Василий Блюм - Найдёныш

Едва он договорил, у стола возник корчмарь, здоровенный детина в засаленном фартуке, мельком оглядев компанию, улыбнулся, сказал приветливо:

— Хорошая компания — достойный заказ, но… не сочтите за невежество, мне бы не хотелось, чтобы с оплатой возникли сложности.

Мычка демонстративно дотронулся до свисающего с пояса мешочка, легонько встряхнул. Прислушавшись к мелодичному звону, хозяин кивнул, улыбнулся шире, после чего удалился, а к столу, выныривая из недр харчевни, устремились работники. Перед наемниками, словно по волшебству, одно за другим начали возникать блюда: миски с парующим супом чередуются холодными подливками, пучки ароматной зелени сменяются краюхами душистого хлеба. Край стола заняли пузатые бутылки, тут же, рядком, выстроились холодные закуски: золотистые ломтики рыбы, настолько тонкие, что если взглянуть на свет, видны нежнейшие прожилки, горки невиданных грибов, больше похожие на клочья спутанных нитей, горки икры разных цветов и размеров. Последним, принесенный на огромном железном блюде, на стол внушительно лег кабанчик.

Озирая стол, заставленный блюдами столь тесно, что свободного места почти не осталось, Мычка сглотнул, сказал с уважением:

— Если это лишь половина, боюсь и представить, что изначально планировал Шестерня.

Ему не ответили, над столом повисла тишина, нарушаемая лишь дробным стуком ложек да жадным чавканьем. С громким чпоканьем распечатали бутылки, душистой волной растекся аромат вина. Сразу несколько рук протянулись к центру стола. Лопнула корочка, брызнул сок, в боках у кабанчика возникли зияющие отверстия, а перед каждым, исходя каплями горячего жира, возникли огромные куски душистого мяса.

Когда большая часть тарелок опустела, а от поросенка остались лишь обглоданные кости, Шестерня отвалился от стола, с удовлетворением произнес:

— Заморили червячка, теперь можно и поговорить.

— О чем? — Зола громко икнул, охнув, схватился за живот. От непривычно обильного ужина мага замутило.

— К примеру, о предстоящих планах. — Шестерня подпер рукой подбородок, продолжил мечтательно: — Я знал, что город велик, но даже представить не мог, насколько! Вы обратили внимание, какая здесь архитектура? А какое вино! — Он плеснул себе из бутылки, запрокинув голову, опустошил кубок одним глотком.

— Город действительно велик, — Дерн кивнул, — думаю, каждому из нас здесь найдется дело по душе.

Себия забросила в рот ломтик рыбы, задумчиво прожевав, поинтересовалась:

— А вам не показалось, что люди, словно чего-то ждут? Какое-то напряжение разлито в воздухе.

Мычка оживился, сказал поспешно:

— Я тоже заметил. К тому же, ремонт защитной стены, усиленные патрули на улицах… Может быть, здесь так всегда, но… — он замолчал, вопросительно взглянул на друзей.

— Вас удивило лишь это? — спросил Зола саркастически. — А выныривающие непонятно откуда чудовищные механизмы, давящие людей и ломающие постройки? Мы чудом остались живы!

Все повернулись к Найденышу, что вяло ковырял ложкой в миске, перекатывая по дну несколько оставшихся икринок. Его лицо, в потеках сажи, со следами свежих ссадин, выражало усталость. Ощутив на себе внимание спутников, Найденыш встрепенулся, с застенчивой улыбкой обвел окружающих взглядом.

Шестерня наклонился к товарищу, обдав мощным хмельным духом, громко прошептал:

— Скажи честно, где так научился с техникой работать? Наше племя на всякие штуки гораздо, но подобную конструкцию увидел впервые, и, надо сказать, пробрало до костей.

Вспомнив происшествие возле храма, Себия передернула плечами, сказала с содроганием:

— Не тебя одного.

— То, с чем мы сегодня столкнулись, очень сильно напоминает оставшиеся от «древних» механизмы, — задумчиво произнес Дерн. — Когда мы шли подземельями возле города пещерников, помните?

Над столом повисло гнетущее молчание. Перед глазами, словно живые, встали подземные переходы с дремлющими во тьме чудовищными изобретениями древней цивилизации. Все по-новому взглянули на Найденыша, что стал за время путешествия своим, простым и понятым парнем, чье прошлое, хоть и не было известно, но никого особо не интересовало… до этого момента.

Зола сглотнул, произнес потрясенно:

— Откуда он может знать такое!?

Дерн повернулся к магу, поинтересовался едко:

— Ты, видно, забыл, где мы его нашли?

— Но как?.. — Зола взглянул на болотника, в его глазах застыло непонимание. — Ведь он двух слов связать не может, букашками любуется!

Мычка произнес осторожно:

— Может это случайность? Ум за разум зашел, вот и кинулся, и даже что-то сумел сделать…

Шестерня, до того сидящий с отсутствующим видом, резко повернулся, его лицо побагровело, а кулаки с хряском сжались, привстав со скамьи, он глянул так страшно, что друзья отшатнулись, сдавленно прорычал:

— Случайность? Меча не держит? Да вы хоть представляете, что значит механика сложных машин и каких усилий стоит в ней разобраться, секиру Прародителя вам в печень!? Вы, когда у храма стояли, рты пораззявив да стрелки свои и огнешары метали ненужные, он, словно рыбка, в машину нырнул. Без ошибки и в управлении разобрался за мгновения, себя сохранил и нам не дал погибнуть! — он грохнул по столу так, что жалобно звякнув, подпрыгнули тарелки, а сидящие за соседними столиками посетители испуганно обернулись.

Друзья ошарашено смотрели на Шестерню. Пещерник отличался миролюбием, и приходил в ярость лишь во время боя. Мычка уже открыл рот, собираясь успокоить товарища, но взглянув в сторону входа, замер, рука невольно потянулась к оружию. Заметив застывшее лицо вершинника, все разом повернули головы. Через распахнутую дверь таверны входили люди, в уже знакомых темных балахонах с закрытыми капюшонами лицами.

Гостей заметили не только наемники. Разговоры стихли, под сводами корчмы воцарилась непривычная тишина, посетители разом побледнели, согнулись над тарелками, страшась поднять голову. Люди в балахонах некоторое время стояли недвижимо, затем, разом двинулись в сторону наемников. Один что-то негромко произнес, после чего, ближайшие столы мгновенно очистились: посетители бросали недоеденное, вскакивали, и быстрым шагом, не оглядываясь, двигались к выходу.

Наемники подчеркнуто не обращали внимания на приближающихся, лишь, когда последний посетитель выскочил из корчмы, а облаченные в балахоны фигуры встали полукругом вокруг столика, Зола замедленно поднял голову, с холодком произнес:

— Что вам угодно, любезнейшие?

Один из пришельцев выступил вперед, неторопливым движением сбросил капюшон: землистая кожа, узкое лицо, аристократический высокий лоб, на мага в упор взглянули огромные черные зрачки подземника, тонкие губы изогнулись в презрительно улыбке, когда незнакомец изрек: