Мария Ефимова - Потомок Хранителя

Рядом стояла Ирен. Она безудержно трясла за плечи Кахоро, сумев выдохнуть лишь одно слово:

— Живой!

До самого утра пировали ведьмаки, радуясь прибытию своих героев.

Теперь все население королевства Пролигур, что смогло выжить после нападения Аскарона, селилось на землях уже давно забытых и покинутых из-за короля Тарадана Безрассудного.

В эту ночь во всех лагерях ведьмаков горели цветные огни, которые зажигал каждый желающий, показывая тем самым свое приподнятое настроение и вновь возродившуюся надежду на светлое будущее.

Вскоре Хару, устав от празднества, тихонько ушел в отведенную ему комнату в полу — разрушенной Цитадели ведьмаков бывших земель Пролигура.

С тех пор минуло уже много дней, и Хару чувствовал себя здесь как дома, но его душу томило мучительное ожидание предстоящей битвы. Очень скоро его временно тихой жизни наступит конец.

Ведьмак лежал в своей кровати, но сон не приходил, и юноша скользящим взглядом следил за шелестевшей на потолке тенью дрожавшего светильника. В углу, покрытым плащом лохматого мха, монотонно капала вода.

Из глубокой трещины в стене вылез мохнатый паук и, не удержавшись на скользкой поверхности, шлепнулся Хару на грудь. Ведьмак с отвращением смахнул его на пол и, быстро одевшись, подошел к небольшому почерневшему от времени зеркалу, которое кто — то повесил в его более чем скромном жилище.

Как же много времени прошло с тех пор, когда он так тщательно разглядывал свое лицо! Еще тогда, много месяцев назад в Цитадели из зеркала на него смотрел совсем молодой парень с задорными серыми глазами и ямочками на щеках. Теперь же, жестокое время преждевременно придало чертам его лица необычайную резкость, а некогда жизнерадостные глаза стали больше походить на взор Вульфгара. Казалось, что далекий предок ведьмака и сейчас смотрит на него из мутной зеркальной поверхности.

— Где же ты? — тихо прошептал Хару невидимому Хранителю, глядя в свое собственное отражение. — Ты мне так нужен! Скоро битва со Сферой, а я еще не готов к ней! Совсем не готов! Моя чакра равновесия все еще не восстановлена, а пророчество Вирджила не дает мне сна! На меня возложена тобой такая ответственность, но разве я могу изменить ход этой битвы, даже обладая двумя энергиями и твоим дальним родством? Неужели ты не видишь, как сильна эта темная колдунья?

Но зеркало хранило молчание: в нем отражалось лишь искаженное тревогой лицо юноши.

Вздохнув, Хару ощупал проступившую щетину на подбородке, и только сейчас вдруг заметил, насколько сильно отросли его каштановые волосы на голове. Густая грива, даже длиннее чем у Морана, спускалась ниже плеч ведьмака, еще больше оттеняя его острые скулы и орлиный нос.

Хару аккуратно скрепил волосы кожаным ремешком, который он отрезал от своего старого протертого вещего мешка и, оставшись более или менее удовлетворенным своей внешностью, вышел в промозглые коридоры полу — разрушенной Цитадели.

Тут же на него налетел порывистый визжащий ветер, и ведьмак закутался в плащ и плотнее застегнул свою новую меховую безрукавку, подаренную Таби.

Медленно шагая к выходу, он размышлял, сколько же столетий эта Цитадель не видела здесь ни одного мага. Некогда величественная Цитадель колдунов была теперь вся в щелях и трещинах, ветер завывал в пустых заброшенных залах, врываясь через разбитые окна. И даже Круг Мудрейших, наставники и ученики, поселившиеся в этом жалком подобии былой твердыни, не могли рассеять поселившееся здесь уныние.

Жители Цитадели наспех заделывали дыры, зияющие в стенах, латали обвалившуюся крышу и сторожевые башни, но старая крепость, словно не желая вновь обретать жилой облик, продолжала глухо выть холодным северным ветром, обрастать мхом и диким виноградом.

Глядя на эти древние стены и башни, помнящие еще короля Тарадана, последнего короля ведьмаков, Хару невольно содрогался при мысли о том, что стало с его родной Цитаделью после нападения Аскарона в ту далекую страшную ночь.

Сходя вниз по стертым и разбитым ступеням и, перескакивая порой через целые проломы, Хару добрался до выхода из Цитадели и шагнул в холодную ночь.

Отойдя от промерзлых стен крепости, Хару спустился в лагерь, заменявший ведьмакам теперь город Неприступной Цитадели. Юноша присел на пустой бочонок рядом с тлеющими углями кем — то оставленного потухать костра. Где — то сзади на осевших башнях твердыни перекликались вороны. Колдун не обращал на них внимания, с удовольствием грея руки над мерцающими в темноте огоньками углей.

Вдруг за его спиной приглушенно звякнула кольчуга, и Хару резко обернулся. В рассеянном мерцании потухающего костра показался Горан.

— Не спится? — просто спросил он, присаживаясь рядом со своим бывшим учеником.

Хару кивнул.

— Меня приняли в Круг Мудрейших, — внезапно объявил Горан. — Позавчера похоронили Старейшину Иллура, и теперь я, как самый старший наставник Цитадели, вошел в Круг.

— Поздравляю, — искренне отозвался Хару, — но я не слышу в твоем голосе радости. О почетном месте Старейшины мечтают все наставники, неужели ты этого не хотел?

— Но я и не думал, что я так стар, и мне уже пора отращивать седую бороду и говорить длинными фразами! — шутя, ответил Горан. — К тому же, теперь я не смогу продолжить занятия у вас с Ирен и Кахоро, моих любимых учеников.

Колдун ласково потрепал Хару по голове.

— Жаль, Адера нет с нами, — со вздохом добавил Горан.

Юноша кивнул своему учителю.

— Боюсь, что недостающего опыта меня уже заставила понабраться судьба, — горько усмехнулся колдун.

Горан встал со своего места.

— Поэтому я и хотел помочь тебе всем, чем только смогу, чтобы облегчить твою участь, но теперь из-за моих обязанностей мы будем видеться гораздо реже. Однако, если тебе будет нужна помощь, я всегда окажу тебе ее, и пусть этот Круг Мудрейших провалится к самому миру Инферно, если не позволит мне помогать тебе!

— Спасибо, учитель! — заулыбался Хару, по привычке все еще считая Горана своим наставником. — Но теперь на твоих плечах лежит груз ответственности за все королевство Пролигур! И ты не можешь игнорировать его интересы, ради меня.

— Я и сам знаю это, — вздохнул Горан, — но никогда не забывай, что у тебя есть верный друг, у которого ты всегда сможешь найти поддержку.

Эти слова отогрели душу Хару, и теперь он знал, что даже, если и погибнет на поле сражения в схватке со Сферой, здесь, на земле, его буду помнить, его будут оплакивать. Эта мысль заставляла его бороться со страхом перед своим неизведанным будущим.

Ведьмак молчал, вновь опустив взгляд на тлеющие угли.