Сергей Гончаров - Сихирти (СИ)

«Только бы не накосячить!» — беспрестанно вертелось в голове.

Никита высунул язык от усердия. Он видел изображение на скале, осталось обвести его линиями. Но в этом и состояла самая большая сложность, если учитывать, что художником себя никогда не считал, в руке лишь кусок мела, а вместо холста твёрдая, словно камень стена.

Пот застилал глаза, рука дрожала, язык, словно распух, и во рту не вмещался. Бизнесмен довёл последнюю линию и сделал шаг назад. Глаз у лошади вышел настолько идеальный, что можно показывать в художественной школе.

Хозяин «Схватишек» отошёл на несколько шагов, критически осмотрел верхнюю часть головы с глазом. Сознание вспорола тишина. Оглянувшись, увидел, что император и охранники оцепенели с открытыми ртами.

— Чего застыл? Статуя, что ли? — буркнул Туди. — Не видели они никогда подобного, вот и уставились, как бараны… — замялся старик. — У тебя есть все шансы сохранить себе жизнь. Да рисуй ты, чего вылупился, как жаба?! — прикрикнул на человека.

Никита стиснул зубы, но промолчать сумел. Дорисовать нижнюю часть морды труда не составило. Лишь ухо не получилось. Никита три раза его стирал и три раза рисовал вновь. Без толку. Ухо вышло какое-то угловатое и слишком длинное. Хозяин «Схватишек» в сердцах сплюнул. Отошёл на несколько шагов и критически оглядел творение.

— Кажется, у тебя получилось то, чего здесь никогда не видели, — прошептал Туди.

Император взвизгнул и подпрыгнул с детским восторгом. Никита всерьёз испугался за его рассудок. Мало ли чего можно ожидать от свихнувшегося монарха?! После он залопотал на своём, птичьем, с такой скоростью, будто решил преодолеть звуковой барьер. Подпрыгивая от перевозбуждения, размахался руками, несколько раз чуть не попал подчинённым по лицам. Словно ребёнок подскочил к бизнесмену. Схватил за руку и затряс с таким усердием, будто собрался оторвать.

— Что он говорит? — Никита с опаской смотрел на императора.

— А я тебе тут, что, переводчик?! — буркнул Туди. — Сам не пойму, чего он лопочет. Но смерти, судя по всему, ты избежал.

Император резко прервал восторг. Внимательно посмотрел в лицо человека. Медленно-медленно произнёс несколько фраз. У охранников округлились глаза.

— Он говорит, — услужливо перевёл дедок. — Что было бы ошибкой тебя убивать. Предлагает хорошо послужить народу сихирти. Ты согласен?

— У меня есть какие-то варианты?! — пожал плечами Никита.

— Есть вариант сдохнуть! — пригладил бороду старик. — Тебя отпустят и какая-нибудь тварь в этих бесконечных подземельях будет безмерно рада такому подарку судьбы. Чего вылупился, Шершень? Я жду ответа!

— Тогда согласен, — вздохнул бизнесмен.

Туди перевёл императору слова хозяина «Схватишек», выслушал ответные приказания.

— Стены разрисовывать будешь, а тебя будут кормить и поить, — Туди помрачнел, будто ему сообщили о смерти родственника. — Меня назначили, видите ли, тебе в помощники, а заодно и работу контролировать, — поморщился он. — Ещё вопросы?

— Что такое «Шершень»? — Никита предпочитал расставить всё по полочкам, хотя сам понимал, что выбора нет. Что бы это слово ни значило, а соглашаться придётся.

— Шершень, это человек. Чего непонятного?! Значит, жить будешь лучше, чем сейчас. Ещё вопросы есть? — угрюмо буркнул дедок. Ему явно не нравилась идея работать надсмотрщиком.

— Вопросов больше не имею! — растянулось в довольной ухмылке лицо Никиты.

Он ещё не представлял, как именно сбежит, но уже знал, что сможет это сделать.

Никита дорисовал гриву лошади. Отошёл назад и критически оглядел творение.

— Чушь, — буркнул Туди.

Он поднёс факел близко к рисунку. Всё идеально: и ноги, и торс, и развивавшийся хвост, и вздёрнутая голова, и в глазу буря лошадиных чувств. А грива даже с седьмого раза не получилась. Вместо красивой лошадиной чёлки вышло нечто среднее между торчавшей во все стороны соломой и старой-престарой, наэлектризованной, шваброй.

— Однозначно чушь, — повторил дедок. — Гоги будет в бешенстве.

— Это точно, — вздохнул Никита.

Императора, как выяснилось, звали Гоги. Бизнесмен долго смеялся, когда узнал его имя. Туди, поначалу, беспрестанно бурчал и казался совершенно невыносим. Постепенно успокоился, и с ним стало возможно нормально разговаривать. Никита так и не понял, что приводило старика в такое негативное расположение духа. То, что назначили следить за каким-то рисовальщиком? Или определили этому рисовальщику в помощники и надзиратели одновременно? Бизнесмен задумывался над этим не много и не долго. Перед ним открыли новый мир, к которому хочешь-не-хочешь, а требовалось подстраиваться.

Подземные жители, как ему разъяснил при случае Туди, не отличались разнообразием имен. Считалось, что имя должно состоять из двух слогов с обязательным чередованием гласных и согласных. При этом у мужчин должно оканчиваться на «и», а у женщин на «а».

Город сихирти состоял из огромной Центральной Пещеры и двадцати Тоннелей, расходившихся от неё лучами. Температура была комфортная, градусов двадцать пять, и никогда не менялась. Все Тоннели выглядели одинаково — ровные, чем-то обработанные до каменного состояния стены, пол и потолок. Нигде ни одной подпорки. Никита понимал, что не нужно быть геологом, строителем или историком, чтобы распознать кое-что кардинально не влезающее в существующие рамки человеческого понимания произошедших на планете событий.

Жилища сихирти в основном были пять на пять метров. У кого-то чуть больше, у кого-то чуть меньше. Множество пещер в Тоннелях вовсе пустовали. Как в том Простоквашино: заходи и живи.

Жизненные условия резко улучшились. Его переселили из Тоннеля Шершня, где жили и спаривались рабы, в Тоннель Выхода. Название последнего говорило само за себя. Как пояснил Туди, в этом Тоннеле единственный выход во Внешний Мир. Остальные Тоннели мира сихирти заканчивались тупиками. Никита ещё не был во Внешнем Мире, но из слов надсмотрщика понял, что подземные жители без надобности туда не ходят. «Надобность» расценил по-своему. Несколько раз порывался спросить у Туди, почему его поселили в Тоннеле Выхода? Проверка на лояльность или разгильдяйство? И каждый раз себя останавливал.

Хозяин сети супермаркетов один раз сходил, посмотрел на таинственный «Внешний мир». Тоннель заканчивался большой пещерой, в центре которой стоял один стационарный факел. Следили за ним отменно — огонь всегда истово полыхал. В пещеру выходило три Тоннеля Внешнего Мира. Они смотрели на человека мраком и опасностью. Выход беспрерывно охранялся воинами-сихирти от угроз Внешнего Мира. От каких именно, Никита старался не задумываться. В тот единственный раз он ясно и отчётливо расслышал нечеловеческий вопль из правого Тоннеля. Желания идти во тьму резко поубавилось. Но от возвращения к нормальной жизни всё равно не отказался. Просто решил, повременить с побегом. Как говорится в пословице: один раз отрезать, но перед тем семь раз примериться. Стоило вначале присмотреться.