Пол Томпсон - Сага о Копье: Омнибус. Том I

С появлением цветов и листьев возникли и тучи насекомых. Теперь это были не знакомые Анайе Черные Твари, но пчелы, мухи, бабочки. Воздух наполнился жужжанием и гулом. Кит-Канан и Макели вынуждены были постоянно поддерживать огонь в очаге, чтобы помешать пчелам устроить улей прямо в доме.

Теперь Аркубаллис приносил в день по целому кабану или оленю и двум эльфам стало нечего делать. Пытаясь отвлечь Кит-Канана от его горя, Макели снова принялся расспрашивать его о Сильваносте. Они говорили о его жителях, одежде, еде, занятиях и многом другом. Постепенно Кит-Канан стал делиться с мальчиком своими воспоминаниями и, к своему удивлению, обнаружил, что тоскует по дому.

— А как там насчет… — Макели покусал нижнюю губу, — как насчет девушек?

Кит-Канан слегка улыбнулся:

— Да, девушки там есть.

— Расскажи о них.

— Девушки Сильваноста славятся своей красотой и изяществом, — без преувеличения отвечал Кит-Канан. — Большинство из них добрые, мягкие и очень ученые, а некоторые даже умеют обращаться с конем и мечом, хотя это редкость. Волосы у них рыжие, светлые, золотистые, и я встречал некоторых с волосами черными, как ночное небо. Макели подтянул ноги, упершись в ветку ступнями.

— Хотел бы я посмотреть на них всех!

— Несомненно, когда-нибудь ты повстречаешь их, Кели, — торжественно пообещал Кит-Канан. — Но я не могу взять тебя туда.

Макели знал историю побега Кит-Канана из Сильваноста.

— Когда Най, бывало, сердилась на меня, я выжидал несколько дней, затем возвращался и просил прощения, — вспомнил он. — А ты не можешь попросить прощения у своего отца?

— Это не так-то просто, — защищался Кит-Канан.

— Почему?

Принц открыл было рот, чтобы ответить, но не произнес ни слова. И в самом деле, почему? Конечно же, за прошедшее с тех пор время гнев отца утих. Видят боги, его собственная ярость от потери Герматии померкла и умерла, будто ее никогда и не существовало. И теперь, когда он мысленно произносил ее имя, в душе ничто не шевелилось. Сердце его всегда будет принадлежать Анайе. Но теперь, когда жены не стало, почему бы ему не возвратиться домой?

Тем не менее, поразмыслив, Кит-Канан каждый раз приходил к выводу, что делать этого не стоит.

— Мой отец, — Звездный Пророк. Он связан обычаями, которые не может нарушить. Если бы он был просто разгневанным отцом, я, наверное, вернулся бы и молил его о прощении. Но существуют другие, те, кто не желает моего возвращения.

Макели с осведомленным видом кивнул:

— Враги.

— Не мои личные враги, просто те жрецы и мастера гильдий, которым выгодно, чтобы все шло по-прежнему. Мой отец нуждается в их поддержке, вот почему он предпочел выдать Герматию замуж за Ситаса. Уверен, мое возвращение вызовет большое волнение в городе.

Макели распрямился и снова начал болтать ногами в воздухе.

— Слишком сложно для меня, — заметил он. — Думаю, что в лесу лучше.

Несмотря на то, что сердце его все еще болело после потери Анайи, Кит-Канан, глядя на солнечную поляну, усеянную цветами, был вынужден согласиться со своим другом.

Зов настиг его, словно удар меча.

Наступил вечер четвертого дня после того, как принц обсуждал с Макели Сильваност. Они свежевали горного лося. Ни Кит-Канан, ни Макели не могли понять, зачем грифон пролетел двести миль до Халькистовых гор, чтобы поймать лося, — горы были ближайшим местом, где водились такие животные. Они уже почти закончили снимать шкуру, когда пришел Зов.

Кит-Канан уронил в грязь каменный нож, вскочил на ноги и вытянул перед собой руки, словно внезапно ослеп.

