Тамора Пирс - Воля Императрицы

Браяр и Даджа взялись за руки, и влили в клетку последний всплеск силы. Промежутки между проволокой и лозой вспыхнули, изолированные от магии изнутри. Они отпустили руки.

Теперь Кэна внутри клетки было почти не видно. Из него подобно солнечному во все стороны расходилась лучами магия, соединяя его с каждым из его всё ещё работавших заклинаний — теми, что действовали на постоялом дворе, и теми, что служили похитителям Сэндри. Для глаз Браяра и Даджи эта магия полыхала серебряным огнём.

— Ещё раз, — сказала Даджа, тяжело дыша. — Выжмем его досуха, чтобы остальные его заклинания разрушились.

У неё дрожали колени; мышцы бёдер не хотели напрягаться. На этот раз они коснулись пальцев друг друга, и ударили по клетке остатками своих сил. Сначала разница не была заметна. Затем исчезла первая пылающая нить. Потом другая, затем третья, и ещё больше. Все шедшие изнутри клетки нити погасли. Наконец внутри остался только Кэн, полностью лишённый сил.

Постоялый двор зашевелился вокруг них. Браяр услышал, как в своей отдельной комнате зашевелилась обслуга. Он сел за кухонный стол, и стал есть нарезанную морковь. Даджа села на табурет, и прислонилась к стене.

— «Этого хватит?» — устало спросила она его.

Узы между ними остались, не смотря на то, что их сила была слабой и дряблой как мёртвая рыба.

— «Мы отрезали всё, что у него было. Часть его заклинаний заканчивались на Сэндри. Вскоре мы услышим от неё вести».

— А можно нам тут получить еды? — крикнул Браяр. — Я голоден!

Сэндри перемещалась. Это было первым, что она заметила. Вторым было то, что её держал в руках мужчина, и одна из его слегка загорелых рук держала поводья лошади. Она увидела поводья, руку, когда лишь чуть-чуть приоткрыла глаза. По всему телу она ощущала лёгкие удары каких-то маленьких, утяжелённых предметов, иногда щёлкавших друг о друга. Вокруг себя она слышала мужчин, разговаривавших и шутивших. Кто-то спросил, сможет ли он и впрямь удержаться три дня, и державший её мужчина засмеялся.

— Я хочу, чтобы она была в моём маленьком любовном гнёздышке, милом и уютном, где мне не понадобятся все эти амулеты, которые Кэн навесил на неё, чтобы её укротить, — произнёс слишком знакомый голос.

«Амулеты», — подумала Сэндри. «Так вот, что это за маленькие тяжёлые шутки, и щёлканье. Кто-то навешал на меня целую корзину амулетов, будто я — какая-то невеста кочевника, которую надо защищать от духов».

— С зельями для неё, и заклинательными узорами, которые он мне дал, она не сможет и пальцем меня тронуть, как только мы окажемся внутри.

Губы коснулись загривка Сэндри, отчего у неё побежали мурашки по коже. Шан добавил:

— Она привыкнет. Она уже была наполовину влюблена в меня, когда какой-то идиот проболтался ей. Мне просто нужно убедить её в том, что мои отношения с Её Имперским Величеством были лишь по расчёту, а Сэндри — моя истинная любовь. Поверь мне, скажешь такое женщине — и она становится податливой как глина.

— Её Имперское Величество не убьёт тебя, когда узнает? — поинтересовался кто-то.

— Ей нужен каждый медяк, приносимый землями вот этой леди. Все эти авантюры вдоль границы с Янджингом очень сильно истощили имперскую казну, — объяснил Шан. — Если я сделаю достаточно крупный подарок Её Имперскому Величеству, то она оставит меня в покое.

От звучавшей в голосе Шана уверенности Сэндри хотелось кричать. Вместо этого она продолжила болтаться перед ним в седле, притворяясь вялой и спящей.

«Сейчас утро, или даже после полудня», — осознала она, услышав пение птиц и почувствовав тепло падавшего на них солнечного света. «Неподалёку река, и звуки отдаются. Мы в каньоне, о котором нам говорили, я думаю».

Они ехали ещё какое-то время. Шан только объявил привал, чтобы отдохнуть и напоить лошадей, когда тонкий магический голос просочился через заклинание, всё ещё покрывавшее кожу Сэндри подобно плёнке.

— «Ты меня слышишь?» — спросила Даджа. — «Потребовалось несколько часов, пока заклинания не затухли достаточно для того, чтобы я могла тебя найти. Мы пытались это сделать с самого рассвета. Почему в этих амулетах до сих пор есть магия?»

— «Возможно, он купил их у кого-то другого», — вставил Браяр. — «Мы распустили все его заклинания, державшие нас под сукном, но это не повлияло на использованные им дополнительные амулеты».

— «Я просыпаюсь», — ответила Сэндри. — «Да, в этих амулетах ещё осталась сила».

Шан позволил Сэндри упасть в руки другому мужчине. Тот осторожно положил её на траву.

— «Обо мне не волнуйтесь», — сказала она Дадже. — «Эти амулеты находятся вовне меня, но у меня по-прежнему есть вся моя магия, и безмозглый свиноложец привязал ко мне амулеты лентами. Полагаю, ему не пришло в голову, что ленты сделаны из ткани. Я приеду к вам, когда закончу. Вся это магия — дело рук Кэна?»

— «Нашего маленького друга Кэнайла», — с презрением сказал Браяр. — «Он колдовством погрузил нас в сон. Если бы я не был начеку, благодаря Жэгорзу… Нам следует перед попросить у старого Жэгорза прощения. Он пытался на предупредить, а мы не слушали его, просто потому, что он говорил как сумасшедший».

Он помедлил, затем угрюмо спросил:

— «Тебе не нужна наша помощь? Мы знаем, что Шан тебе нравится…»

— «Нравился», — перебила его Сэндри. — «Он раньшемне нравился».

Она нырнула в свою магию, и произнесла команду. Узлы, привязывавшие к её одежде и телу вырезанные из камня амулеты, мгновенно развязались. Амулеты с тихими щелчками осыпались на землю.

Она подождала несколько мгновений, пока не поняла, что у неё есть силы на то, чтобы встать, затем встала, и резко ударила своей силой. Шесть мужчин и одна женщина, прохлаждавшиеся на берегу реки, уронили всё, что у них было в руках, потому что их рукава сцепились вместе, и срослись, сковав им руки от локтей до запястий. Они едва успели моргнуть, когда их бриджи для верховой езды проделали то же самое, нить на каждой ноге сплелась со своей товаркой на другой ноге, от коленей до икр. Они беспомощно повалились на землю.

Женщина и один из мужчин начали что-то бормотать. От их тел потянулись серебряные отростки.

«Магия», — с презрением подумала Сэндри. «Отведайте моей».

Нити взвились с воротников и курток магов, метнувшись к открытым ртам своих владельцев. Их верхние предметы одежды продолжили распадаться на нити, заползая им в рты, мешая им даже сомкнуть челюсти. В последний момент Сэндри сжалилась, и позаботилась о том, чтобы нити у них во рту сжались в плотный шар, не перекрывая им воздух. Шар затем крепился к полосе ткани, обернувшейся вокруг головы. Она не хотела их убивать. Она просто желала, чтобы они молчали и не мешались. Кляп для этого вполне годился.