрать эмоции на его физиономии. Хэрн скрепя сердцем отпустил. Может эльфе и не нужно было его разрешение, но вот то, что оставаться одна больше она среди макров не хочет категорически, стало очевидно. Ланц, наверно, всю ночь проводил агитационную и разъяснительную работу с ней и как результат, достигнуто предварительное соглашение, о даче женщиной клятвы ордену…, но сразу предупредили её об опасности и о том, что обратной дороги не будет, если сама пересечёт добровольно границу нашего поселения. Нам шпиёны совсем не нужны! В ответ, последовало требование… вы не ослышались, именно требование, признать вчерашнего мальца её приёмным сыном. На что Хэрн ответил, что только в том случае согласится, если отцом ему станет Ланц, притом неноминальным, а настоящим, законным. Если чета ушастых, объявят о семейном союзе.

На раздумье дал времени до окончания ярмарки и теперь у меня есть маленький помощник, а Ланц готовится делать предложение руки и сердца своей ненаглядной по своим ушастым традициям…

Но вот князь…

После обеда, когда народа на торговой площади было больше всего, появилась и делегация местного бомонда. Впереди, в сопровождении местного князя, важно выхаживал высокий важный дядька. В дорогом меховом сюртуке, одетом на сверкающую, при ясном солнечном дня, кольчугу, отшлифованную до зеркального блеска, умелыми мастерами. Сапоги, явно, делали ушастые и кожа на них отливала опасным глянцем, стального цвета. Колоритная фигура и свита у него соответствующая. Пять мордоворотов, видно охрана и приближённых, ещё человек шесть…

Степенно ступали по грязному снегу, осматривали выставленные товары, вели беседы с купцами, раскланивались с приветствующими их жителями и войнами макров. Всё было солидно и чинно, пока эта делегация не добралась, до нашей большой палатки с повозкой…

Я заранее занял место в уголке, чтобы ничего не пропустить интересного и при этом не бросаться в глаза, да и Хэрн нуждается в моей помощи, мало какие вопросы будут затронуты в беседе, а то, что она состоится и так стало ясно после предупреждения переданного Вейлой…

— Что-то тут скромненько…, — перешагнув воздушный барьер, отделяющий помещение торговой палатки от улицы, проронил Верховный князь. В палатке не так много места и стоять у прилавка удобно и комфортно в ней только двоим, максимум троим, взрослым людям. Вот и сейчас в палатке, напротив сидящих за столом Хэрна с Ланцем, остановились князья.

Хэрн окинул взглядом вошедшего, хмыкнул и с грохотом кинул кости…

— А у меня куш… четыре, — четыре…, — вскричал довольный канн.

Сегодня он в ударе. Громит счастливого Ланца, которому было сложно настроиться на игру, когда все его мысли направлены к эльфе…, — Малой, подай кресла господам…, — и уже вошедшим…, — Привет князь. Вас что, здороваться не учили в детстве?

Я удивился, чувствуя, что благодушное настроение Хэрна уступает чувству бешенства…

— Хэрн, что с тобой? Что случилось?, — воспользовался я мысленной речью.

— А ты не понял? А, ну, ты же, с той скотиной не общался! этот третий, что нагло ввалился к нам и есть та сука, которая нас бороднула с принятием в макры, когда мы приехали к верховному, к ним в поселение. Знакомься. Как тебе эта рожа?

— Ну, рожа как рожа и вид имеет весьма респектабельный, но раз ты говоришь, что это и есть та сука из-за которой я тогда узнал, что такое кнут…

Схожее чувство к этой падали стал испытывать и я.

Верховный нахмурился.

— Ты как приветствуешь своего вождя?, — прорычал он.

— Нормально приветствую, к тому же ты не мой вождь, — усмехнулся Хэрн, — Ты зашёл не поздоровавшись, не пожелал удачи в торговле и миру нашему временному дому. Охаял мою торговлю. Так чего ты ожидаешь от меня, какого почтения? Твоей сверкающей кольчуге и мягкому тулупу? Присаживайтесь, поговорим.

— О чём можно с тобой разговаривать…, — прошипел рядом с князьями стоящий мужик. Именно тот, что в своё время вынудил нас покинуть головное поселение местных макров.

— А с тобой, скотина, я и вовсе разговаривать не с обираюсь, — у обратившегося к Хэрну мужика, от удивления, вытянулось лицо, — Уж больно свежи в памяти твои речи, которые ты вёл со мной, разговаривая через губу, как господин с вассалом. Так что, вон отсюда, падаль. Пока я тебя не прикончил, по праву хозяина этого дома. Не заставляй брать грех на душу, — и посмотрев на удивлённых вождей объяснил, — Да-да! До тебя, вождь, я имел несчастье с ним разговаривать в их поселении. Выгнали меня, как бессребреника…

— Да, как ты смеешь…

— Ты ещё здесь? Жаль, на время ярмарки, запрещены поединки. Клянусь богами, я мечтал о такой возможности, чтобы снести тебе твою бестолковую башку. Вон пошёл отсюда!

В палатке и на улице наступило гробовое молчание. Обвинение в том, что макр вёл себя как с гостем поселения как с рабом, стала неприятной новостью для всех. Напряжение нарастало…

— Выйди…, — коротко приказал верховный и затем, резко развернувшись к Хэрну, прохрипел глухим голосом, еле сдерживая клокочущую ярость…, — Ты, что себе позволяешь… это макры, они терпеть тебя не будут и сносить оскорбления не привыкшие.