Василий Блюм - Возвращение в Гильдию

Девушка, о которой успели забыть, некоторое время молча присматривалась к наемникам, затем, кротко улыбнувшись, произнесла:

— Что ж, давайте знакомиться. Я Себия, дочь начальника городской стражи. Надеюсь, вы достаточно восстановили силы, чтобы доставить нам удовольствие рассказом о неведомых странах и дивных существах…

Им отвели небольшой домик на окраине городка. Себия лично проследила, чтобы гости расположились с удобством. Обходя домик, она жизнерадостно щебетала, но от Шестерни не укрылось, с каким вниманием девушка осмотрела стены и потолок. Гостеприимство девушки оказалось настолько велико, что она даже поднялась на чердак и заглянула в погреб, чем несказанно удивила Мычку, представлявшего поведение высокопоставленных особ несколько иным. Перед тем как уйти, Себия выпроводила личную стражу во двор и с улыбкой произнесла:

— Располагайтесь, набирайтесь сил. Только… — она чуть нахмурилась, закусила губку, — у меня есть небольшая просьба, вернее, каприз. Но не думаю, что столь отважных мужчин затруднит подобная мелочь.

Шестерня встопорщил бороду, сказал с ухмылкой:

— Выполнять капризы девушек, что может быть приятней для мужчины.

Зола покосился на пещерника, уточнил:

— В чем именно состоит просьба?

Себия отмахнулась, произнесла скороговоркой:

— Не берите в голову, ничего такого важного. Просто… постарайтесь не покидать дом в ночное время.

Продемонстрировав в улыбке ровные мелкие зубки, она стремительно развернулась, волосы красиво взметнулись, рассыпались по плечам черным водопадом, и быстро вышла во двор. Опешив, наемники смотрели ей вслед, затем с удивлением переглянулись.

— Какая необычная просьба, — произнес Зола глядя в окно, как девушка удаляется, сопровождаемая стражниками.

— Не вижу странного, — Дерн повертел головой, осматривая комнату, — доброжелательная хозяйка заботится о безопасности гостей.

Раскинув руки, Мычка улегся на низкую кровать, сказал задумчиво:

— Еще бы знать, когда тут у них ночь.

Шестерня пристроил на лавку заплечный мешок, сказал рассудительно:

— Как люди с улицы исчезнут, так и ночь. Одно плохо — секиру не вернули… Чувствую себя голым, — с кряхтеньем он полез на чердак.

Вершинник проводил его взглядом, произнес вполголоса:

— Не ты один, не ты один…

Дерн сбросил кольчугу, огляделся. Внутри дом представлял из себя круглую комнату, разделенную переборкой на равные половины, с прямоугольным проемом-дверью в середине, вдоль переборки, по обе стороны от проема, пара кроватей, сверху небрежно наброшены толстые одеяла. Болотник шагнул ближе, с интересом пощупал ткань. Мягкая, но в то же время чрезвычайно теплая, что не мудрено, в доме нет камина, а ночи наверняка холодные. В стены вделаны длинные полки. Отдельным рядом идут крюки для одежды. Полукруглые слюдяные окна закрыты изнутри тяжелыми занавесками. Возле двери бочонок с водой, рядом, на крюке, ковш. Дерн пристально всмотрелся в обстановку, покачал головой, — в доме ни одной доски, сплошной камень, даже бочонок с водой искусно составлен из тонких каменных пластин, а уж про кровати и говорить нечего, на такой не разнежишься.

Над головой негромко похрустывало, порой шуршало, а однажды грохнуло так, что задремавший было Мычка, подскочил, дико озираясь, руки потянулись к плечам, нащупывая рукояти мечей. Краем уха прислушиваясь к доносящемуся с чердака недовольному ворчанию пещерника, Дерн вышел во двор. Дом обнесен редким забором, внутри небольшой садик распаханный на неровные грядки с редкими чахлыми кустиками. Дом заброшен, чтобы понять, достаточно заглянуть через забор к соседу, где привольно раскинулись увешанные плодами буйные заросли. Кое-какие растения знакомы, но большая часть либо вообще не растут наверху, либо, произрастая в пещерах, настолько изменились, что и знаток-садовник не узнает.

