Василий Блюм - Возвращение в Гильдию

— Интересно, насколько тут глубоко?

Шестерня отозвался растеряно:

— Я не могу разглядеть дна.

Маг наморщил лоб, сказал замедленно:

— Я не припомню, что бы хоть кто-то упоминал о пустотах таких масштабов рядом с городом.

Отдыхающий у стены Дерн, заметил:

— Любителей бродить по залегающим в основании старого города трещинам не много. Я видел всего пару набросков подгорных ходов, да и то — ближайших к поверхности.

— Да, слава у пещер дурная, — Шестерня мелко закивал. Добавил удивленно: — Одного не пойму, сколько мы здесь топчемся, еще ни одного чудовища не встретили. А ведь согласно молве, их тут сонмища!

Зола бережно расправил складки халата, сказал степенно:

— Не стоит полагаться на слухи, большая их часть рождается за столами городских харчевен. С другой стороны… — заложив руки за спину, он начал вышагивать, отчего сразу приобрел вид наставника из академии, — мы не так далеко прошли, и не настолько углубились, чтобы делать окончательные выводы. Вполне вероятно, что за ближайшим поворотом нас сожрет какой-нибудь местный хищник, или раздавит завал, а быть может…

Мычка, уже некоторое время следивший за выползшим из Дерновой ловушки слизнем, негромко произнес:

— Кстати о масштабах.

Подхватив испуганно вспыхнувшего моллюска, вершинник метнул его в пустоту за пределами пещеры. На мгновение опешив, Зола коршуном метнулся следом, не отрывая взгляд от сверкнувшей во тьме искры. Вдвоем с Мычкой они вглядывались в пространство, пока зеленая блестка не затерялась в бездонной черноте провала. Следом за светляком в провал один за другим полетели несколько камней.

Прислушавшись, но так и не дождавшись хоть какого-то звука, маг вновь зашагал по пещерке, развивая прерванную мысль:

— Исходя из проведенного эксперимента, можно заключить, что неподалеку от города, на сравнительно небольшой глубине, располагаются каверны невероятных размеров, которые… — спохватившись, он запустил левую руку за пазуху, вытащил чистый свиток, а правой извлек из складок халата заостренный кусочек угля.

Присев возле слизней, Зола принялся что-то быстро писать, покрывая желтоватый свиток ровным убористым почерком. Когда пустая страница заполнилась жучками символов на две трети, маг спрятал писчие принадлежности, и бодро провозгласил:

— Что ж, теперь можем возвращаться.

Шестерня возмущенно запротестовал:

— Вы как хотите, а я с места не двинусь, пока не подкреплюсь, — в подтверждение своих слов он плюхнулся на зад, и начал неспешно разворачивать заплечный мешок.

— У тебя еще что-то осталось? — Мычка удивленно воззрился на пещерника.

— Это он свои припасы жрал, а теперь наши уплетает, — объяснил болотник.

Шестерня парировал с набитым ртом:

— А у нас еще много. Вон, у Дерна, цельный мешок шевелится, ешь — не хочу.

Зола перевел взгляд на истекающий слизью фонарь, сказал с отвращением:

— А все же идея насчет жареного пещерника была хороша, хороша…

Остатки припасов исчезли мгновенно. Набрав аппетит за время утомительного путешествия, давясь и чавкая, путешественники отрывали от поросенка огромные куски, пока на щите, уже привычно заменяющем стол, не остались лишь размозженные кости. Ужин закончили корнеплодами. Фиолетовые клубни с хрустом крошились на зубах, выстреливали струйками кислого сока, отлично утоляя жажду возникшую после крепко перченого мяса. В конце, когда осоловевший от принятой пищи Шестерня потянулся за бурдюком, Мычка отвел его руку, и строго покачав головой, сказал:

— Вино на крайний случай.

Зола покосился на охотника, спросил с сомнением:

— Полагаешь, будут сложности?

Мычка виновато развел руками, но его голос прозвучал твердо:

— Вода в пещерах есть, на стенах порой попадаются влажные участки, да слизни живут лишь во влажных местах. Но пока нам не попался хоть один ручей, жидкость неприкосновенна, — подтверждая серьезность своих слов, Мычка прицепил бурдюк к поясу.

Дерн произнес, соглашаясь:

— А учитывая, что я остался без единого зелья, вино единственное, чем сможем обеззаразить раны.

Пещерник насторожено оглянулся, спросил, понизив голос:

— А они будут?

Поманив Шестерню пальцем, Дерн подался вперед, произнес страшным шепотом:

— Я вообще удивляюсь, что мы до сих пор живы.

Глаза пещерника в ужасе распахнулись, но Дерн отодвинулся к стене, широко зевнул, демонстрируя крупные желтые зубы, его глаза закрылись, а через мгновение до слуха спутников донеслось тихое сопение.

Чувствуя, как слипаются глаза, Мычка снял перевязь с мечами, прислонил к стене лук, и, завернувшись в остатки плаща, мгновенно погрузился в глубокий сон. Во сне вершинник бродил по черным туннелям, задыхался в песчаной буре, а под конец, отступая от сонмища огромных слизней с зелеными глазами, провалился в бездонную трещину в земле.

Вздрогнув, Мычка открыл глаза, ощутив несказанное облегчение от того, что сон закончился. Не торопясь подниматься, скосил глаза, осматриваясь. В трех шагах, раскинувшись, словно сытый кот на солнышке, спит Шестерня, рыжая борода топорщится лопатой, подрагивая при каждом вздохе. Время от времени пещерник издавал могучий храп, и тогда ему тихо подпевала, резонируя, туго натянутая тетива лука. Дерн сидел на прежнем месте, казалось, он даже не сменил позу, лишь безволосая голова болотника свесилась на грудь, покачиваясь в такт мерно вздымающейся груди. В дальнем углу пещеры скрючился Зола. Он крепко обхватил себя руками, но от промозглого холода подземелья это спасало плохо, и плечи пожилого мага мелко тряслись, а зубы выбивали частую дробь.

Мычка уже собирался заснуть вновь, когда неподалеку скрипнуло. Остатки сна мгновенно испарились, тело вершинника напряглось, а заостренные уши шевельнулись, прислушиваясь. Некоторое время ничего не происходило, и Мычка уже было решил, что ему показалось, когда скрипнуло вновь, но уже гораздо ближе, затем еще. Пещера наполнилась невнятными звуками. Вершинника прошиб холодный пот, когда он попытался представить, что могло выйти из темных неизведанных глубин к их небольшому лагерю.

К поскрипыванию добавилось жадное чавканье. Сперва в отдалении, потом все ближе, и вскоре невидимыми челюстями чавкала вся пещера. Мычка ощутил, как на голове зашевелились волосы, а мелкие волоски на теле встали дыбом, готовясь защитить хозяина от неизвестной опасности.

Очень медленно, боясь привлечь внимание случайным шорохом, Мычка выпростал из — под плаща руки, крепко уперся ладонями в пол, и мощным толчком воздел себя на ноги. Мышцы застонали, выкручивая корпус вверх, и, одновременно, смещая в сторону, в ноге болезненно хрустнуло, но рефлексы не позволили расслабиться, установив тело в заученную позицию. Готовый к схватке, вершинник мгновенно сфокусировал зрение, и… застыл. Примыкающий к обрыву край площадки, хорошо освещенный импровизированным садком болотника, шевелился, покрытый множеством мохнатых шаров.