— Кит! Кит, что с тобой? — закричал Макели.

Кит-Канан больше не видел леса. Вместо этого перед ним проносились смутные видения беломраморных стен, пола, потолка. Он словно покинул свое тело и оказался в Сильваносте. Приложив к лицу руку, Кит-Канан ощутил вместо кожаной туники и мозолистой ладони мягкую руку и одежду из гладкого шелка. Он узнал кольцо на пальце — оно принадлежало Ситасу.

Мозг его был охвачен смутными чувствами: тревога, печаль, одиночество. Ситас звал его по имени. В городе что-то происходило. Споры, борьба. Во дворце были люди. Все это с молниеносной быстротой промелькнуло у Кит-Канана перед глазами, и он зашатался.

— Ситас! — выкрикнул он.

Как только он заговорил, Зов внезапно оборвался.

Макели дергал его за тунику. Кит-Канан, вырвавшись, оттолкнул его.

— Что случилось? — испуганно спросил Макели.

— Мой брат. Это был мой брат, я возвратился в Сильваност и увидел его…

— Ты видел его? Он что-нибудь сказал?

— Он не произносил слов, но я понял — народ в опасности… — Кит-Канан закрыл лицо руками. Сердце его бешено колотилось. — Я должен вернуться. Я должен ехать в Сильваност.

Повернувшись, он направился к дому.

— Подожди! Неужели тебе обязательно идти прямо сейчас?

— Нужно идти. Я должен уйти немедленно, — настаивал Кит-Канан.

— Тогда возьми меня с собой!

Кит-Канан, который уже зашел в дом, снова показался в дверях:

— Что ты сказал?

— Возьми меня с собой, — с надеждой в голосе просил Макели. — Я буду твоим слугой. Я буду все делать. Чистить твои сапоги, готовить еду — все. Я не хочу здесь оставаться один, Кит. Я хочу увидеть столицу моего народа!

Кит-Канан подошел к мальчику, по-прежнему сжимавшему в руке нож. Сейчас, когда мысли его пришли в порядок, он понял, что рад предложению Макели. Он был для него самым близким человеком после Анайи — и Ситаса. Теперь принцу предстояло возвращение в Сильваност, навстречу неизвестности, и он не хотел лишиться друга и его поддержки.

Хлопнув мальчика по плечу, Кит-Канан объявил:

— Ты отправишься со мной, но только не как слуга. Ты будешь моим оруженосцем и учеником. Как тебе это?

Макели был слишком ошеломлен, чтобы говорить, и, протянув к Кит-Канану руки, неистово сжал его в объятиях.

— Когда мы отправляемся? — спросил мальчик.

Кит-Канан чувствовал мощную притягательную силу Зова. Сейчас же, сейчас же, сейчас же. Зов, точно кровь, бился в его жилах. Но он заставил себя воспротивиться этому властному призыву. Было уже поздно, а необходимо еще сделать кое-какие приготовления.

— Завтра утром, — решил Кит-Канан.

День обрушился внезапно, словно камень с горы. Только что вокруг царила безмолвная, глухая ночь, как вдруг на востоке показался луч солнца. Его оказалось достаточно, чтобы разбудить Макели; плеснув в лицо воды, он объявил, что готов к отправлению.

— Ты ничего не хочешь взять с собой? — удивился Кит-Канан.

Макели осмотрел комнату. Кремневые орудия, тыквенные бутыли, обмазанные глиной корзины — ничего из этого брать не стоило. Все же необходимо было запастись пищей и водой, и они набрали в две корзины мяса, орехов, ягод и воды, рассчитав таким образом, чтобы Аркубаллис смог все это унести. Грифон, единственный из них троих, все еще крепко спал. Когда Кит-Канан свистнул сквозь зубы, Аркубаллис вытащил орлиную голову из-под крыла и поднялся. Кит-Канан дал животному попить воды, пока Макели привязывал к седлу корзины с провизией.