Сергей Гончаров - Сихирти (СИ)

Но Джина так ничего и не произносила.

Туди начал довольно странно себя вести. Мог прийти с Никитой на место работы, немного посидеть, а потом уйти. Частенько стал захаживать к Гоги. На вопросы «зачем?» бурчал какую-то невнятицу.

Никита чувствовал: что-то назревает. Каждый вечер разговаривать с Джиной надоело, но он ещё не потерял надежду вернуть её к полноценной жизни. А точнее сделать свою жизнь в подземелье полноценной. Теперь он каждый третий вечер начал бродить по Внешнему Миру. И уходить от Тоннеля Выхода стал вправо. Именно там, по нечаянно оброненным словам Туди, было много способов попасть на поверхность.

Один раз хозяин «Схватишек» забрёл в пещеру, где стоял ржавый кузов от «Победы». Поначалу Никита не поверил собственным глазам. Кроме как через узкий вход в эту пещеру не попасть. Каким образом кузов очутился в этой пещере, бизнесмен не понял. Он его потрогал, заглянул внутрь. Потом даже лизнул — удостовериться, что не спит.

На вкус кусок старой и ржавой железки оказался куском старой и ржавой железки.

Туди на следующий день недоумённо пожал плечами.

— Шершень, а мне откуда знать как она там появилась?! Может, ты вообще лапшу на уши вешаешь?! У меня, кстати, такая когда-то была! — смягчил он тон и пустился в воспоминания. — Председатель в колхозе включил меня в список…

А после хозяин сети супермаркетов выслушал историю о большой дружбе и огромном предательстве.

В следующий раз, когда Никита бродил по Внешнему Миру, то наткнулся на огромную пещеру с низким потолком. Стоило пройти чуть вперед, как кровь в жилах заледенела. На всём видимом пространстве пол устилали человеческие кости. Бизнесмен непроизвольно попятился, но после заметил, что скелеты принадлежали сихирти и покоились упорядочено. Между ними остались проходы и специальные лунки для факелов. Хозяин «Схватишек» прошёл немного вглубь. Стало жутко оттого, что куда не повернись — везде кости. Непривычно низкий потолок давил. Он ещё немного побродил на кладбище и поспешил убраться.

Племя, в котором жил, сбрасывало трупы в бездонную пропасть. А в пещере лежали давно высушенные кости. Значит перед ним или старое кладбище, или погост другого племени. А оно может не так лояльно относиться к художникам.

На следующий день он рисовал лошадь на самом входе Тоннеля Шершня. Во время ужина Никита спросил у Туди про похороны сихирти. Старик улыбнулся, потом усмехнулся, почесал затылок, крякнул, но так ничего и не ответил. Когда Никита повторил вопрос, то медленно и нехотя сказал:

— По-разному хоронят. Это племя… ты же знаешь, что это племя относит в Тоннель Последней Мысли.

Он откусил мяса и начал сосредоточенно жевать. Продолжать разговор, судя по всему, не собирался.

— Туди, расскажи, — сдаваться Никита, как всегда, не собирался.

— Зачем тебе это, Шершень? — хмуро глянул на него старик.

— Интересно, — пожал плечами Никита.

— Ничего тут интересного нет, — буркнул дедок. — В смерти вообще не может быть ничего интересного. Ясно?

— Ясно, — сказал бизнесмен. — Чтоб я какой оплошности не сделал, может быть стоит мне знать о похоронах сихирти?

— А чего тут знать-то?! — Туди откусил ломоть, пальцами запихнул свисавшую часть. — Ты же сам видел, как тело сбрасывается в пропасть! Что тебе ещё знать?

— Ты упомянул, что каждые племена хоронят по-разному. Как остальные хоронят?

— Ешь лучше, чем всякие дурацкие вопросы задавать, — буркнул Туди.

— А всё же? — через несколько минут переспросил Никита.

— Вот пристал! — деланно взмахнул руками дедок. — Как остальные хоронят? Да по-разному. Одни сжигают, третьи по реке спускают, четвертые съедают… Не делай круглые глаза. Я тебе говорил, что среди сихирти есть и дикие племена. Ещё одни закапывают на поверхности, как люди. У них даже кладбища есть. По-разному, в общем.

— Понятно, — сказал Никита.

Несколько минут ужинали в тишине.

— А ты чего сегодня такой злой? — поинтересовался бизнесмен.

— Чего такой злой? — как эхо повторил Туди. — А будешь тут добрым, когда Гоги почему-то не отпускает.

— Может, ты возьмёшь меня с собой? — предпринял очередную попытку хозяин «Схватишек». — Подумай, что я могу для тебя там сделать! — указал пальцем вверх. Ты можешь жить в роскоши и богатстве. Больше никогда не беспокоиться о куске хлеба! Сможешь иметь слуг…

— Остынь, мальчик, — презрительно оборвал старик. — Я пришёл в этот мир ни с чем и уйду из него ни с чем. И ты, кстати, тоже. А всем, чем якобы владеешь, мог бы распорядиться умнее. Если бы ум был.

— Как это якобы владею?! — прекратил жевать бизнесмен. — Вытащи меня и я покажу тебе это «якобы».

— Покажи сейчас. Что молчишь? Не можешь? Естественно не можешь, потому что у тебя ничего нет. Все, что у нас есть оно внутри, снаружи лишь мишура. Как на ёлке. Все эти украшения ты можешь хоть на веник повесить. Но он-то после этого ёлкой не станет? Вот и ты всего лишь веник, обвешанный ёлочными игрушками. Потому вытаскивать я тебя отсюда не буду. Такого дерьма там и без тебя хватает.

— Моралист хренов! — стиснул зубы Никита. — А можно у тебя спросить, если тебе достанутся миллиарды, то ты их потратишь на благотворительность или купишь Феррари? И какого цвета тогда будет Феррари?

С Джиной Никита добился определённых успехов. Она стала ласково к нему относиться, смотреть влюблёнными глазами. Иногда складывалось впечатление, что понимает речь и даже выполняет, что он говорит, но на поверку это оказывалось иллюзией или совпадением. Испытания у подземного народа пустили её психику под откос. Никита понимал, что далёк от таких понятий, как психология. Он даже не представлял, с какой стороны подступиться к Джине. Поэтому постепенно интерес угасал. Он реже и реже беседовал с ней вечерами. Рассказывать истории не хотелось — потерял надежду вернуть её разум. Стал чаще ходить во Внешний Мир. Пару раз попытался на прогулки взять и Джину. Однако если сам привык к постоянному мраку, Тоннелям, дрожавшему свету факела, общей клаустрофобической атмосфере, то женщина, наоборот, боялась. И когда страх достигал пика, она скатывалась в животное состояние. Начинала истошно выть и пыталась убежать. И происходило это, как правило, через минуту-другую после выхода во Внешний Мир. Никита пару раз попытался взять её с собой, а потом бросил это гиблое дело.

Как-то попросил у императора новое пончо. И, на удивление, Гоги вновь разрешил и даже самолично выбрал. Одежда оказалась на порядок качественнее, длиннее (чуть ниже колена) и удобнее.

Бизнесмен начал забредать дальше и дальше от места, где жило племя сихирти. Много раз встречал валявшиеся на земле факелы. Один раз на него напало какое-то сумасшедшее животное. Он так и не понял, чем это раньше было: кротом, крысой-переростком или небольшой лисой — стерлись межвидовые различительные признаки. Облезлая и озлобленная тварь кинулась из-за угла. Никита успел ткнуть ей факелом в морду, а потом долго слышал пронзительный скулёж.