Тамора Пирс - Воля Императрицы

«Шторы», — угадал он. «Если она решит, что какая-то часть комнаты слишком сильно освещена, то она может опустить шторы и закрепить шнур, чтобы муслин прилегал к стеклу. И когда она пожелает, шторы можно свернуть обратно».

Он почуял нутром, что она была единственным садовником, заправлявшим всем в этой комнате, хотя она и могла прибегать к труду помощников для наиболее простых работ, когда у неё самой не было времени. Но бутоны цвели от тщательной заботы, и её лицо светилось от счастья, когда она за ними ухаживала. Это было её местом для счастья, даже больше, чем помещение с шакканами .

— Ты увидел всё, что хотел? — спросила она, не оборачиваясь. — Разве они не великолепны?

— Император Янджинга сдох бы от зависти, если бы знал, — заверил её Браяр. — Даже его коллекция не сравнится с вашей.

— Значит надо послать ему что-то, чего у него нет, — пробормотала Берэнин, переходя к следующему растению. — В качестве благодарности за его великолепный дар ткани. Что ты думаешь насчёт моих орхидей?

Браяр засунул руки в карманы. Орхидеи он не очень одобрял.

— Паразиты, — сказал он, как садовник садовнику.

Императрица тихо засмеялась:

— А вот и нет. Они не убивают, в отличие от настоящих паразитов. Хотя вне моего сада я против паразитов ничего не имею, — со знанием дела заявила она. — Я ими просто окружена, и все они такие же цветастые и красивые, как мои орхидеи. В этом, в общем-то, и заключается суть придворных.

Браяр пожал плечами:

— Надо их вытурить, чтобы занялись чем-нибудь полезным, — предложил он, осматривая горшок с полосатыми орхидеями.

Те зашевелились, чувствуя его неодобрение.

— А, но что я считаю полезным для моих дворян, и что они считают полезным для себя — зачастую совершенно разные вещи, — объяснила Берэнин.

Местное освещение заставляло её кремового цвета кожу светиться.

— Проблема с дворянами в том, что им всегда всего мало. Они всегда хотят больше. Если бы я за ними не приглядывала, они бы занимались всякими гадостями, и часть из этих гадостей были бы направлены на меня. Я предпочитаю держать их в моём дворцовом парнике, где я могу пропалывать их при первых же признаках заговора.

— Мне кажется, что они плетут ещё больше интриг, если держать их слишком близко к себе, — сказал Браяр, — но я в людях разбираюсь не так хорошо, как в растениях.

Он хмуро глянул на полосатые орхидеи, те начали дрожать.

— Прекратите, — приказал он. — Я вас не трону, поскольку теперь знаю, что вы на самом деле не паразиты. Вот.

Он протянул к ним руку и нежно коснулся их стеблей, посылая спокойствие в их жилы.

— Я никогда не сделаю вам больно.

Подумав о подрезании, он добавил:

— Разве что для вашей же пользы.

Берэнин покачала головой, осторожно поливая несколько цимбидиумов:

— Не понимаю я, почему ты с ними говоришь, и почему позволяешь им говорить с собой. Я их люблю именно потому, что они красивые — и молчат.

— Ох, — поморщился Браяр. — Полагаю, у вас наихудшая работа в мире — все постоянно чешут при вас языком.

Императрица засмеялась:

— Я к этому привыкла. Покуда я могу здесь отдохнуть, всё будет хорошо.

Она подняла голову, взглянув на солнце, и вздохнула:

— Полагаю, я уже достаточно долго оставила их без присмотра. Уже почти полдень, и они капризничают, если их не покормить.

Она погладила ярко-розовую орхидею «дерево жизни»:

— Как и мои красавицы, только от дворян шуму гораздо больше. Ну, среди них тоже есть красавчики, чтобы меня успокаивать.

Она сняла перчатки и отложила их в сторону, затем оставила орхидеи и подошла к Браяру.

— Как те Джа́кубен и Финлак? — спросил он, следуя за ней мимо шакканов .

— Ах, этими я готова поделиться, — ответила Берэнин. — Вот. Так будет быстрее.

Они вышли через боковую дверь в деревянный коридор, который выходил на мощёную камнем дорожку через открытые сады.

— Я надеюсь, что один из моих очаровательных мальчиков убедит мою дорогую кузину Сэндри остаться в Наморне.

«У этих безголовых павлинов кишка тонка в чём-то её убедить», — подумал Браяр, но промолчал. «И мне не стоит говорить ей, что у Сэндри стальная воля и своя голова на плечах. Берэнин придётся это обнаружить самостоятельно. Ради её растений, я надеюсь, что этот урок окажется для неё не слишком болезненным».

Расположившись на траве, Даджа и её спутники продолжали ожадить, когда дворцовые часы пробили сначала один час, потом второй. Наблюдая за окружавшими её людьми, Даджа решила, что они как черепахи. Все грелись на солнце с довольным выражением лиц. Этому предавались даже присоединившиеся к ним мужчины, вроде Джака и Кэнайла.

— Это что, какой-то северный обычай? — спросила Сэндри, когда прошёл второй час, и поправила своей магией шов на платье одной из женщин. — Вы выходите на улицу, чтобы печься на солнце как булки на противне?

— Подожди, пока ты переживёшь зиму в Данкруане, — посоветовала черноволосая и черноокая Кэ́йдлин фа Сэ́раджэйн, фрейлина. — Тогда ты тоже полюбишь солнце.

— Но оно же ужасно влияет на вашу кожу, — указала Сэндри. — Со временем она у вас задубеет.

— У нас есть лосьоны, кремы и бальзамы для кожи, — сказала Ризу, задрав голову, чтобы подставить лицо солнечному свету. — И зима уж слишком длинная. Мы рискнём.

Даджа огляделась:

— Мне казалось, что внутри я видела людей постарше, но здесь всем максимум тридцать, — заметила она.

Её спутники тихо засмеялись:

— Нам полагается не отставать от неё, — с улыбкой объяснила Ризу. — По утрам никто не знает, взбредёт ли ей в голову проехаться верхом…

— Или на охоту, — сказал Джак, сидевший скрестив ноги с противоположной стороны от Сэндри. — Или на пляж, — мечтательно продолжил он, — или на рынок…

— Те, что постарше, снова присоединяются к нам позже, когда уже ничего другого не происходит, — сказала Ризу. — Сегодня Её Имперское Величество хотела, чтобы Леди Сэндрилин встретили её ровесники, и она не желала формальностей.

— Зал Роз — для веселья.

Кэйдлин плела стебельки травы, делая из них браслет. Она уже успела сплести их для половины всей их компании.

— Зал Солнца — для полного двора и более закрытых церемоний, а Зал Мечей — для аудиенций, изысканных приёмов и тому подобного.

— Значит, это как условные знаки при дворе, — заметила Сэндри. — Если вы знаете, где находятся люди, то довольно хорошо представляете, что происходит.

Даджа улыбнулась:

— Пишешь для нас путеводитель, Сэндри? — спросила она. — Или для себя?

Сэндри лишь фыркнула в ответ.

— А происходит вот что: наша императрица повела твоего друга в оранжереи, куда она большинство из нас не пускает, — с туманом в карих глазах проворчал Кэнайл.