Елизавета Тьма - Господин Вечности [СИ]

Киса чуть отодвинулась. Помолчала. Снова тепло уткнулась в моё плечо и тихо произнесла:

— Поговори со мной, Ирдес…

Маргарите Павловне не спалось эту ночь. У неё бывали бессонницы, и она знала, как с ними справляться. Поэтому поднялась и тихо, чтобы не потревожить спящую дочь и тёмного, направилась на кухню. Но остановилась, услышав из-за двери комнаты дочери голоса. Прислушалась. Усталый, сдавленный голос тёмного мальчишки:

— Мы пощадили его. Пощадили! А этот сучий сын вскинул на нас взгляд… сказал, что виновен. И перерезал себе горло стоя на коленях. На глазах у сына! А потом валялся в луже собственной крови на полу… Пусть тир'Реан был редким ублюдком, пусть тысячу раз заслуживал смерти, но зачем он сделал это так ?! Чтобы лужа крови… к моим ногам…снова…

— Но он ведь был виновен! Такое с собственным ребёнком сотворить… Ты бы сам свернул ему шею при удобном случае! Что же было не так, Ирдес? — спросила дочь.

— Ты не понимаешь, Кис. Это было слишком. Я много раз уже переступил это "слишком". Критической точкой было, когда я на глазах у мамы голыми руками гортань Моргану выдрал. Помнишь эту мразь?..

— Конечно, — ответила Юля. — Я бы сама его убила. Без сожалений. Мне жаль, что всю их паршивую семейку под нож не пустили. Ты ведь знаешь всё, из того, какие пакости они творили и сколько народузарезалина алтаре?

— Что?.. Нет, не вникал. Мне достаточно того, что своими глазами видел. Да не о них сейчас речь! Я просто больше не могу. Хочу покоя. Свободы. И чтобы война не начиналась. Ты знаешь, какая это грязь — война? Когда трупная вонь, кажется, преследует тебя везде. Когда над гнилой кровью роятся тучи зелёных мух, белые черви выедают плоть тех, кого не сожгли. Когда запах палёной плоти, кажется, пропитал всё вокруг. Горелые трупы жуткои невыносимовоняют. Не хочу больше…

Тишина. И снова сдавленный голос тёмного мальчишки:

— Юлька, не умирай никогда. Я многое могу пережить, но если тебя не будет… я просто сломаюсь. Не оставляй меня одного.

— Ближайшую сотню лет не собираюсь, — фыркнула она. — Куда я от тебя денусь?

— Тогда я всё переживу. Ты только никогда не умирай…

Женщина тихо отошла от двери, вернулась в свою спальню, легла в кровать и о многом думала до самого утра.

Утром меня разбудил одуряюще вкусный запах с кухни. Встав, обнаружил на кухне Юлину маму, которая дожаривала блины. Пожелав доброго утра, я без просьб вымыл накопившуюся в раковине посуду и помог ей с незаконченными делами. Кроме блинов со сметаной, вареньем или мёдом на выбор, она сделала ещё и мясо с картошкой и грибами.

Мы едва успели накрыть на стол, когда дверь открыли ключом с той стороны и вернулся с дежурства Юлькин папа. А за ним в дверь вошли близнецы.

— Тёть Маша, можно мы у вас опять поживём? — спросил Данька встречавшую их женщину.

— А то мы опять с родителями поругались… — вздохнула Манька.

— Можно, конечно! Ещё спрашиваете…

— Ох, доведёт меня до греха ваш отец, ребята, — устало, и явно не в первый раз произнёс Юлин отец, капитан… или уже майор?.. милиции Валерий Иванович Тартынский. — Заколебал ведь уже.

— Давайте-ка руки мыть и на кухню идите!

