Марина Комарова - Змеедева и Тургун-варвар

Когда мы наконец спустились, я готова была расцеловать пол. Однако на это не было времени. К тому же разум, почему-то голосом Чиу, намекнул, что лучше целовать красивого мужчину.

Совсем уж некстати вспомнилось, что там, наверху, остался Тургун. Я отогнала от себя ненужные мысли. Потом Тургун, потом Грехт, потом…

— Стойте! — крикнули за спиной.

Мы с Лелаб, словно по команде, обернулись. На лице моей спутницы отразилась вся досада, которая только могла появиться в такой ситуации.

— Этих еще принесло, — пробормотала она.

Я с опаской посмотрела на троих вооруженных шариярцев с саблями наголо. Кажется, ребята из дворцовой охраны Асафа. А может, и нет, всех не упомнишь. Но настроены явно недружелюбно. А отмахиваться от трех здоровых мужиков двум женщинам без пистолетов — крайне неосмотрительно.

Но Лелаб ничем не показывала страх. На мгновение меня взяла зависть.

— Что вы делаете? — громовым голосом спросил один из воинов, медленно спускаясь к нам.

Мне стало не по себе. Что врать-то? Я кинула взгляд на спутницу. Та лишь улыбнулась.

— Да понимаете…

Удар, вскрик — один из шариярцев скатился по лестнице. Звон стали, рычание. — не звериное, но, кажется, и не человеческое. Бронзовая молния, проклятья на непонятном языке.

С недоверием я поняла, что вижу перед собой Тургуна. Из шариярцев в живых остался всего один, да и тот едва держался на ногах. Тургун не смотрел на нас — его целью были мужчины. Теперь стало ясно, почему улыбалась Лелаб. Но должен же прийти и наг!

— Это сомнительная помощь, детка, — задумчиво протянула Лелаб, оглядывая Тургуна так, словно собиралась утянуть в темный уголок и предаваться с ним плотским утехам до прихода всех святых. Если, конечно, они не постесняются сюда заглянуть. Хотя, чего уж скрывать, в битве варвар и впрямь выглядел так, что невольно забывалось все вокруг.

— Подбери слюни, милочка, — словно прочитав мои мысли, сказала Лелаб. — В койку еще успеешь затащить своего красавчика. Сейчас не до этого.

Пока я раскрывала рот, чтобы ответить, последний шариярец болезненно вскрикнул и рухнул на ступеньки. Тургун поднял взгляд и посмотрел прямо на меня. Широкая грудь вздымалась от дыхания, кожа поблескивала от пота. На руках и одежде пятна крови. Но явно не его — врагов. Взгляд яростный, не глаза — пылающие черные солнца. Опасный. Сильный. Зверь.

И смотрит так, будто хочет на месте сожрать с костями. И почему-то этот взгляд совсем не пугает, даже наоборот…

— Что здесь происходит? — спросил он.

Спустился медленно, чеканным шагом. Я невольно зашла за спину Лелаб. Когда тебя трахнули взглядом на расстоянии — это приятно (или оскорбительно, зависит от ситуации), но вот если это самое расстояние резко сократилось, то лучше ретироваться. На всякий случай.

— Долгая история, — невозмутимо ответила Лелаб. — Поверь, ты совсем не тот собеседник, с которым бы мне хотелось поделиться деталями.

Тургун, кажется, готов был вцепиться ей в глотку, однако, с трудом, но все же взял себя в руки. Сделал глубокий вдох.

— Демон с тобой, старая ведьма, благодари своего отца, что ты уродилась женщиной.

— Это почему? — невольно вырвалось у меня.

— Он с женщинами не дерется, — охотно разъяснила Лелаб и бросила на Тургуна лукавый взгляд. — Благородный.

Тургун посмотрел на меня. Не произнес ни слова и ухватил за локоть. Притянул к себе. Заглянул в глаза. Мне стало жарко, словно оказалась обнаженной среди пустыни под палящим солнцем. Во рту почему-то пересохло. Захотелось отвести взгляд, но не вышло. Появилось странное чувство: одновременно и стыдно, и желанно.

Ладони Тургуна легли на мои плечи, по телу пробежал жар. Сердце пропустило удар. Какие у него красивые губы. Какие…

— Нашли время, — буркнула Лелаб. — Деточки, ау, заниматься непристойностями потом будете.

Я резко отпрянула от Тургуна, мысленно ругая себя на все лады. Что это еще за наваждение? Вокруг драка и большие проблемы, а мне до одури хочется повиснуть на шее полуобнаженного варвара — и пусть весь мир подождет.

Тургун, кажется, все понял. Усмехнулся, но ничего не сказал.

Я мотнула головой, пытаясь понять, чем вызвана гормональная паника. Однако разобраться в себе так и не сумела: в тот же миг меня сгребли в охапку и прижались к губам. Страстно, горячо, крышесносно. Широкие ладони огладили спину, вжимая так, что не шевельнуться. Дикий зверь дорвался до добычи. Целовал властно, жадно, словно наказывал за то, что истомился ожиданием.

Воздух стал раскаленным. Показалось, что я разучилась дышать. Превратилась в мягкий воск, готовый принять любую форму под сильными мужскими руками.

Мир исчез. Желание придушить — тоже. Внутри все горело и плавилось. Я отвечала на поцелуй, и казалось, что слаще его губ нет ничего на свете. Запах крови и железа кружил голову, пробуждая воистину варварские желания.

— Чего только не увидиш-ш-ш-шь, — прошелестел где-то рядом голос Айшу. — А я-то переж-ж-живал…

Я прервала поцелуй ровно на столько, чтобы вымолвить одно слово:

— Зря.

Тургун подхватил меня на руки. Неожиданно накатила волна страшной слабости, перед глазами потемнело, и я потеряла сознание.

— Баю-баюшки-баю, — напевал кто-то жутко противным голосом, — не ложися на краю. Придет серенький волчок и укусит… ай, хвостатые предки души моей!

Меня качнуло и тут же сжало со всех сторон. Я шумно выдохнула — хватка ослабла.

— Могут ли быть у души предки? — задала я философский вопрос.

Глаза открывать не хотелось. Меня баюкал огромный космический змей и даже пытался петь колыбельную. Хоть выходило и отвратительно. Однако это можно было простить.

— Конечно, — невозмутимо ответил Чиу. — Народная змеиная мудрость гласит: если что-то есть в этом бренном мире, значит, обязательно есть и яйцо, из которого оно вылупилось. А раз есть яйцо — есть и тот, кто его снес.

— Ну, с яйцами — это ты, конечно, погорячился, — заметила я и все же посмотрела в желтые глаза «приемного» отца.

Он только вздохнул. Но мне показалось, будь у него плечи — пожал бы ими.

Я поудобнее устроилась на его кольцах, свернутых, словно большой ковер. Растянулась и закинула руки за голову. Чиу любезно положил хвост так, что можно было облокотиться, словно на подушечку.

— Погорячиться с яйцами — это уже яичница, — наставительно произнес он. — А ни один нормальный муж тебе это не простит.

Я закашлялась. Чиу аккуратно постучал меня по спине кончиком хвоста.

— Слушай, может, хватит уже надо мной издеваться, а? Куда меня тянут и что делать с той кучей мужиков, которые встречаются мне на пути?

— Девочка, ты уже большая. Не мне тебе рассказывать, что надо делать с мужчинами в самом расцвете лет, — невинно сообщил он. Но потом все же посерьезнел: — Ну ладно. Так и быть, кое-что расскажу. А то у тебя дар куда-то вляпываться.