Тамора Пирс - Боевая Магия

Ланго и близнецы крикнули, приказывая стрелять; стрелки повиновались, целясь в сердце наступающего строя. Всадники и лошади попадали на землю. Джимут и пращник Розторн выпустили свои семенные шарики, попав во всё ещё наступавших галопом вражеских солдат.

Те стали падать ещё до того, как шарики упали на землю и взорвались. Свирепо разрастаясь, травы оплели копыта лошадей. Животные упали, сбрасывая с себя своих седоков. В сердце армии закричали воины, когда их оплели и пронзили шипастые лозы. Кони вставали на дыбы, пытаясь вырваться из хватки крепких трав. Они падали под копыта тех лошадей, что скакали галопом следом за ними.

Шипы и трава частично посерели. Некоторые из них вспыхнули, обжигая схваченных ими солдат. Браяр замялся, передавая Джимуту следующий шарик, у него онемели пальцы. Ему на глаза опустилась странная зелёная пелена; его горло свело настолько, что нельзя было дышать. Он заскрёб по нему пальцами, хватая ртом воздух.

Внезапно воздух влился в его горло. Он несколько раз вдохнул, наполняя свои бедные лёгкие, затем посмотрел на причину своего внезапного исцеления. Джимут держал у него перед лицом продолговатый диск.

— Ты в порядке? — спросил он.

— Уже лучше, спасибо. Что этотакое? — поинтересовался Браяр.

Джимут на миг развернул диск, затем снова повернул его отполированной стороной к врагу. Это было металлическое зеркало. Оно отразило заклинание врагов обратно к ним.

Браяр проверил, что происходило с Розторн. Одна из храмовых магов с полностью покрытым татуировками интересных узоров лицом подвела свою лошадь к коню Розторн. Она чертила знаки в воздухе между собой и наставницей Браяра. Пока она работала, Розторн сидела, расположив руки у себя на коленях ладонями вверх, мирно глядя на разворачивавшуюся перед ними битву. Лозы стремительно росли, обвивая вражеских воинов и выдёргивая их из седла, после чего их затаптывали в пылу схватки. Что бы храмовый маг ни делала, было ясно, что она не пускала янджингских магов к Розторн.

Браяр позволил Розторн работать с лозами. В том месте, где янджингские солдаты ждали перед атакой был островок неподвижности. Он готов был биться об заклад, что оттуда за сражением наблюдали маги и, возможно, командующие. Браяр закрыл глаза, и влил свою магическую сущность через корни травы между собой и этой неподвижностью. Травы поделились с ним своей силой, пока он перебегал между ними, с корня на корень.

Сила янджингских магов сияла подобно маяку даже под землёй, наводя его на них. Под ними, в земле, Браяр потянул силу из обширной сети растений, простиравшейся вокруг него, и осторожно протянул свою силу вверх. Там были надземные части трав, росшие вокруг копыт лошадей. Те по привычке пытались есть один или два пучка, но это были самые изысканные порождения армейских конюшен. Растения гьонг-шийской равнины были для них слишком грубыми. Ощутив присутствие Браяра в траве, они пыхтели и топали ногами, но державшие их поводья солдаты лишь награждали их шлепками. Ни генералы, ни маги не хотели, чтобы их беспокоили неугомонные животные.

Браяр растянулся над травами в поисках бусин, обёрнутых вокруг запястий и шей магов. Он не мог сказать, был ли генерал также и магом, как Генерал Хэнг-кай. Он мог лишь ощущать деревянные бусы. В его магическом зрении они висели в воздухе, обозначая контуры трёх шей и трёх пар рук. На миг он сжал свою силу, затем затопил ею бусы.

Ивовые бусины разлетелись на куски, разрывая цепочки бус вокруг рук и шей магов. Дубовые бусины впились корнями в землю. Травы сказали ему, что лошади обезумели от внезапного появления быстрорастущих деревьев. Они вставали на дыбы и били копытами по всему вокруг. Магов сбросило на землю. По приказу Браяра травы схватили магов, сплетаясь у них вокруг горла. Удушение их научит, как убивать маленьких девочек!

Его ярость питала травы силой. Они росли и натягивались подобно верёвке.

«Вот так!» — сказал Браяр травам. — «Не отступайте ни на миг!»

Розторн звала его. Он отказывался ослаблять хватку. Он не собирался уходить, когда только-только начал платить этим янджингским животным по заслугам.

А потом он ощутил то нехорошее чувство, ощущение пальцев, обхвативших настоящее ухо его тела. Пальцы скрутились. Был только один способ остановить эту боль. Медленно, чтобы не напугать травы и дубы, он отступил через поле обратно в тело, болевшее от потери Эвви.

Браяр открыл глаза. Розторн выпустила его ухо, напоследок больно щёлкнув большим и указательным пальцами.

— А что если нам пришлось бы отступать? — потребовала Розторн. — Ты знаешь, сколько магов оказались в ловушке вне самих себя?

— Ты никогда раньше ничего не говорила, — пробормотал он, потирая саднящее ухо.

Он гадал, удалось ли травам убить тех магов.

— Раньше тебе такой опасности и не грозило.

Розторн вздохнула:

— Месть — скверная штука как для тех, кто её творит, так и для тех, на ком она творится, Браяр.

Он был несогласен. «Она наверное должна говорить такие вещи, потому что она — посвящённая», — думал он, глотая чай из фляги у себя на поясе. «Но я — не посвящённый, и уж я-то задам империи жару».

Он посмотрел, какой ещё урон можно нанести.

Враг бежал, или, точнее, те, кто был в состоянии, уже сбежали. Оставшиеся качались в седле, или щеголяли торчащими из себя или своих скакунов болтами. Некоторые были пешими и отбивались, пытаясь сдержать гьонг-шийских воинов.

По всей земле между дорогой и остатками янджингских воинов лежали павшие с обеих сторон: лошади, раненные и мёртвые. Гьонг-шийские лекари катили свои повозки вокруг войск на дороге, и дальше, в поле.

Браяр покачал головой:

— Ни за что. Они убили Эвви.

— Все они? — спросила Розторн.

— Они и других людей здесь тоже убивали.

— И кому из них в этом предоставляли выбор? — спросила она у него. — Ты знаешь императора. У скольких из солдат есть семьи в Янджинге, которых накажут, если солдаты откажутся служить в армии? К тому же…

— Я не хочу слышать никаких ктомужей.

Даже он сам подумал, что говорит как ребёнок.

— Чем большее их число получит здесь достойное обращение, тем большее их число узнает, что путь Уэй-шу — не единственный. Тем большее их число осознает, что эти люди — не чудовища.

Розторн спешилась, и сняла свои перемётные сумы.

— Тебе не обязательно идти, — сказала она. — Я пойму.

Женщине, охранявшей её от заклинаний янджингских магов, она сказала:

— Да благословят тебя Мила и Зелёный Человек, Слуга Ри́вердэнсер [2] англ. «Riverdancer» — «танцующий в реке» или «речной танцор» .

Шаман прижала свои ладони друг к другу у себя перед лицом, и поклонилась. Розторн повернулась к своему пращнику, и его тоже поблагодарила. Он предложил позаботиться о её коне. Розторн кивнула, затем пошла на поле битвы.