Рус - Рождение Зверя

На четвертый день его странной робинзонады, с Сергеем случилось событие, определившее дальнейший его путь…

В это утро он встал, как и обычно, на восходе. Подходя к воде, залюбовался расходящимися по поверхности кругами, которые оставляли юркие рыбешки. Десятки окружностей, появлявшихся в разных местах, неудержимо расширялись и пересекались, образуя необычные фигуры. Вглядываясь в них, Сергей пытался следить за каким-нибудь одним кругом, но он то и дело убегал от него, маскируясь под своих собратьев… Вдруг, он резко вскочил и в возбужденном состоянии забегал по берегу, испуская громкие радостные вопли. Потом, поднимая один за другим валуны с песка, Сергей стал кидать их в воду, пристально вглядываясь в появляющиеся круги…

Круги стали неожиданно опустившимся спусковым крючком, прорвавшим темную пелену, окутавшую его сознание все это время. Непрерывно расходящиеся по поверхности озера круги вдруг ассоциативно связались с последним произнесенными священником словами о знаке трех… Круги вписанные друг в друга, действительно образовывали знаки трех, четырех и больше…, кому какое число нравиться… Но он чувствовал, что этот знак ему очень хорошо знаком, настолько хорошо, что четким светящимся контуром встает перед ним всякий раз, когда закрывает глаза… «Знак… трех…, - непрерывно звучал у него в голове слабеющий голос. — Помни… знак… трех». И тут Сергей ясно увидел его — тройные хорошо прочерченные линии вырисовывали небольшую фигурку человека, еле заметную на фоне огромного покрытого мхом валуна… «Альбигойцы…, язычники…, капище, валун, — слова мгновенно пронеслись перед ним».

Под впечатлением открывшегося знания, он медленно встал и… стал ошалело оглядываться… Казалось, все, что его окружало, в первый раз предстало перед глазами. Сергей разглядывал бесконечную синеву неба, то там то тут прерываемую тонкими цепочками пушистых облаков, широту озера, по которой бегали сотни беловато-синих барашков, стройные ряды красавиц-берез, мачтами устремившихся ввысь… Потом, случайно, он перевел взгляд на себя и… вновь обомлел! На нем были какие-то грязные лохмотья, которые даже последний бомж постеснялся бы одеть… Длинный полосатый халат выглядел оборванной гавайкой, еле прикрывавшей грудь, а брюки такой же расцветки превратились в шорты.

В полной прострации Сергей изучал свое тело, чувствуя в нем страшные переполнявшие его силы… Только сейчас, когда он окончательно пришел в себя, до него стало доходить какие изменения в нем произошли. Если раньше в беспамятстве, его тело само реагировало и действовало под руководством инстинктов, то сейчас Сергей немного растерялся и был просто не в состоянии мгновенно взять все под свой контроль, и вести себя так, словно ничего не случилось…

Он сделал несколько шагов, осторожно ступая по нагретому песку, и… вдруг, сжав кулаки, отчетливо проговорил:

— А что, собственно, я паникую? Разве случилось что-то страшное? Да ни черта! Просто я стал именно тем, кем и хотел быть…

Проговорив это, Сергей неожиданно поднял голову и, посмотрев в небо, негромко печально произнес:

— Спасибо, батюшка… Я помню… и сил у меня теперь должно хватить, чтобы отрубить гидре голову.

Новый день совершенно не радовал Олесю. Проплакав вчера всю ночь, сейчас она с трудом поднялась с постели. Хотелось вновь нырнуть в теплую постельку, накрыться одеялом с головой и еще раз выплакаться.

— Как же такое могло случиться? — всхлипывая, бормотала она. — Убежал… Куда? Как? Он же еле ноги передвигал… Еще этот худой шпынь намекал, что он у меня прячется… Как будто я знаю, где он?

При этих словах, она резко поправила свисавшую на лоб чёлку и посмотрев в окно, с вызовом сказала:

— Если бы знала, все равно никому бы ничего не сказала!

Потом с вызовом кому-то показала свой маленький розовый язычок — она оставалось той самой своенравной девчонкой, которую так не любили школьные учителя и боготворили окрестные мальчишки.

Немного успокоившись, Олеся быстро оделась и побежала на кухню умываться. Быстро сполоснувшись ледяной водой, она схватила велосипед и попыталась незаметно прошмыгнуть на улицу, но её заметила мать… От окна по всему двору разнесся её резки голос:

— Опять из дома! Ну сколько же это можно — чуть рассвело, а она со двора! А ну быстро домой! Пока скотина не убрана, чтоб ни шагу за дверь!

Олеся с сожалением оставила велосипед и с видом насмерть оскорбленного человека отправилась домой. Едва, она вошла на кухню, как получила еще одну порцию нотаций…

— Вот оторва! Ну чего ты там с самого утра забыла! Снова к этому аспиранту намылилась что ли?

При этих словах, она в сердцах взмахнула руками…

— … Где же это видано, чтобы девушка сама за парнем бегала?… Ну в кого же ты у меня такая?

Раздался громкий хлопок закрываемой входной двери, и обернувшаяся женщина успела только заметить краешек синего платья, мелькнувшего за порогом. Всхлипывая и время от времени переходя на рыдания, Олеся прыгнув на велосипед, помчалась по дороге… Сейчас для неё было лишь одно место, где она могла спокойно посидеть и выплакаться без лишнего внимания — это колхозное озеро.

Так в селе называли большой пруд, который вырыли колхозники более пятнадцати лет назад для полива полей. Вырыть то вырыли, а дороги к нему проложить в период всеобщей разрухи уже средств не были. Поэтому озеро, славившееся среди сельчан хорошей рыбалкой и чистой водой, оставалось совершенно незнакомо для городских жителей. Не только в выходные, но и в будние дни, там не было практически не души…

Олеся частенько приезжала сюда, чтобы вдали от всех посидеть и помечтать. Одно время она стала замечать, что между ней и озеро существует какая-то странная, практически мистическая связь… Когда Олесе становилось очень плохо, то она приезжала сюда. Только сев на высокий берег и свесив ноги, она замечала, как все дурное уходило из её головы: проблемы, которые прежде казались совершенно непреодолимыми, в этом месте теряли свою остроту…

Обычно она приезжала на озеро к вечеру, чтобы полюбоваться летним закатом. Каждый раз, когда огромное красноватое солнце начинало медленно тонуть в бесконечной глади озера, её охватывало почти религиозное чувство… — чувство причастности к чему-то огромному и прекрасному. Олеся понимала, что не смотря на все свои неурядицы, маленькие неприятности, она была не маленькой и ни кому не нужной песчинкой в этом огромном мире, а его неотъемлемой частью, без которой вселенная не будет целой и прекрасной.

Занятая своими мыслями, Олеся не заметила, как добралась до озера. Перед колесами ее велосипеда вместо еле заметной тропки, неожиданно выросла плотная стена ржи. Дальше надо было идти пешком, осторожно пробираясь по самой кромке поля до видневшейся вдалеке рощицы. Наконец, после почти километрового перехода, Олеся вышла к самому берегу озера.