Мой манёвр по тихому уходу в сторону комнаты Кисы не удался. Двойняшки зашли на кухню. Стоя у окна, я молча скрестил руки на груди и отвернулся в сторону, найдя в настенном сером кафеле нечто жутко интересное. Маня и Даня тоже уставились в разные стороны. Так в молчании прошла минута. Родители Кисы тихо переговорили, вроде бы о нашем поведении друг с другом. Потому что не спросили, какая кошка меж нами пробежала.

— Ирдес, — первой заговорила Маня. — Мы правда себя так отвратительно ведём?

— Мы больше не будем, — пообещал Даня, не поднимая головы. — Мы даже не думали о том, что на самом деле наше поведение настолько мерзкое.

— Нет, — заговорил я, заставив обоих вскинуть головы. — Вы засранцы, конечно, но и я к вам был не совсем справедлив.

Двойняшки переглянулись и робко заулыбались.

— Мир? — осторожно предложил Даня.

— Мир! — согласился я. — Но больше…

— Мы не будем! — хором пообещали они. — А если будем — выдай нам по затрещине для вправления мозгов! Мы не обидимся.

— Я запомню, — хищно сощурившись, многообещающе улыбнулся.

Когда мы с двойняшками после завтрака перемыли всю посуду, почистили гору картошки для готовки обеда, и помогли с уборкой, проснулась почти всю ночь из-за меня не спавшая Киса. Посмотрела на нас троих и проникновенно обругала, сказав, что кроме нас дурачьё на свете есть, но мы возглавляем эти стройные ряды.

Если бы не близнецы, я бы не решился и сегодня вернуться домой. Но им трудно отказать, особенно когда рядом стоит Киса с тапочкой в руках и эдак оценивающе смотрит по очереди на каждого. Мы все крупными габаритами не отличались, поэтому поместились на мотоцикле втроём без особых проблем.

Подъехав к дому, я заглушил мотор, слез с мотоцикла, скинул капюшон и опустил высокий, по глаза, жёсткий ворот. Маньяки спрыгнули ещё до того, как я успел остановиться, и уже вбежали в дом, даже не подумав дождаться меня. Вскоре я понял, почему — они вытолкали на улицу Вана. В майке, драных джинсах и тапочках. Он отпихивался и огрызался, а двойняшки что-то зло выговаривали ему шёпотом.

Папа сидел на капоте своего серебристого джипа, почему-то стоящего у дома, а не в гараже. Курил. И судя по количеству окурков на земле — он уже давно так сидит. В одной футболке. На этот раз для разнообразия надетой правильно. Взглянул быстро в мою сторону и опустил голову. Ван тоже в сторонку смотрит. Та-ак…

— Куда?! — схватив за ворот, Шон как котёнка стащил меня с мотоцикла, не позволяя завести мотор и свалить подальше. — Шлялся неведомо где несколько суток, а теперь опять отваливать?! Не пойдёт…

Брат рывком развернул меня к себе, схватил за плечи, будто боялся, что если отпустит — я сразу испарюсь. Неужто успел забыть, что мне не составляет труда вывернуться и из более крепких захватов?

— Шон, — посмотрев на брата исподлобья, спокойно произнёс я. — Отпусти.

— Нет, — усмехнувшись, брат сощурился. — И даже не пытайся слинять.

— Ты мне не указ! — вспыхнула внутри ярость.

— Да что с тобой?! — Шон хорошенько встряхнул меня. А вот это уже ошибка!

Потирая челюсть, брат не спешил сразу подняться с земли. Честное слово, это просто рефлексы! Терпеть не могу, когда со мной пытаются так обращаться!

— Ну и что это было? — ничуть не агрессивно поинтересовался самый старший мой брат.

Глубоко вдохнув, я медленно выдохнул.

— Знаешь, Шон, среди тёмных изредка бывают тупые. Но только не среди ар'Грахов. Даже если рождается что-то такое же здоровое и перекачанное как ты или папа. Папа, конечно, куда умнее тебя, но ведь и ты не идиот. Так что хватит притворяться тупицей и отцепись от меня, пока у тебя все зубы на месте, а я себя ещё контролирую!