Катерина Снежинская - Тролли тоже плачут

— За это прощения просим, — прогудел лесничий. — Манерам не обучены, сморкаемся в пальцы…

— Про ваши два с половиной образования я наслышан, — не стал отказывать себе в очередной шпильке медик.

— Ай, незадача! — цокнул мужик. — Так вы забираетесь или скамеечку у станционного смотрителя попросить.

— Ну, это уже низко и без изящества.

— Да, невысоко, — тут же согласился смотритель. — Ладно, серьёзно, дальше болтать будем или тронемся? Дел ещё полно.

— Ёлки не считаны?

Курой легко и ловко, едва коснувшись подножки, не без красования, запрыгнул в натужно скрипнувшее экипаж.

— Пихты с лиственницами, — ухмыльнулся в бороду троллий надсмотрщик. — Не растут у нас тут сосны.

— Беда, — посочувствовал Яте. — А Алекс о вас отзывался как о воспитанном и удивительно приятном собеседнике.

— Так он ж альв! — егерь тихонечко свистнул и шевельнул вожжами, не столько хлестнув, сколько погладив лошадь по сытым бокам. — Такому хамить, потом беды разгребать замучаешься. Правда он ещё предупреждал, что вы личность не разговорчивая и не общительная.

— Кругом наврал, — посетовал Курой.

— Кругом, — согласился егерь.

И временное перемирие было подтверждено крепким мужским рукопожатием. Правильно, достаточно найти третьего, виновного в угрюмости двоих, и эти двое тут же найдут общий язык.

Эксперт, поняв, что вид столичного специалиста тут ни на кого впечатления не произведёт, расстегнул пиджак, ослабил галстук, а пальто с котелком и саквояж забросил за скамейку. И сунув тут же найденную соломинку в зубы, вольготно устроился на сиденье, вытянув ноги.

— И чем, позволь узнать, тебе так столичные щёголи не угодили? — спросил Курой.

За полчаса он намолчался вдоволь, хотя в лаборатории мог и за сутки слова не сказать. Но местные природные красоты настраивали на лирический лад. А, возможно, ему, как жителю городскому, птичье чириканье показалось слишком незначительным звуковым сопровождением.

— А ежели, допустим, не позволю? — покосившись на гостя, поинтересовался егерь.

— От обиды не помру, — заверил его Яте.

— Здравый подход к недостатку информации, — мотнул бородищей смотритель, полностью одобряя точку зрения тега. — Потому тебе и скажу. Только ты мне на один вопрос ответь. Вот, допустим, живёт себе существо. Нормально живёт, как все. А потом — бац! — и страх у него появляется. Буквально на пустом месте. Темноты там или пауков бояться начинает. Как считаешь, с чего такое?

— Это сейчас называют фобиями, — обстоятельно ответил Курой, языком перекидывая соломинку из одного угла рта в другой. — Целые труды по такому пишут. Но, если коротенечко, то все беды от переживаний. Обманула тебя баба, вот ты и начал от пауков шарахаться. Или старух ненавидеть. Это уже манией обозвали.

— Ну а ты-то как сам считаешь?

— Я-то? — тег задумчиво поскрёб ногтём бровь. — Ну, я же не философ и даже не юрист. Только медик недоучившийся.

— А всё-таки? — видимо, дипломированному философу, юристу, но всё же тоже не осилившему врачебное образование полностью, ответ тега казался важным.

— Да Седьмой знает, откуда что берётся, — отмахнулся криминалист. — Конечно, проще всего на переживания любовные всё списать. Но вот взять меня. Нет и не было никогда никаких страданий. А шестерёнки то и дело стопорит.

— Как это не было? — поразился егерь. — А ваша чехарда на Островах? Вас, небось, уже и грузили больными на всю голову.

— То же верно, — кивнул Яте. — Значит, правы адепты модного учения. Если ты с визгами пауков тапками гоняешь, то виноват в этом глубокий душевный надлом.

Егерь с ним полностью согласился. И свеженайденное взаимопонимание скрепили ещё одним рукопожатием.

— Вот и мне всё обрыдло — хоть волком вой. Ну, буквально бесил город! Я аж окна одеялами занавешивать стал, только б не видеть и не слышать ничего. Не поверишь, на улицу боялся выходить. Книгами обложусь и пишу, пишу, пишу. Правда, написал я изрядно тогда. Теперь-то моя книжонка в библиотеке при императорской академии пылится.

— А чего писал? — уточнил Курой.

— Так я тогда как раз троллями и увлёкся. Точнее, поделками их. Не поверишь: материалов по этому делу масса, да только никто их не систематизировал и серьёзно не изучал. А я вот взялся. Да только в городе-то за полгода один труд накропал и второй почти наполовину. Но как сюда приехал и блокнота не измарал. Некогда, сосны пересчитываю, — хмыкнул егерь и причмокнул, понукая никуда не спешащую лошадь. — Так о чём я? Это я уж тут понял, с чего на меня нахлынуло. Любовь, провались она к Седьмому. Любовь да обида.

— Бросила? — изображая сочувствие, выгнул бровь тег.

— Если бы! На карьере он был помешан. Всё репутация, да реноме, да: «А что же скажут другие?». Значит, для тебя я хорош, а для других плох? Репутацию тебе порчу, карьере мешаю?

Голос смотрителя гремел, отдаваясь эхом в далёких горах. А сам он выпрямился, вперив горящий гневом взор только в ему видимые дали. Лошадь, испуганно покосившись на возницу, прибавила шагу.

— Ну, вот я сюда и подался, — совершенно спокойно закончил мужик, опять сгорбившись, сведя могучие плечи, будто крылья сложив.

— Н-да, — крякнул тег, не найдя ничего более умного.

— Вот и я говорю, — согласился егерь. — Все беды от наших переживаний. Надо только расслабиться и всё сразу станет хорошо.

— Это в тебе философ заговорил.

— Ну да. А как юрист я люблю всё усложнять. Только тут жизнь простая, как топорище. Усложнять нечего.

На это тег тоже не нашёл симметричного ответа. Потому и поступил, как все истинные мудрецы: промолчал и закрыл глаза, решив вздремнуть.

Старейшина местного тролльего племени, почтеннейший Гры, ждал гостей на том же валуне, что и в прошлый раз. В смысле, Яте, конечно, этот камень видел впервые в жизни. Но Алекс его подробно описал, как и свои впечатления от старейшины. Поэтому когда обломок древней скалы распался на две части и один из кусков оказался живым существом, Курой вздрагивать не стал. Да и дамские панталоны угрожающих размеров истерики у него не вызвали.

Впрочем, смешливостью тег вообще не обладал.

— Знает? — уточнил тролль, разглядывая эксперта крохотными и сметливыми, как у слона, глазками.

— Ну, кое что я знаю, — согласился Яте, доставая из-под сиденья свой саквояж.

— Хорошо, — одобрил старейшина. — Знать — польза.

— Полностью с вами согласен. Образование в наше время играет важную роль, — вежливо ответил тег.

Нет, мысленно он, конечно, к встрече с этими реликтовыми существами готовился. Объяснения и наставления Алекса слушал внимательно. Хоть и не без глубоко запрятанного чувства превосходства. Всё-таки сам Курой считал, что начальник повёл себя не слишком умно. И медик бы с задачей справился гораздо успешнее.