Мария Ефимова - Потомок Хранителя

— Что вам нужно? — обратился к отряду второй страж.

— Хецаки приказал нам бросить заключенного в кипящее озеро, — повторила Селена уже заученную историю. — Откройте завесу.

Страж нервно сглотнул, но не тронулся с места.

— Хецаки лично мне приказал никого не впускать, — недоуменным голосом возразил он, — пройдите через тюремное крыло!

Но Селена не собиралась отступать так легко.

— Значит, ты отказываешься слушать его приказы?! — нервным тоном заголосила она. — Что ж, я передам ему. Как, кстати, тебя зовут?

Несчастного стражника затрясло, будто в лихорадке. С его лба скатилась капелька пота и, повиснув на кончике носа, задрожала в унисон с ведьмаком.

— Хорошо, хорошо! Проходите. — пролепетал он. — Только не говорите ничего Хецаки!

Селена сделала благоволительный жест и важно прошагала в открытый проход. Оказавшись внутри, друзья поспешили убраться подальше от входа. Мгновение спустя за их спинами вновь расцвела яркая завеса.

Хару потуже завязал ремни на шлеме, стараясь этим жестом унять дрожь в пальцах. Он с опаской поглядывал на стражников у стен и старался не думать о том, что случится, если вдруг все они бросятся оцеплять беглецов. Стоило посмотреть вперед, туда, где исчезал хвост тоннеля, и начинало казаться, что линия стражей постепенно сужается, сходясь на горизонте. Друзья словно бы сами заводили себя в капкан. Хару тяжело сглотнул, чтобы унять тошноту, и вздернул повыше голову, призывая себя не поддаваться панике. Чтобы отвлечься, он стал наслаждаться прохладой здешнего воздуха, температура которого, несомненно, была отрегулирована магией.

Друзья быстро продвигались вглубь коридора, не встречая сопротивления. Темно — бардовый отсвет факелов, наложивший свой отпечаток на все вокруг, застилал глаза красной пеленой. Порой Хару казалось, что это его собственное зрение затуманивается от крови, прилившей к глазам. Леденящий ужас не отпускал его. Безмолвные стражники предавали этому месту еще более мрачный вид. Их длинные тени искаженными зигзагами путались под ногами беглецов.

Ирен теснилась ближе к друзьям. Адер заметно нервничал и спотыкался, а затем украдкой посматривал на стражей, ожидая чего — то невообразимо кошмарного. Хару не видел лица своих друзей из — за шлемов, и не мог приободрить их словом или взглядом, но в душе разделял их страх разоблачения. Даже находчивая и уверенная в себе Селена источала теперь едва заметное напряжение. Она быстро шагала вперед, изредка останавливаясь, чтобы свериться с картой. Из всей команды только Моран не выказывал страха. Уронив голову на грудь, он послушно плелся туда, куда его вели.

Сделав поворот в одно из ответвлений коридора, Селена остановила отряд перед очередными воротами. На этот раз стражники без вопросов пропустили беглецов, и тут же захлопнули двери за их спинами.

В первое мгновение кузница ослепила друзей. Свет ярких печей, оглушительные крики надсмотрщиков и стоны пленных, которых подгоняли плетьми — все это обрушилось на друзей единым бурлящим потоком звуков и образов.

У стен кузни возвышались раскаленные печи, заполненные котлами, внутри которых бурлила жидкая сталь. Снопы искр срывались с бортиков котлов и разлетались веером по земле, словно поземка снежинок. Рядом с каждой печью стояли точильные и дубильные станки, а так же наковальни, на которых рабочие отбивали раскрасневшиеся куски стали, вызывая бесконечный металлический перезвон. Некоторые рабочие вливали огненную субстанцию в заранее приготовленные формы, другие поддували мехами огонь в печах и добавляли угля. Особо мастеровитые пленные производили замеры готовой продукции и раздавали указания по доработке изделий и устранению недостатков. Никто даже мельком не обратил внимания на оцепеневших друзей.

Осмотревшись, Селена двинулась вперед, подталкивая медленно шедшего Морана. Она невозмутимо вела отряд сквозь кузницу, стремясь поскорее пройти ее насквозь.

Хару заметил, что большую часть работников составляли гномы, которые, как известно, являлись лучшими в кузнечном и оружейном деле. Стражи особо зорко следили за такими пленными, но одновременно и делали им послабления, разрешая устанавливать свои собственные методы изготовления брони и оружия.

Никто из ведьмаков не обращал внимания на вошедшую процессию. Каждый был занят своими делами. Одни расхаживали взад и вперед наблюдая за кипящей работой, другие сидели на ящиках или больших перевернутых чанах и курили трубки, от чего и без того душная кузница наполнялась дымом.

Кузница состояла из нескольких ярусов, уходящих под потолок, на каждом из которых в ряд висели кипящие котлы. К ним пленные поднимались по железным лестницам и регулировали огонь с помощью горелок и мехов.

Селена прибавила шаг, чувствуя приближение решающего момента всей их авантюры. Хару тоже воспрянул духом, и ему приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы заставить себя не спешить. От нарастающего волнения его сердце бешено колотилось, словно, пытаясь разбить железный панцирь брони, а когда мимо проходили ничего не подозревающие стражники, оно в ужасе замирало, и тогда Хару едва мог вдохнуть.

Когда компания достигла середины кузницы, Хару в глаза бросился бородатый рыжий гном, который двигался им наперерез. Он тяжело пыхтел, едва удерживая на плечах тяжелую ношу — корзины с заготовками и инструментами. Поклажи было так много, что гном едва мог видеть землю у себя под ногами. Проходя мимо, он не заметил лжестражников и случайно задел Селену своей ношей. Эльфийка от неожиданности вскрикнула, видимо, сказалось нервное напряжение, и потеряла равновесие. Под тяжестью одной из корзин, придавившей ей ступни, она неуклюже упала на землю. Шлем соскользнул с ее головы и, звеня, покатился по каменному полу.

Хару увидел, как гном обреченно вздохнул и смерил Селену презрительным взглядом: он знал, что за такой проступок ждать добра не придется. Было заметно, что, несмотря на безвыходное положение, гном решил остаться верным своему достоинству, и поэтому сухо извинился перед Селеной и начал собирать потерянный груз. На лице гнома застыла надменная гордость. Он был явно доволен тем, что своими хорошими манерами смог проявить превосходство над ненавистными надсмотрщиками.

Внезапно, маска величия сползла с его лица, и он во все глаза уставился на Селену, а точнее, на ее заостренные уши. Теперь на его лице читалось недоумение, смешанное с любопытством. Ему хватило мгновения, что бы все понять, и он уже набрал в грудь воздуха, чтобы сказать или крикнуть что — то, но Ирен вовремя заткнула ему рот рукой.

— Не смей вякнуть хоть что — нибудь! — рявкнула она на ухо гному. — Продолжай работать и забудь, то, что видел! Живо!