Ольга Зима - О чем поет вереск (СИ)

— Вы не удивлены, мой король? Я вот, признаться, был удивлен, ощутив этой ночью вас внутри магического круга и вне его — одновременно.

— Мэллин. Очень, очень неприятный кошмар. Смертельный для него.

— Вы его вытащили? — Советник продолжил после кивка Мидира. — Что видели?

— Черную воду, заколдованные иглы, безумных волков — целую стаю! — припоминал Мидир. — Дымного ши, лед и Черный замок. Тоже ненастоящий.

— Галаты нападут снова. Их сила меркнет в Нижнем, но кто-то подпитывает их. Уж не силой ли вашего брата?

Мидир молчал, ибо нечего спорить с очевидным.

— Дымный ши, — поцокал языком Джаред, так и не дождавшись никакой реакции. — Я был уверен, что это выдумка. Вода у нас только во рву и в реке. Друиды могут скомандовать ей… Только вряд ли она послушает дальше снов. Еловый лес будет за нас — он не предаст своих детей. А вот безумные волки…

Мидир задумался об ином и поймал лишь конец предложения.

— …мне, тоже обладающему кровью Джаретта, обратиться к ним. Не-маги вполне могут представлять угрозу и днем, но я…

— Нет! — махнул по воздуху Мидир, смазывая тень замка, развеивая, распыляя волшебство и желая так же распылить рвение Джареда принять участие в опасной проделке. Прекословить ему смели только Джаред и Мэллин.

— Мой король, — поклонился советник и сменил тему разговора. Слишком легко, на взгляд Мидира.

Джаред махом руки вернул замок на место.

— Посмотрите сюда.

— След магии. Оранжевый!

Мидир провел рукой по коридору от комнат принца, Джаред подхватил нить, прищурился:

— Ведет к гостевым комнатам.

— И что? Будем пытать наших новоприбывших? Это не волки, — нахмурился Мидир.

— Кого из нашей троицы вы подозреваете?

— Только не Фордгалла, — Мидир задумчиво прикидывал в уме, примеривая на каждого роль проводника чужой и вполне отчетливо злой воли. — Я обещал ему свою поддержку.

— Могу я узнать, в чем? — самую малость изумленно произнес Джаред.

— Фордгалл — вересковый мальчик. Мама его красавица… И давно не живет со своим супругом, — Джаред, который всегда ловил намеки, скрестил руки на груди, замер тревожно, и Мидир решил договорить, что знал. — Фордгалл, без сомнений, сын короля. Было время, когда лесной лорд и принцесса не раз проводили Лугнасад вместе. И, видимо, оба сказали слова любви. Он — до брака, она — после. Ши редко любят, еще более редко любят дважды, но…

— О нет! — мгновенно просчитав все варианты, отмер советник. — Как все скверно. Куда хуже, чем я думал! Он ведь — о старые боги! — старше наследного принца! Если король признает его своим…

— Для передачи власти по старшинству нужно не так много. Да, трон может ему достаться, если его поддержат ярлы лесных кланов. Джаред, что ты так испереживался! Старый король крепок.

— Фордгалл из тех, что по всей дорожке сначала настелит соломки. Только Мэллин радовался, что этому дубовому сучку никогда не светит стать королем! Даже каламбурил на сей счет, соединяя ветки и солнце во всевозможных сочетаниях, и довел-таки Фордгалла до бешенства. Все прочие лесного принца любят, очень любят! Он силен, обаятелен, умеет убеждать… — Джаред помялся, Мидир кивнул ему, подстегивая сказать. — Однако это тот редкий случай, когда я солидарен с нашим принцем. Фордгаллу не достает самой малости, чтобы быть в моих глазах достойным претендентом на престол: он понятия не имеет, что такое честь, мой король!

— Тем более, Джаред! — Мидир отмахнулся бы, но успел перехватить собственный жест. Не хотелось обижать Джареда по сущему пустяку. — Держи друзей близко, а врагов — еще ближе!

— Иногда, мой король, мне больше нравится другая фраза вашего отца, — советник проронил замечание почти нехотя, явно почувствовав, что его опасения не сочли важными.

— Твоего деда, Джаред, твоего деда! — иногда приходилось племяннику об этом напоминать. Не то чтобы племянник был очень рад. А подергать Джареда за хвост… Столь прекрасная возможность. — Какая именно фраза?

— Нет ши — нет проблем. Жаль, что я не могу ей следовать, — и вздыхал молодой Советник так, будто правда сожалел. — Остаются Джилрой и Лианна.

— Несмотря на то, что я хотел бы обвинить принцессу — она не слишком-то любит волков! — я не стану этого делать, — Мидир задумчиво постучал пальцами по черной столешнице.

— Почему, мой король? — Джаред, как водится, не мог оставить ни одно решение не проясненным. В стремлении к ясности племянник очень напоминал Мэрвина, хотя выгодно отличался терпимостью к волкам и их диким выходкам.

— Она, даже стоя на лобном месте, плюнет в глаза своим врагам. Либо воткнет нож в сердце, — Мидиру очень живо представлялся нож в груди почему-то Фордгалла. Волчий король встряхнул головой, прогоняя глупое нереальное видение, — но не станет действовать исподтишка.

— Джилрой? — Мидир покачал головой на вопрос советника. — Кто же?

— Или никто. Или это ложный ход, чтобы поссорить нас. Мы могли подумать на любого в замке. Волки, особенно короли, славятся своим бурным нравом, — усмехнулся Мидир. — Только рвать и крушить мне сегодня что-то не хочется.

— Мой король. Я возьму Алана вместе с придворным хранителем, и мы выжжем эту заразу, пока она не впиталась в камень.

Джаред ненавязчиво вернул схему замка на место, и голова Мидира оказалась в сплетении голубоватых линий. Король досадливо подался назад, а племянник и не подумал извиниться. Значит, нарочно вредничает.

Советник продолжил нарочито безмятежно:

— Иначе придется сносить все стены, а сейчас не время для ремонта.

— Джаред… — тот замер, хотя уже собирался уходить. — Ты знаешь слова клятвы воинов Верхнего, уходящих на войну?

— Дословно нет. Но они почти те же, что и у волков. Что-то навроде того, что воин жаждет оказаться дома, но примет любой исход.

— Я видел сон Этайн, — признался Мидир. — Друиды убили младенца. Раньше они не трогали детей!

— Эта война не нужна ни ши, ни галатам! А кое-кто может получить все!

— При смерти высвобождается немыслимая энергия, — прошелся по залу Мидир.

— Друиды, мой король. Темный, склизкий след друидов, — шепотом произнес Джаред.

— Думаешь, они занялись откровенным воровством? Они не могут, не имеют права вредить людям!

— Не могут, — усмехнулся Джаред. — Но любую фразу можно истолковать двояко. За жизнь ребенка ответственность несут родители. Если земная мать скажет в сердцах «чтоб ты провалился» или «чтоб тебя забрали», этого будет достаточно. Это можно трактовать как разрешение, как отказ от ребенка! Слово же воинов, материнский отказ вполне можно истолковать как…

— …жертвоприношение! — отозвалась в Мидире вся его сущность мага.

— То, что сами вы никогда не делали. Зато не гнушались пользоваться другие! Жертвоприношение, причем добровольное, а значит — усиленное многократно.