Пол Кемп - Богорождённый

Коты, похоже, были разочарованы и прекратили терзать Минсера. Коробейник валялся на земле, скорчившись, рыдая, истекая кровью из дюжин укусов.

Зиад спрыгнул с помоста и ткнул торговца ногой.

— Теперь ты отведёшь нас к Оракулу.

Минсер по–прежнему прятал лицо в своей рубахе.

— Я же сказал вам: я не знаю, где находится аббатство.

Зиад кивнул на Герака.

— Тогда почему ты сказал ему «я не стану», вместо того, чтобы сказать «я не могу»?

Минсер замер. Он перевернулся и поднял взгляд. Его лицо было в крови и слезах, одно ухо кровоточило от кошачьих укусов.

— Не нужно мне лгать, коробейник, — сказал Зиад. — Я знаю, что в твоей голове есть то, что мне нужно. Я получу это.

Окровавленный и грязный Минсер каким–то чудом нашёл в себе силы на последний акт неповиновения. Двойной подбородок задрожал, когда он сказал:

— Я сначала умру.

— Нет, — отозвался Зиад, опустившись на колени, чтобы посмотреть ему в глаза. — Я не позволю тебе умереть. Вместо этого я сделаю тебе больно. Кошки сделают тебе больно. Мой брат.

Вместе с подбородками Минсера задрожала его нижняя губа.

Зиад продолжал:

— Больно сегодня. Больно завтра. И послезавтра тоже — до тех пор, пока ты наконец не скажешь то, что мне нужно. Ты этого хочешь?

Коты собрались вокруг коробейника, разглядывая его, мяукая. Минсер затрясся. Сэйид увидел, как в его глазах проступает ужас. Страх поселился в торговце до конца его жизни. И всё же Минсер не подчинился. Он закрыл глаза и помотал головой.

Зиад вздохнул, как родитель, огорчённый поведением ребёнка.

— Начни отрезать ему пальцы, Сэйид. Скорми их котам.

Сэйид достал кинжал и схватил потную руку Минсера. Торговец закричал, попытался сжать ладонь в кулак, но ему и надеяться не стоило сравниться силой с Сэйидом. Сэйид зафиксировал руку коробейника, разжал его кулак и прижал клинок к основанию указательного пальца. Торговец завопил. Его дыхание и тело смердели страхом. Коты собрались поблизости, взволнованно мяукая.

— Вы не люди! Вы не люди!

— Отрезай, — приказал Зиад.

Сэйид только легонько нажал, и последние остатки сопротивления, которые ещё оставались у Минсера, рассыпались в пыль.

— Хорошо! Хорошо! Да простят меня боги, но я покажу вам! Не отрезайте мне пальцы! Не надо! Я отведу вас туда, куда помню дорогу, но это не весь путь. Оракул видит, когда достойные люди ищут аббатство. Он посылает эскорт, который проводит паломников по перевалу. Только они знают всю дорогу.

— Перевал? — спросил Сэйид. — В Грозовых вершинах?

Минсер помешкал, сглотнул, кивнул.

— Как далеко отсюда? — спросил Сэйид, встряхнув толстяка. — Как далеко?

— Думаю… два дня, — ответил Минсер. — Может быть, три.

— Я же говорил тебе, брат, — сказал Зиад с триумфом во взгляде. — Мы найдём Оракула и он расскажет нам, где искать сына Эревиса Кейла. А потом владыка Кании освободит нас от нашего проклятия.

— Вы и правда прокляты, — сказал Минсер, рыдая. — Ваши души прокляты. Вы — дьяволы похуже этих кошек.

— Заткни пасть, — вяло сказал Сэйид. Он не мог найти в себе злости. Он чувствовал что–то, чего не чувствовал вот уже десятки лет, нечто чужое, нечто, что казалось ему давным–давно утраченным: надежду.

— А что с моим мулом? — несмело спросил Минсер. — Что с Греем?

