Пол Кемп - Богорождённый

— Странный. Хотя многие говорят так и обо мне.

На это Бирн ничего не ответил. Они оба знали, что это правда.

— Думаю, он благородный человек, — сказал Васен.

— Но не нашей веры, — фыркнул Бирн.

— И всё же верующий, — ответил Васен, и оставил Бирна, чтобы поговорить с паломниками, приободрить их и благословить, облечая боль и согревая души. Амонатор даровал всем рассветным мечам способность использовать их веру для сотворения различных чудес.

— Как у вас дела? — спросил Васен плотную женщину около сорока лет. Её звали Элора, насколько он помнил. Рядом с Элорой сидел её сын, мальчик лет десяти. Васен порылся в памяти — мальчика звали Нолл.

— Хорошо, насколько вообще может быть под этим дождём.

— Я могу вам как–нибудь помочь? Вам или Ноллу?

— У нас всё хорошо.

— Хорошо, добрый сэр, — сказал мальчик с набитым сыром ртом.

— Вы из Долин? — спросил Васен, чтобы продолжить разговор.

Туча нашла на лицо Элоры.

— Жили в Аркене. Пока сембийцы не напали. Потом в Кинжальной Долине.

Васен увидел скорбь на её лице. По тому, что они с Ноллом путешествовали одни, он мог догадаться, кого они потеряли.

— Если я что–то могу сделать для вас, сестра, — сказал Васен, легонько коснувшись её, — достаточно просто попросить.

Она слегка съёжилась от его прикосновения, и Васен увидел, что с его рук сочатся тени. Он сделал вид, что не заметил её реакции, встал и собрался уходить.

— Вы… шадовар? — выпалил Нолл ему в спину.

Этот вопрос заставил смолкнуть других паломников.

Васен почувствовал на себе их взгляды. Вопрос задал ребёнок, но думали об этом все. Он обернулся, тени струились с кожи.

Элора покраснела.

— Нолл!

Её сын заговорил с набитым ртом:

— Я не хотел грубить, мама.

Васен улыбнулся, чтобы не пугать Нолла. Он частенько слышал такие вопросы, и не только от детей. С его смуглой кожей, длинными тёмными волосами и мерцающими жёлтыми глазами, Васен был очень похож на шадовар.

— Нет, — сказал он, ничего больше не объясняя. — Не переживайте.

— Тогда кто вы такой? — спросил Нолл.

— Малец! — прикрикнул мужчина средних лет. — Ты слишком далеко заходишь.

— Простите мальчика, — сказал другой мужчина. — Говорит, не подумав.

— Тут нечего прощать, — громко, чтобы все слышали, сказал Васен. — Я человек, слуга Амонатора и последователь света, так же, как и вы. Он улыбнулся Ноллу и подмигнул.

— Как оказалось, этого хватает, чтобы дел у меня было по горло.

Нолл улыбнулся в ответ, к его зубам прилипли крошки.

— А теперь собирайте вещи, все, — сказал Васен. — Время идти дальше.

В ответ прозвучали стоны, но паломники исполнили его приказ. Пока они собирали пожитки, к Васену подошёл Элдрис и положил руку ему на плечо.

— Они не имели в виду ничего дурного, первый клинок.

— Я знаю, — ответил Васен.

Скоро они снова отправились в путь. Придерживаясь маршрута, которым Васен ходил уже много раз, они быстро пожирали расстояние. Васен постоянно следил за небом, высматривая любые признаки Шадовар. Его особенности позволяли ему видеть во мраке, как в свете полдня, так что только он мог вовремя заметить опасность.

Через несколько часов пошёл ливень. Дождевая вода была коричневой, как экскременты, и пахла разложением. Васен подумывал объявить привал, но паломники, даже пожилые, вроде бы неплохо справлялись. Васен увидел, что Нолл запрокинул голову и открыл рот, хватая капли дождя.

Прежде чем Васен успел одёрнуть его, Орсин хлопнул мальчика по плечу.

— Не пей, будешь потом мочиться зелёным.

Мальчик ухмыльнулся.

— Он прав, — серьёзно сказал Васен. Он упрекнул себя, что не предупредил паломников не пить дождевой воды.

Мальчик покраснел, опустил голову и смущённо ухмыльнулся.

Орсин предложил Ноллу собственный бурдюк, и мальчик стал жадно пить.

Васен благодарно кивнул Орсину и обратился к пилигримам:

— Пейте только из бурдюков. От этого дождя можно заболеть.

Эллора отвесила Ноллу подзатыльник. Орсин подошёл к Васену.

— Нужно было сказать им раньше, — произнёс Васен, качая головой из–за своего недосмотра. — Иногда я забываю, что они не знают того, что знаю я.

— Сложно предвидеть, что мальчик станет пить дождь, который пахнет смертью.

— Наверное, выпил всю свою воду на первом привале, — сказал Васен.

— Может быть, — отозвался Орсин, — А может, он просто мальчишка, который пьёт дождь, потому что ему скучно и потому что мальчишки так делают.

— Много он не выпил, — сказал Васен, надеясь, что Нолл не заболеет.

— Да, немного, — согласился Орсин. — И он ещё молодой и крепкий.

От воды волосы и капюшоны липли к голове, плащи и одежда приставали к телу. Они шагали по хватающейся за ноги грязи, часто спотыкались. Но несмотря на дождь и тёмное небо, паломники часто улыбались друг другу. У каждого был символ веры, благословлённый Оракулом — солнечная вспышка и роза — и большинство держали его в руках, пробираясь по мокрой земле, опустив голову и шепча молитвы. Несмотря на дождь и черноту сембийского неба, в душах паломники хранили сияние Амонатора. Васена радовало их счастье, хотя он приглядывал за Ноллом. Мальчик, казалось, был здоров, пускай и немного бледен.

Когда их отряд снова остановился для отдыха, Бирн уселся под широколистом рядом с Васеном. Орсин, как всегда, устроился поодаль от остальных пилигримов — с ними, но не из них. Своими необычными глазами дэва смотрел в дождь, и может быть видел там то, чего не видел Васен. Прошлые жизни, возможно.

Бирн глотнул из своего бурдюка, предложил его Васену.

— Вести об аббатстве и об Оракуле распространяются, — сказал Бирн, пока Васен пил. — Паломники говорят, что в Долинах кто–то об этом болтает. И не только в них.

— Такой риск был всегда, — отозвался Васен. — Но никто, кроме верующих, не знает даже приблизительного местонахождения аббатства. И никто из паломников без нас не сумеет найти обратный путь.

Бирн покачал головой.

— И всё–таки слишком многим известно про нас. Оракул у всех на слуху. Его многие ищут. Война в Долинах ухудшает ситуацию.

Васен откинул с глаз мокрые волосы.

— Настали тёмные времена, Бирн. Люди жаждут света.

— Это точно. Но если из–за чьей–то болтовни на нас нападут Шадовар, какой свет от нас останется?

Васен встал, протянул Бирну руку и помог ему подняться на ноги.

— Зависит от того, насколько хорошо мы будем сражаться.

— Нас всего лишь четверо, первый клинок.

— Пятеро, — произнёс Орсин.

Бирн удивлённо поднял брови.

— Острый у него слух.

Он приподнял бурдюк в уважительном жесте.

— Значит, пятеро. Меня зовут Бирн.

Дэва встал, подошёл и пожал Бирну руку.

— Орсин. И, боюсь, даже впятером нам придётся сражаться очень хорошо, если мы повстречаем Шадовар.