Антон Бердников - Хаос Возрожденный

А кто сохранит наши жизни? Об этом Мийэн только подумал, произнести эти слова вслух - значит дать ученику повод для сомнения в победе. Такого неудавшийся н"шаст не мог себе позволить.

Дмитрий

Здесь было очень прохладно, словно только что начавшейся осенью, когда дожди внезапно приходят на смену еще согревающему солнцу. Я стоял по щиколотку в воде в сапогах, пока не пропускающих ни капли, кутаясь в плащ, под которым на мне были надеты старые джинсы и толстый свитер. Каким образом я здесь очутился? Почему на мне такое странное сочетание вещей? Да хрен его знает. Последнее, что я помнил - это девочка, лежащая на кровати. Она что-то сказала мне, и на этом все. Теперь я в каком-то странном месте. Акл-Миратэ? Но меня бы уже встретил Маггорайхен. Я мог бы сделать шесть шагов направо или налево, чтобы выйти из воды и встать на каменный парапет, шириной в почти два метра. Но почему-то боялся сдвинуться с места. Я чувствовал, уж не знаю чем, что это место пропитано Хаосом. Как масляная тряпка в гараже. Я ощущал едва заметные волны, от плеска которых не нарушалась гулкая тишина, стоящая здесь. Через минуту мне стало казаться, что маленькие робкие волны нашептывают мне. Конечно, это было полное сумасшествие, а в средние века за то, что я слышу разговор простой воды, меня бы просто-напросто сожгли, предварительно добившись от меня же чистосердечного признания в том, что дьявол дал мне такую способность в обмен на мою грешную душу. Но в Энхоре такое б вполне могло иметь место.

Я стоял в воде еще долго, с каждой минутой замерзая. Температура здесь по Цельсию достигала градусов пяти выше нуля по моим скромным ощущениям, но с учетом холодной воды я бы сказал, что тут было около нуля.

Спустя какое-то время я понял, что нужно идти вперед. Уверенность в этом возникла неожиданно, словно вспышка слабого огонька в ночи, когда ты знаешь, что он слаб, но одновременно с этим понимаешь, что и такого огня хватит и чтобы согреться, и чтобы видеть вокруг. Я пошел вперед по воде, вперед по длинному коридору. Я переставлял свои ноги, загребая ими эту странную воду, нарушая тишину, словно хулиган в библиотеке.

Я смотрел на потолок на ходу, казалось, что плоские магические светильники, которые были здесь повсюду, передвигаются как летающие тарелки, медленно тянутся друг за другом, словно играют в ленивые догонялки. Коричневые стены справа и слева, потрескавшиеся и в некоторых местах покрытые зеленоватым мхом, почти не обращали на себя внимания, пока взгляд не стал цепляться за белые двери. Они-то откуда здесь взялись? Через некоторое время моего путешествия в этом сводящем с ума месте, я вдруг отчетливо осознал, что дверей тут - бесконечное множество! Этих пугающих белоснежных дверей с круглыми черными ручками.

Я дошел до первого разветвления. Передо мной оказались парапет и стена с дверью. Направо и налево шли две еще ветки коридора, схожие, как близнецы. Я остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Куда дальше вправо или влево? Или, может быть, вернуться назад? Или вообще остаться прямо здесь. Но ответ пришел справа. Это было не нашептывание воды, не голоса дверей, не зов светильников или зеленого мха на стенах. Это был крик девочки. Я замер. Сердце едва не остановилось от напряжения, охватившего меня. Крик повторился. Не испуганный крик, не крик ужаса. Просто крик: "Тут есть кто-нибудь?" Конечно, есть! Я здесь. Я повернул в правый коридор и побежал. Я кричал: "Есть! Я здесь! Не бойся!" Вода плескалась у меня под ногами, мельтешили двери и волшебные огни. Уши донесли до меня такой же плеск издали. Девочка бежала ко мне навстречу.

