Пол Кемп - Богорождённый

Он обернулся, но никого не увидел.

— Так вот где он? — спросил Васен. — В Аду? Скажи мне!

Нет ответа. Он снова повернулся взглянуть на этот ужас, но видение Кании, Ада, поблекло. Вернулось тепло, а вместе с ним — туман, оцепенение, шёпотки.

— Спаси его, — сказал другой голос. — Он замёрз.

Васен покачнулся на ослабевших ногах, но прежде чем он упал, на его плече сомкнулась рука и с силой развернула его. Он поднял щит и занёс меч.

Но это был Орсин. Это Орсин развернул его.

— Ты заблудился, — сказал дэва. — Тебе нехорошо?

— Нет. Да. Они показали мне видение, Орсин. Ужасное видение.

Необычные глаза Орсина посмотрели на Васена, бледные шары, странно похожие на туман. Морщины на лбу перечеркнули чернильные линии на его коже.

— Я ничего не видел, — сказал он. — Но слышал их. Они шепчут об Элгрин Фау, Городе Серебра. Они говорят от твоём отце. Всё было иначе, когда я проходил здесь по дороге в храм. Тогда я слышал только бессмыслицу.

— Такого никогда раньше не случалось, — сказал Васен, мысли которого прояснились. — Что за Город Серебра? И откуда они знают о моём отце?

Орсин оглянулся кругом, как будто мог прочитать ответ в вихрях тумана, в уродливых лицах, выглядывающих из окружающей серости.

— Я не знаю. Может быть, что–то изменилось?

Васен вцепился в дэву, как утопающий — за соломинку.

— Изменилось. Да.

Орсин потрепал его по плечу.

— Поговорим об этом, когда выйдем из тумана.

Слова Орсина отрезвили Васена, напомнили ему о долге. Он помотал головой, чтобы прочистить мозги, окликнул товарищей.

— Элдрис? Бирн? Нальд? Отзовитесь!

Один за другим они отозвались, голоса прозвучали недалеко.

— А паломники? — позвал Васен, в тумане его голос звучал блекло, равнодушно.

— Все на месте, — ответил Бирн.

— Всё хорошо, — сказал Орсин. — Мы волновались о только о тебе. Ты говорил странные вещи и ушёл.

— А ты пошёл следом? Ты мог заблудиться.

Орсин отступил, показал Васену свой посох, исчерченный линиями, свою кожу, которую многочисленные татуировки превратили в карту. Он улыбнулся.

— Я редко сбиваюсь с пути, Васен.

Вопреки себе, Васен тоже улыбнулся.

— Похоже на то. Спасибо тебе. Пойдём. Давай выведем всех отсюда.

Вместо того, чтобы идти следом в нескольких шагах, Орсин пошёл рядом с Васеном, справа, и Васен был рад его присутствию. Духи замолчали, как будто сказали всё, что хотели, и колонне пришлось преодолеть только туман и несколько развилок.

— Это настоящий лабиринт, — сказал Орсин.

— Вызов даже для тех, кто редко сбивается с пути, не так ли?

Орсин хмыкнул.

— Прекрасно.

— Этот проход хранит аббатство уже целый век. Когда Оракул был ещё мальчишкой, родившимся дурачком, он вошёл в свой первый транс и повёл выживших в битве при Саккорсе через перевал.

— Саккорс, — сказал Орсин. — Где был повержен Кессон Рел.

— Да, — ответил Васен, и тени потекли с его кожи.

По духам в тумане прошёл шёпот.

— Он пал от руки твоего отца, Дразека Ривена и шадовар, Ривалена Тантула, — продолжал Орсин.

— Он пал и от света слуг Амонатора. Среди них был отец моего приёмного отца, Регг, и Абеляр Корринталь, отец Оракула.

— Тень и свет действовали заодно, — заметил Орсин.

— Да, — согласился Васен, искоса посмотрев на него. Рука дэвы лежала на священном символе, который тот носил под рубахой. Васен продолжил:

— И когда выжившие достигли долины, Оракул объявил её местом, где свет будет жить во тьме. В последующие десять лет было построено аббатство, и оно стоит там по сей день.

— Я слышу гордость в твоём рассказе.

— Наш орден делает работу Амонатора. Хорошую работу. Служение — честь для меня.

— В этом я не сомневаюсь, — сказал Орсин. Какое–то время он шёл молча, потом сказал:

— Я рад, что наши пути пересеклись, Васен.

— Это взаимно. Хотя, похоже, наша встреча не была случайной.

— Нет, — согласился Орсин. — Не случайной.

Отстаток пути по перевалу они молчали. Когда туман поредел и наконец рассеялся, тёмное небо пролилось сильным дождём.

Васен вывел паломников в каменистые предгорья Грозовых вершин. Там они остановились. За холмами тянулась сембийская равнина, широкий простор кнут–травы, усеянный большими и мелкими рощами сосен и широколиста. Встречались вязы и клёны, великаны равнин, как заботливые отцы, возвышающиеся над более мелкими деревьями. На линии горизонта блеклое сембийское небо сливалось с мраком равнин, перетекая из одного в другое. Повсюду были дождь и темнота.

Васен оглядел небо в поисках патрулей Шадовар. Летающий город Саккорс уже давно не видели так далеко к северу, но Васен не хотел рисковать, когда под его началом были паломники. Изредка мечи рассвета встречали воздушные патрули Шадовар, двух–трёх солдат на летающих чешуйчатых червях, которых они звали везерабами, но даже такие патрули в последнее время стали редкостью. Васен подозревал, что Шадовар перебросили большую часть своих войск ближе к Кормиру и Долинам. Мечи рассвета разведали область вокруг Грозовых вершин и знали, что сембийские силы разбили лагеря на юге и западе равнины, преградив дорогу к морю и путь через южную часть Грозовых вершин. Возможно, чтобы сдержать любые силы Кормира, которые иначе могли бы попытаться помочь Долинам, где уже несколько месяцев шло наступление Сембии.

— Сейчас надо поторопиться, — сказал он своим людям и паломникам. — В предгорьях мы как на ладони. Надо как можно быстрее достичь равнины.

Помогая старым и слабым, их отряд быстро пересёк усеянные булыжниками холмы. Васен знал, что здесь, под соснами, поблизости от перевала, нашли его мать. Сосны по–прежнему росли на холмах, и каждый раз, проходя здесь, он чувствовал связь с матерью. Ему стало интересно, стоят ли по–прежнему те деревья, под которыми её обнаружили.

Вскоре камни и гравий сменились кустарниками и травой. Васен повёл отряд к знакомой ему роще широколиста, и они остановились там на привал. В глазах пилигримов виднелась усталость.

— Отдохните немного, — сказал он. — Перекусите. Отсюда будем идти быстро. Чем меньше времени мы проведём на открытой равнине, тем меньше вероятность, что нас заметят. Отсюда к Долинам три дня пути. Три дня до солнца.

Он заставил себя улыбнуться.

— Совсем недолго, правда?

— Нет, — отозвались некоторые.

— Недолго, — сказали другие.

Паломники достали из заплечных мешков хлеб, вяленую баранину и козий сыр. Орсин сел в сторонке, скрестив ноги, закрыл глаза, положив руки на колени. Похоже, он медитировал или молился. Васен, Нальд, Элдрис и Бирн ходили среди паломников, пока те ели, стараясь приободрить людей.

— Он странный, правда? — тихо сказал Бирн Васену, кивнув на Орсина.