— Твой мул пойдёт с нами, — ответил Зиад. — Мои коты потащат его в своих желудках.

Минсер заплакал.

Растущая усталость замедлила паломников. Васен, Бирн, Элдрис и Нальд делали, что могли, чтобы не позволить им упасть духом и лишиться сил, но встреча с наездниками–шадовар заронила в них семя страха, которое расцвело в тёмном сембийском воздухе. Элдрис нёс на себе Нолла, хотя было заметно, что мальчик выздоравливает.

Бирн, Васен и Орсин шагали вперед колонны.

— Мы идём слишком быстро — сказал Бирн. — Они не справляются.

— У нас нет выбора, — ответил Васен, разглядывая местность впереди. — Позаботься о них. Саккорс или анклав шейдов быстро узнают о нас. Придут новые Шадовар. Мы должны отвести их в Долины.

— А потом? — спросил Бирн. — Там их ждёт война.

— Знаю, — ответил Васен. — Но что ещё можно сделать, Бирн? Таков этот мир. Мы просто должны доставить их туда в целости.

— Да, — согласился Бирн. — Таков мир.

Васен положил руку ему на плечо.

— Пройдись с ними. Порассказывай истории. Даруй утешение благословений Амонатора. И утешься сам — тем немногим, что ты можешь им дать.

— Да, первый клинок, — Бирн отошёл обратно в колонну, оставив Васена и Орсина наедине.

— Ты сказал, что хочешь о чём–то поговорить, — начал Васен. — Так говори.

Мгновение Орсин шагал молча, вероятно, раздумывая, с чего начать.

— Твой Оракул может видеть будущее, так?

— Видеть — сильное слово, но да. Он видит отблески будущих событий.

— И всё же он отослал тебя — нас, всех нас — из аббатства, зная, что мальчишка заболеет, зная, что мы встретим Шадовар.

Васен покачал головой.

— Зная — слишком сильно сказано.

— Либо он провидец, либо нет.

На это Васен ничего не ответил. Тени медленно чертили вокруг него круги.

— Почему он пошёл на такой риск? Встреча с Шадовар ставит под угрозу всё аббатство. В Сембии запрещено поклоняться любым богам, кроме Шар. И Шадовар не поощряют не санкционированных путешествий. Что, если бы тебя схватили в плен?

— Я никогда не рассказал бы Шадовар про аббатство.

— Бирн? Элдрис?

— И они тоже.

— Что ж, ладно, — сказал Орсин, принимая такой ответ. — Но зачем рисковать? Либо видения подвели его, либо…

Васен остановился и повернулся, чтобы посмотреть прямо в лицо Орсину.

— Либо что? Ты думаешь, он стал бы просто так рисковать жизнями паломников? Нашими жизнями?

— Не просто так, нет, — ответил Орсин. — Но, думаю, что–то происходит. Я думаю, он это предвидел.

Васен вспомнил разговор с Оракулом в дверях своей кельи. Должно быть, это отразилось на его лице.

— Ты тоже об этом думал, не так ли? — спросил Орсин.

Они зашагали снова, прежде чем колонна смогла их догнать.

— Не знаю, — ответил Васен, глядя на небо. — В последнее время всё было странно.

— Да, — кивнул Орсин. — Моё путешествие в аббатство. Наша встреча.

— Думаешь, всё подстроил Оракул?

— Теперь ты сам используешь чересчур сильные слова. «Подстроил» — нет. «Предвидел» — да. Но что это значит? Каковы были его намерения?

Васен пожал плечами.

— И духи на перевале. Это тоже было странно.

— Да, — сказал Орсин. — Они говорили с тобой о твоём отце.

Васен кивнул.

— И ты знал о моём отце. Ты поклоняешься тому же богу, что и он.

— Мы с тобой встретились, и вот мы здесь. Здесь происходит что–то большее, чем доступно взгляду, Васен. Может быть, этого не видит даже Оракул.