Тамора Пирс - Воля Императрицы

Она вытащила мешочек с монетами, припасённый для этого момента.

— Это — чтобы купить… удобства… по пути домой.

Она дала ему мешочек, подмигнув.

Сержант поклонился, и взял мешочек.

— Вы всегда милостивы, Клэйхэйм, — сказал он. — Мы благодарим вас, и просим у Кунок благословить вас на пути домой.

— Лучше было бы просить благословения Сифутана, — пробормотал Браяр.

Сержант осклабился на предложение просить о помощи известного бога-обманщика:

— Да благословят и хранят вас ваши боги вовеки, Клэйхэйм Сэндрилин, — сказал он Сэндри. — Мы желаем вам, Вимэйси Трис и Винэйн Браяру долгой жизни и много счастья.

Глядя через дверь общего зала на то, как солдаты Ландрэга уезжают прочь, Сэндри ощутила, как у неё гора скатывается с плеч.

— Теперь — только мы, — пробормотала она. — Нам не нужно больше отвечать ни за кого другого. Какое облегчение.

За два часа до полудня, три молодых мага приблизились к пограничному посту. К тому времени все те, кто сгрудился там, чтобы пройти границу на заре, уже уехали. Гудруни, Жэгорз и дети проехали несколькими часами раньше, замаскированные под обычную семью. Сэндри, Даджа и Браяр теперь ехали с немногими оставшимися вьючными лошадьми, поскольку не хотели расставаться со своими магическими наборами, оставив их в повозке. В частности, Браяр не доверял озорному сыну Гудруни в том, что тот не сядет на его шаккан .

Когда они приблизились к большой каменной арке, обозначавшей переход через границу, Сэндри внезапно сказала:

— Ишабал, грустная? Жэгорз сказал, что она не рада. С чего бы это ей не радоваться? Возможно потому, что она не хочет драться?

Браяр пожал плечами:

— Слишком далеко идущие выводы, тебе так не кажется? Возможно, она просто ещё не проснулась. Может быть, она на завтрак съела кашу вместо блинов. Менябы это вогнало в депрессию.

— Потому что больше всего ты любишь своё пузо, — сухим голосом сказала ему Сэндри. — В Гьонг-ши тебя тоже морили голодом?

Его лицо помрачнело:

— Они морили голодом всех нас. Некоторых — до смерти. Говорю тебе, этого хватило, чтобы кого угодно отучить от любви к императорам. Как только они начинают думать, что они больше королей, они не просто рушат жизни нескольких дюжин людей тут и там. Они жестом руки рушат тысячи жизней.

Даджа разглядывала миниатюрный портрет Ризу, который носила с собой в кошельке на поясе. Она поспешно убрала его.

— Не важно, почему Ишабал не рада, — внезапно сказала она. — Не важно, хочет она с нами сражаться, или нет. Я слышала немало рассказов о ней в Кугиско, и от Ризу и её друзей. Ишабал прозвали «имперская воля». Чего императрица желает, Ишабал достигает.

— Не в этот раз, — сказал Браяр.

— Людям не следует всегда получать всё, что они желают, — решительно ответила Сэндри. — Это очень плохо влияет на характер.

Когда они приблизились к переходу через границу, им стал виден деревянный помост, выстроенный с западной стороны арки. Там были маги, как и сказал Жэгорз. Их собственные подозрения оказались верными: беловолосым магом была Ишабал Лэдихаммэр. Когда они приблизились на сотню ярдов, Ишабал рассыпала что-то по помосту. На земле капитан охранявших переход солдат выступил на дорогу. Двадцать его людей выбежали вперёд, построившись в линию у него за спиной, наведя на троицу свои арбалеты.

— Стоять! — воскликнул капитан. — Вы остановитесь и будете подвергнуты имперской проверке!

Браяр бросил в него шарик из ткани. Стоявший рядом с Ишабал маг сжёг шарик ещё в воздухе. Он не видел другой шарик, который Даджа пустила катиться по земле, пока тот не остановился у капитана под ногами. Бросив шарик, она вытянула жар из летнего воздуха, сконцентрировав его на арбалетах. Их металлические детали задымились и нагрелись. Стрелки были дисциплинированными; они постарались удержать оружие в руках. Даджа рассердилась, и вытянула жар из окружавших их камней, влив его в арбалеты и в броню стрелков. Они закричали от боли, и побросали оружие.

Из шарика у капитана под ногами проросли лозы, и обвили его ноги подобно змеям, приковав его к земле. Он вытащил меч, и попытался их обрубить, но оружие внезапно нагрелось у него в руке. Он бросил меч. Даджа призвала больше жара к стоявшим напротив неё людям, поглаживая пальцами живой металл у себя на кисти, пытаясь удержаться на линии между «слишком горячо, чтобы пользоваться» и «настолько горячо, что наносит перманентный урон». Пограничники вскрикнули, и сбросили с себя пояса, шлемы, мечи и кинжалы — всё что у них было металлического, по мере того, как Даджа напитывала металл теплом.

— Если хочешь драться, дерись с нами, — крикнул Браяр Ише. — Оставь солдат в покое. Они только поранятся.

Он ощутил у себя в костях что-то вроде дрожи. Она была вызвана вспухшей на другой стороне каменных врат силой. Вместе с силой поднялись вверх растения, камни, даже деревья — всё, что находилось на черте, вдоль которой столетия тому назад были установлены опоры для заклинания.

Сэндри подъехала к вратам, и попыталась пройти через них. Там она встретилась с силой, подобной твёрдой, невидимой стене. Её лошадь отпрянул, уткнувшись в неё, испуганный невидимой преградой. Сэндри укротила свою лошадь, затем спешилась. Она подошла к барьеру, и выяснила, что тот был твёрже камня, хоть и совершенно невидим. Казалось, что сам воздух просто затвердел.

Она обернулась, посмотрев на стоявших на помосте людей:

— Как моя кузина собирается меня удержать, Вимэйси Лэдихаммэр? — потребовала она. — В такой вот клетке?

Она ударила по барьеру кулаком.

— Выданной замуж и запертой в каком-нибудь загородном поместье, с моей поставленной кровью и магией подписью под обещанием быть послушной овечкой? Вы вообще можете себе позволитьудерживать меня долго? У любой магии есть пределы. Вы никак не сможете заставить меня никогда больше не использовать мою силу. Вы знаете, что сила должнабыть использована, иначе она искажается. И когда мне выпадет возможность использовать мою силу… Вы всеносите одежду. У вас у всехесть что-то, удерживаемое швами.

Она попыталась зацепить щепоть стены, закрутить её. Если бы она могла превратить часть стены в нить, то смогла бы её расплести.

Но она не могла оставить на стене даже царапины.

— Ты вполне можешь провести всю жизнь в клетке, если не подпишешь клятву покорности имперскому трону, — спокойно произнесла Ишабал. — вы не можете быть настолько глупыми, чтобы думать, что сильные мира сего позволят вам всю жизнь следовать вашим собственным эгоистичным желаниям. Очнитесь, дети. Пришло время научиться жить в реальном мире. Что империя хочет, то империя себе и оставляет.