Тимофей Печёрин - По следам Разрушителя

И своего рода вишенкой на этом торте из хлама суждено было стать кинжалу Простому, железному кинжалу с лишенной всяких украшений рукоятью. «От мужа покойного остался, — зачем-то пояснила принесшая его старуха, — муж воином был». В последней фразе даже послышалась чуточка гордости.

«Даже любители исторических реконструкций на эту железку не поведутся, — с досадой подумал Каледин, — скажут, что сами скуют не хуже».

Еще Виктору Захаровичу подумалось, что первый блин комом. Что в этом, далеко не богатом, поселке он только время теряет — чем дальше, тем больше. А значит, лучшее что он и его люди могли бы сделать, это поскорее свалить. Да попытать счастья где-нибудь еще.

Вскоре, впрочем, эта мысль, исполненная разочарования и чувства облома, сменилась другой. Пооптимистичнее. Каледин отметил, с какой легкостью он и его люди, по сути… покорили этот поселок. Да-да, покорили, ни больше ни меньше! Принудили его жителей прямо-таки к абсолютной покорности. Так быстро — и почти без усилий.

И возникал вопрос: а стоит ли вообще уходить? Хоть из поселка… хоть вообще из этого мира или эпохи? Когда здесь он, Виктор Каледин, мог бы без труда захватить власть. Стать правителем хотя бы этих запуганных поселян — для начала. А потом и присоединить к своему самопальному государству новые земли, города и веси. Хватило бы боеприпасов. В крайнем же случае всегда можно смотаться через висящее в воздухе пятно за добавкой.

Каледин еще не знал, что этими мечтами оказал и себе, и подельникам медвежью услугу. Ведь задумав превратить захваченный поселок в свое владение, а жителей его — в подданных, следом он закономерно решился в поселке этом заночевать. Для начала. А значит, задержаться. И тем самым… сильно снизил свои шансы на выживание.

Дело в том, что не все жители поселка во время нападения находились с внутренней стороны частокола. Кто-то тогда еще не вернулся с поля или с иных работ и промыслов. Пастух, например, пригнал скот только ближе к закату.

Но речь пойдет даже не о припозднившихся трудягах. Но о двух шалопаях-мальчишках, слонявшихся без дела да резвившихся на окрестных лугах и временами заглядывавших в ближайший лес. А вернуться домой — дабы перекусить, например — им вздумалось примерно в то же время, когда в поселок нагрянул грозный «колдун» и громовержец со своими прихвостнями.

О том, что дело дрянь, мальчишки догадались еще на подходе, издалека заслышав звуки выстрелов. Громкие, резкие. И непривычные для человека, выросшего в мире, не знавшем огнестрельного оружия.

То, что они затем увидели, только подтвердило опасения. Ворота лежали разломанные. На месте проема, который они загораживали, зияла дыра с черными от копоти неровными краями. И колокол… если он звонил прежде, то успел замолчать. А хуже этого и быть не могло.

Правда, ни на каких демонов и колдунов мальцы не подумали. Ведь колдуны и прочие исчадия Тьмы давно были загнаны за неприступные горы. Тогда как маги слыли верными слугами Империи Света и защитниками ее подданных. К коим, кстати, относили себя и жители этого приграничного поселка. Даром, что вспоминали о подданстве лишь от случая к случаю.

Так или иначе, а бояться магов имперским подданным было нечего. Их следовало уважать. А когда потребуется — обращаться за помощью. Об этом даже здесь, у самого края Империи, знал каждый ребенок. Маги помогут… защитят и от разбойников, и от злых варваров. Которые только и делают, что грабят да сжигают мирные селения, а жителей уводят в плен и всячески издеваются. Особенно над детьми.

В общем, мало кто здесь, у северных рубежей Империи, не знал, кто такие варвары. И дети знали, и даже, наверное, каждая собака. А некоторые даже имели несчастье познакомиться с кровожадными дикарями лично.

Так что возвращавшиеся с прогулки мальцы недолго раздумывали насчет того, что делать дальше. Одному недавно исполнилось семь лет, второму — восемь, так что в бойцы они годились разве что против гусей и кур. Для спасения поселка от варваров срочно требовалась помощь настоящих воинов. И мальчишки знали, где их найти.

Мальцам было известно то, о чем по понятным причинам не ведал Каледин… на свою беду. В поле в нескольких часах ходьбы от поселка стягивались, вставая лагерем и готовясь к походу, сразу три имперских легиона.

Причину тоже не знал в этих местах только ленивый… или чужак. В последние месяцы у северных границ сделалось неспокойно. Набеги варваров на приграничные селения случались все чаще. Особенно после того, как им удалось взять штурмом и разграбить одну из имперских застав.

Мало того! Ответная атака на обнаруженное разведкой варварское поселение с помощью магических виман отчего-то закончилась неудачей. Обе виманы были потеряны, а посланный на добивание конный отряд штурмовать поселение в одиночку не решился. Будучи, во-первых, слишком малочисленным, а во-вторых, не имевшим подходящего оружия и соответствующего боевого опыта.

Но Империя не стала бы Империей, если б всякий раз пасовала перед какими-то грязными дикарями. Хоть и долго размышляли сановники и военные стратеги, но в итоге даже столь громоздкий и неповоротливый механизм, каким бывает любое большое государство, развернулся в нужную сторону. Всем вплоть до императора сделалось очевидным, что против варваров действенна только грубая сила. И родилось решение силу эту к ним, наконец, применить. Делая ставку не столько на волшебство, сколько на старую добрую сталь.

Для того-то Империя и стягивала крупные силы к северным границам. Очень скоро легионам предстояло их пересечь. И либо истребить соседей-варваров, либо покорить их. А на худой конец хотя бы отогнать от имперских рубежей подальше.

В ожидании приказа о начале выступления воины тренировались, освежая навыки владения оружием и действия в строю. Время от времени некоторые из них еще наведывались в ближайший трактир. Или в поселок, вроде того, куда сегодня пришла беда. Приводила воинов обыкновенно жажда выпивки и общения с женским полом.

Командование подобные визиты, разумеется, не поощряло. Однако и не запрещало. Не чинило препятствий тем, для кого предстоящий поход мог оказаться последним. А значит, последней оказывалась и возможность повеселиться, отвести душу. Потому — зачем мешать? Ведь весьма вероятную смерть в бою все равно ни одно наказание не перевесит.

Иногда визиты из военного лагеря совершались и официально. По прямому приказу командования. Например, чтобы договориться с местными жителями о поставке продовольствия или фуража. Никаких реквизиций — то бишь, узаконенного грабежа. Все, чем делились мирные подданные с защитниками родины, оплачивалось звонкой монетой из имперской казны. Все цивилизованно. Ибо имперское воинство — не какие-нибудь варвары или лесные тати. Подданные должны были усвоить эту разницу с детских лет.