Пол Томпсон - Сага о Копье: Омнибус. Том I

— Я знаю, что не должен был позволять ему вывести меня из себя таким образом. Мне жаль, — сказал Пророку генерал.

— Чепуха. Ты сказал то, что я не мог произнести долгие месяцы. Лучше, когда подобные вещи говорит воин, а не глава государства. Насчет его слов — много ли в них правды?

— Очень мало, — вздохнул Кит-Канан. — Мы укрываем людей в крепости, большая часть их — жены и дети Гончих. Если они попадут в руки врага, их ждет немедленная смерть.

— И неужели находятся эльфы, сражающиеся за Эргот? — Ситас не мог сдержать отвращения.

— Несколько негодяев, как я и сказал, — признал Кит. — По крайней мере, так нам сообщают. Я и сам видел одного в неприятельском лагере. Но этих перебежчиков не так много, чтобы мы заметили их на поле боя.

Он застонал и прислонился к стене, вспомнив о высокомерном и агрессивном гноме Тейвар.

— Эта деревенщина! Да, хорошо, что у меня с собой не было меча.

— Ты устал, — заметил Ситас. — Почему бы тебе не отдохнуть немного? Мне кажется, ты еще не привык к этой суматохе пиров, балов и ночных бдений. Мы можем поговорить завтра.

— Твой брат прав. Тебе действительно нужен отдых, — добавила Нирикана с материнской заботой в голосе. — Я прикажу, чтобы ужин принесли к тебе в комнату.

Как и обещала Нирикана, ужин принесли в комнату. Кит-Канан решил, что мать послала распоряжение на кухню, а кто-то с кухни сообщил обо всем заинтересованной стороне. Потому что после стука в дверь к нему вошла Герматия.

— Привет, Герматия, — сказал он, садясь в постели. Он не особенно удивился, увидев ее, и, будучи честным с собой, понял, что не особенно разозлился.

— Я забрала это у служанки, — ответила она, указывая на большой серебряный поднос с хрустальными тарелками и дымящимися блюдами, накрытыми крышками. Снова его поразило это впечатление юности и невинности.

Воспоминания об их любви… Кит-Канан почувствовал внезапный прилив желания — чувства, которое, ему казалось, оставило его навсегда. Он захотел обнять ее и, взглянув ей в глаза, понял, что она желает того же.

— Я встану. Мы можем поужинать, сидя у окна. — Он не хотел предлагать ей выходить на балкон — в ее визите было нечто тайное, не предназначенное для посторонних глаз.

— Лежи, — мягко сказала она. — Я все принесу тебе в постель.

Он сначала удивился ее словам, но вскоре понял, и ужин так и остался остывать на столе.

Где- то в середине ночи Герматия выскользнула из спальни, и Кит-Канан был бесконечно благодарен ей за то, что она не осталась до утра. Сейчас, в холодном свете дня, страсть, лишившая их рассудка, казалась лишь зловещей и болезненной случайностью. Пламя, что когда-то горело в их сердцах, нельзя было разжигать вновь.

Большую часть дня Кит-Канан провел с братом, осматривая городские конюшни и кузницы. Он заставлял себя сосредоточиться на делах — подготовке достаточного количества лошадей для кавалерии к тому времени, когда Гончие перейдут в наступление. Оба знали, что они, в конце концов, должны атаковать неприятельскую армию. Они не могут просто сидеть в осажденной крепости и ждать.

За эти часы, проведенные вместе, Кит обнаружил, что не может смотреть в глаза брату. Ситас был по-прежнему бодр и полон энтузиазма, обращался с Кит-Кананом доброжелательно, и у того все переворачивалось внутри. Где-то после полудня Кит, извинившись, оставил Пророка, сославшись на необходимость немного потренировать Аркубаллиса. На самом деле ему необходимо было сбежать, чтобы страдать от сознания своей вины в одиночестве.

Последующие дни в Сильваносте текли медленно, и по сравнению с ними даже гнетущее времяпрепровождение в осажденном Ситэлбеке казалось полным интереса. Он избегал Герматию и, к своему облегчению, обнаружил, что она, видимо, также не жаждет встреч. Несколько раз он видел ее с Ситасом — она изображала преданную жену, ловя каждое его слово.

По правде говоря, для Ситаса время тоже ползло с трудом. Он знал, что Ведвесика трудится над заклинанием, которое позволит им приручить грифонов, но сгорал от нетерпения, стремясь начать поход, и приписывал дурное настроение Кит-Канана этой задержке. Когда они встречались, то разговаривали лишь о войне и ожидали известий от таинственного жреца.

Известий не было в течение восьми дней, а затем они пришли неожиданно, среди ночи. Близнецы бодрствовали в комнатах Ситаса, поглощенные разговором, когда с балкона, дверь которого была открыта, послышался шорох. Ситас раздвинул занавеси, и в комнату вошел колдун.

Взгляд Кит-Канана сразу же приковал предмет, который нес Ведвесика, — длинная трубка из слоновой кости с заткнутыми пробкой концами. Белую поверхность покрывали какие-то загадочные знаки, выведенные черной краской.

Жрец поднял свою ношу, и близнецы поняли, что это, еще прежде, чем Ведвесика открыл трубку и вытащил свиток промасленного пергамента. Развернув пергамент, он показал им строки символов, использовавшихся в древних письменах.

— Это необходимое заклинание, — негромко пояснил жрец. — Я уверен, что с его помощью вы сможете приручить грифонов.

Близнецы предполагали отправиться в путь через день, завершив все приготовления. Получив свиток, они решили приняться за дело немедленно. Вскоре после завтрака, через несколько часов после разговора с Ведвесикой, они встретились с Нириканой и лордом Квимантом.

Четверо эльфов собрались в дворцовой библиотеке, у камина, где трещал огонь, отгоняя осенний холод. Ситас принес свиток и положил его на пол, прикрыв своим плащом. Все устроились в просторных кожаных креслах у огня.

— Нам стало известно об открытии, которое может изменить ход войны в нашу пользу, — объявил Кит.

— Превосходно! — с энтузиазмом воскликнул Квимант.

Нирикана лишь взглянула на сыновей, озабоченно нахмурившись.

— Вы, конечно, знаете об Аркубаллисе, — продолжал воин. — Отец получил его от одного торговца с севера.

По их с Ситасом замыслу, никто не должен был знать об участии в этом деле серого волшебника.

— Теперь мы узнали, что в горах Халькист живет огромная стая грифонов — по меньшей мере сотни.

— У вас есть доказательства или это просто слухи? — побледнев, спросила Нирикана.

— Их видели, — пояснил Кит-Канан, несколько приукрасив истину, и рассказал Квиманту и Нири-кане о сне, который приснился ему перед отлетом из Ситэлбека. — В окрестностях трех вулканов — это все, что нам удалось выяснить.

— Подумайте о возможностях! — добавил Ситас. — Целый отряд воздушной кавалерии! Вспомните, вид одного лишь Аркубаллиса заставил вражеских лошадей обратиться в бегство. Когда грифоны затмят все небо, это, весьма вероятно, рассеет всю армию Эргота!