Мария Ефимова - Потомок Хранителя

Хару в ужасе отшатнулся от решетки.

— Нет, нет! — запротестовал он. — Я не готов возложить на себя такую ответственность!

Адер схватился за прутья решетки и прислонился к ним лицом.

— Наши дела совсем плохи, и, если это единственное, что мы можем предпринять, я готов сделать это.

— Точно, — подтвердила Ирен, — так у нас появятся шансы на спасение. Мы втроем разделим эту ответственность. Я тоже готова пойти на это.

— Нет, — строго отрезал монах, — я слышал только его имя, Хранители назвали одного, способного выдержать подобную силу. Хару, ты готов открыть в себе вторую силу ради спасения друзей и возможности найти выживших ведьмаков?

Хару тяжело опустился на соломенный настил.

— Мне надо подумать, — глухо ответил он и, больше не сказав ни слова, лег, отвернувшись лицом к стене. Усталость мгновенно взяла свое, и даже голод не помешал юноше выкинуть все мысли из головы и провалиться в глубокий, восстанавливающий силы сон.

Хару проснулся под аккомпанемент капающей воды. Она скатывалась по каменному потолку темницы и срывалась вниз, падая на сгнившую солому. Солнце давно зашло, и через продольные окна в потолке зала врывался горячий вулканический воздух, перемешанный с пеплом. Черные хлопья неторопливо покачивались и оседали на пол.

Хару почувствовал, что замерз, и только сейчас заметил, что, несмотря на беснующиеся снаружи вулканы, внутри здания было прохладно, что значительно облегчало стражам ношение тяжелых доспехов. Хару не стал вникать в подробности этого феномена и, поднявшись с пола, стал растягивать затекшие конечности. В соседнем углу сидели Ирен с Адером и о чем — то тихо переговаривались.

Ведьмак слегка кивнул им, приподымаясь на локтях.

Бросив взгляд на противоположную камеру, Хару увидел, что мудрец исчез.

— Где Виспут? — удивленно спросил он.

Повисло напряженное молчание. У ведьмака закололо в животе от нехороших предчувствий. Он чуть громче и резче повторил свой вопрос, пристально глядя на друзей. Ирен побледнела и тихо ответила:

— Он умер еще до захода солнца….

Хару показалось, что его с размаху ударили под дых. Ведь он так грубо обошелся с несчастным стариком! А теперь даже не сможет попросить у него прощения.

— Как?! — прохрипел он.

— Он сказал, что исполнил свою миссию, передав тебе слова Хранителей и рассказав о происходящем. Он передал тебе свои знания и понадеялся, что ты правильно ими воспользуешься.

Адер, видя, сколько мучений доставляет Ирен этот рассказ, продолжил за нее:

— Все время, что он сидел здесь, он ждал только тебя. Теперь, выполнив свой долг, он был рад, что Аскарон не сможет ничего от него узнать. Ты подарил Виспуту надежду. Он просил передать тебе, что способность управлять темной стороной души не делает никого злодеем, Хранители помогут тебе и ответят на все твои вопросы, когда придет время.

— Так что ты решил? — спросила Ирен дрожащим голосом. — Ты готов? Несмотря на тяжелую новость, Хару вдруг почувствовал, как в нем закипает злость.

— Нет, — грубо отрезал он, — это мог бы сделать любой колдун, который по опыту и силе в сто крат превосходит меня. А если Хранителям угодно, чтобы это сделал именно я, то пусть сначала изволят объясниться!

— Как же тогда мы выберемся отсюда? — вконец приуныла Ирен.

— Как угодно, но не посредством темной магии, — решительно заключил Хару, — мы найдем способ, если подумаем над этим вместе.

— Хорошо, но…

Внезапно Хару приложил палец к губам, подавая друзьям знак молчания. Все трое приблизились к решетке своей камеры, силясь рассмотреть происходящее у входа в зал. Из арки с магической голубоватой защитой небольшой отряд орков вел под локти двоих заключенных. Один из них упирался, поливая громкими ругательствами своих понукателей. Это был молодой воин с короткой бородкой, которая выгодно подчеркивала его широкие скулы. Одетый в звериные меха и кожаные доспехи, оббитые железными пластинками на плечах и груди, он источал уверенность и внушал уважение. За его коленями увивался суконный плащ, обшитый изнутри шкурой.

Вторым пленником была эльфийка. Тщательно подобранное изысканное одеяние и добротный доспех, несомненно, работы оринорских мастеров, говорили о знатности эльфийки и ее высоком положении в войске. Ее короткие русые волосы были туго стянуты на затылке кожаным ремешком. В отличие от воина в плаще, она покорно шла вперед, но ее глаза бегали по сторонам, цепко осматривая все вокруг, примечая каждую деталь обстановки. В ней чувствовалась вышколенная годами бойцовская закалка.

Орки ввели пленных в ту самую камеру, где до того находился монах Виспут. Ведьмак — стражник с грохотом захлопнул дверь и со скучающим видом стал возвращаться на свой пост.

Как только отряд орков ушел, заключенные склонились дуг к другу и стали о чем — то тихо, но энергично перешептываться. Парочка была на редкость исключительной, и Хару весь обратился в слух, надеясь уловить хоть слово из их разговора. Это оказалось труднее, чем можно было предположить, но ведьмаку все же удалось расслышать последние, горячо брошенные слова молодого война:

— … завтра же мы сбежим отсюда!

Сердце Хару встревоженно забилось. Они запланировали побег!…

Тревожное серое утро возвестило о себе тусклыми лучами солнца, скользившими по однообразным стенам каземата. Хару полагал, что уже скоро начнутся каторжные работы в кузницах тюрьмы, и вот тогда — то он улучит возможность переговорить с двумя необычными пленными. Друзья спали плохо — подслушанный вчера разговор эльфийки и ее спутника — воина сулил некоторую надежду.

Внезапно утреннюю тишину разрезал сигнальный перезвон, и двери каждой из камер были поочередно открыты стражниками. Сигнал стих, и в зале послышался грубый хрипловатый голос:

— Все живо, на выход!

Хару вскочил на ноги. Ирен и Адер настороженно выглянули из открытой решетки и тут же получили пинок за медлительность от стоявшего рядом стража.

— Пошевеливайтесь! — рявкнул он. Видимо, от своей не слишком интересной работы он удовольствия не получал.

Друзья поспешили смешаться с толпой бредущих к выходу заключенных.

— Что это? — спросила Ирен, испуганно разглядывая осунувшиеся больные лица сокамерников. — Куда нас ведут?

— Может в кузницу? — предположил Адер.

— Что, всех вместе?

— Думаю, Ирен права, — согласился Хару, — это нечто иное.

Хару не без ужаса обратился с этим вопросом к шедшему рядом хромому старому гному с всклокоченной бородой и слезящимися глазами.

— Утренняя прогулка, — равнодушно ответил тот, даже не взглянув на своего вопрошателя.