Когда Дерн вернулся, Шестерня, развалившись на кровати, возился с пыльным горшком, пытаясь сковырнуть залитую сургучом крышку. Тут же, под руками, разлохмаченная связка соленой рыбы и какие-то аппетитные кусочки, насаженные на заостренные палочки. На полу горшок поменьше, из распахнутого зева тянет пряностями. Болотник присел на приземистый табурет, изумленно произнес:

— И куда в тебя столько влазит? Ведь совсем недавно пировали за одним столом с воеводой.

Шестерня отмахнулся:

— Тю! Вспомнил прошлогодний снег. Когда это было? Я уж проголодаться успел.

Крышка, наконец, подалась, отскочила с громким чмоком. Шестерня взболтнул горшок, со смаком принюхался.

Из соседней комнаты выглянул Зола, сказал ворчливо:

— Пока ты грядками любовался, этот жрун перетряхнул весь дом, даже в погреб спустился в поисках съестного. — Потянув носом, маг покосился на горшок, что пещерник по — прежнему держал в руках, добавил оценивающе: — А вино и впрямь хорошее, отсюда чую. Даже удивительно, что в доме простолюдина такое нашлось.

— А с чего ты взял, что это дом простолюдина? — Шестерня, наконец, пригубил вино, крякнул от удовольствия. — Может сюда кто из знати захаживает, по тайной надобности. Или даже сама дочка воеводы, — он сально ухмыльнулся, — коротает вечера с красавцами из дружины.

Зола подпер косяк плечом, сказал задумчиво:

— Не похож этот дом на прибежище влюбленных, да и рискованно парней водить при ее-то отце. Такому — слова поперек не скажи, перешибет и не заметит. Странно еще, как за нас вступилась.

Лежащий до этого без движения, Мычка открыл глаза, переспросил удивленно:

— Вступилась за нас?

Зола окинул вершинника взглядом, сказал насмешливо:

— А ты не заметил, кулема?

Мычка воскликнул, защищаясь:

— Я все больше по сторонам глядел, где тут заметить.

— Видел я, куда ты глядел, так лупился, чуть глаза не повылазили. — Отвернувшись от покрасневшего вершинника, маг сказал укоризненно: — Про Шестерню я молчу, он дальше своей миски не видит, но неужели даже ты, Дерн, не обратил внимания?

— Да на что?! — в один голос вскричали Мычка с Шестерней.

Зола не ответил, испытывающе глядя в лицо Дерну, но наткнувшись на честный, непонимающий взгляд болотника, лишь махнул рукой и, распахнув дверь, вышел на улицу. Шестерня проводил взглядом сгорбленную спину товарища, сказал с обидой:

— И вовсе это не правда. Я и в свою — смотрю, и в ваши успеваю. Хоть сейчас перечислю — кто — что ел, и из какой посуды.

Дерн успокаивающе похлопал пещерника по плечу, вздохнул:

— Не обращай внимания. Он просто завидует, что вино первым нашел ты.

Шестерня понимающе кивнул:

— Это да. Я бы на его месте, наверное, тоже завидовал…

Зола брел по улице, старательно кутаясь в балахон. Отсыревшая за время путешествия ткань не успела просохнуть, и, несмотря на отсутствие ветра и сравнительно теплый воздух, неприятно липла к телу, так что оставалось лишь сильнее вжиматься во влажное белье, в надежде, что от этого одежда высохнет хоть чуточку быстрее. Встреченные люди чинно проходили мимо, стараясь не выказывать любопытства, но Зола спиной чувствовал заинтересованные взгляды. Страха, как и ненависти, не ощущалось, скорее легкое удивление, как от диковинного зверя, что вдруг случайно попался по дороге домой, и вроде бы хочется остановиться, посмотреть, но нужно бежать, дома неотложные дела, заботы…