Да, это было она, та самая девчонка с кровати. Она увидела меня, замерла на месте, а потом резко запрыгнула на камень, открыла белую дверь и исчезла. Твою мать! Что вообще происходит! Это магия Хаоса на меня действует? Или я сейчас в голове девочке, пораженной недугом? Я взобрался на парапет и достиг двери, за которой она скрылась. Я аккуратно взялся за ручку, но она не обдала меня ни холодом, ни жаром. В ней никакого подвоха не было. Я открыл дверь, за которой не было ничего, кроме серого тумана. Аархин, где ты, товарищ мой боевой, что мне дальше делать? Но здесь не было н"шаста Энхора, лишь Дима Ладыженский с Земли. Я задержал дыхание и шагнул в туман.

Как писал Николай Васильевич Гоголь: "Не было печали, так подай". Я стоял на опушке в лесу в совершенно другой одежде, и, судя по рукам, находился в собственно теле. На сон все это не походило, но и радоваться, что я вернулся домой, было рановато. Следов убежавшей девчонки я не нашел. Я приметил тропинку, ведущую в чащу, и направился к ней.

Когда тропа привела меня в низину, я увидел перед собой сгорбленную старуху, которая несла на спине вязанку хвороста. Казалось, она не заметила приближающегося к ней человека, не услышала моих шагов и хруста веток под ногами. Удивительно, откуда эта пожилая леди вообще здесь появилась? Я ожидал тут встретить, ну максимум девочку из островного городка. Поравнявшись с ней, я спросил:

- Вам помочь?

- Спасибо, парень,- хриплым голосом ответила старуха, наморщив своё уставшее лицо. Старуха не выказала ни тени испуга, значит, все-таки слышала меня, но не подала виду. Я взял её вязанку, положил себе на плечо, и мы продолжили путь вместе. Старуха всю дорогу молчала, да и сам я не знал, как завести разговор. Наконец, тишину, которую нарушало только пение птиц, прервал человеческий голос:

- Как тебя зовут, парень?- спросила старуха.

- Дима,- ответил я,- а вас?

- А меня Наиша,- сказала она, и я понял, что это точно не Земля. Вновь затянулось длительное молчание. Тропа к этому времени стала петлять, но оставалась ровной: без всяких рытвин и ям. Бабка вдруг остановилась, нагнулась, тяжело вздыхая, и сорвала несколько голубо-красных ягод, которые росли прямо у дороги. Я повторять за ней не стал, вдруг она их в качестве слабительного использует? Прошло уже больше часа, и я заметил, что в лесу становилось всё темнее и темнее. Тропы вскоре стало совсем не видно. Внезапно старуха свернула в чащу:

- Там мой дом,- произнесла она,- если хочешь, то можешь переночевать у меня. Нужно же мне тебя отблагодарить.

- Хорошо бы,- поразмыслив, согласился я. Оставаться ночью на корм зверям мне не льстило.

Я переложил хворост на другое плечо и последовал за старухой. Тропинка, которая вела к дому Наиши, совсем заросла. Ветви деревьев, причудливо переплетающиеся над тропой, мешали идти. Я то пригибался к земле, то, царапая руки, просто раздвигал их. Когда, наконец, бабка-путешественница вывела меня на поляну, окружённую непроходимым терновником, я с облегчением вздохнул. Прямо перед ними стоял небольшой дом. Такого старого мне ещё не приходилось видеть. Крыша обросла мхом и, казалось, вот-вот обрушится. От забора, некогда окружавшего огород, на котором росли разные овощи, осталось несколько досок. Бабуля приказала мне подождать у двери, а сама вошла в дом. Дверь скрипнула так, будто бы её не смазывали добрую сотню лет. В маленьком окошке справа от двери вскоре появился свет, и старуха кликнула меня. Я вошёл внутрь и бросил вязанку в угол, куда указала своим костлявым пальцем Наиша. Внутри, к моему удивлению, оказалось уютней, чем снаружи, но древность дома чувствовалась даже в воздухе. Комната была небольшой: стол в центре, на котором горели три свечи, несколько стульев и печь - это всё, что стояло в ней. В противоположном от печи углу находилась дверь. Наиша открыла её и поманила меня рукой. Спальня была меньше первой комнаты, но лучше.