Ольга Герр - Эльфантина. Союз стихий

Где же раздобыть прядь белых волос? У жителей Эльфантины разные оттенки волос: каштановые, русые, черные, даже рыжие — присущий магам цвет. Но белый встречается исключительно у снежных, как золотой — исключительно у солнечных. Еще бывают полукровки…

Джеймс метнулся к зеркалу над раковиной. Оно было так мал о , что едва вмешало отражение его лица. Но когда он заселился в казарму, оно поразило его воображение. До этого Джеймс видел собственное отражение разве что в отполированном ногами льду.

Цвет его волос совпадал с цветом волос снежной. Белый есть белый. Не раздумывая, он отрезал прядь, скрутил ее в жгут и завернул в лист пергамента. Теперь ему есть, что предъявить Валуму.

Первый магистр остался доволен прядью и не заметил подвоха, не уловив разницы в оттенках. Владыка будет дотошнее, но сделанного не воротишь.

Чтобы Дейдра его не выдала, Джеймс рассказал о подмене. Она рассмеялась приятным мелодичным смехом похожим на звон весеннего ручейка. Джеймс аж заслушался.

— Отец вмиг раскусит обман. Воображаю, какое письмо он напишет твоему господину. Если снизойдет до ответа. Впрочем, это неважно. Все равно меня скоро казнят.

— С чего ты взяла?

— Отец снова откажется от мира, и твой господин подпишет мне смертный приговор.

— Он этого не сделает, — покачал головой Джеймс. — Валум — добрый и справедливый правитель. Он не убивает просто так.

— О да, — кивнула Дейдра, как будто соглашаясь, — и пост первого магистра он занял, не уничтожив своих конкурентов.

— Именно так.

— В твоей деревне все верят в чудеса? Давай, заключим пари, — предложила она. — Я говорю, что твой господин избавится от меня, едва отец в очередной раз откажет ему.

— А я говорю, что он тебя не тронет.

Они скрепили пари рукопожатием. Джеймс словно опустил ладонь в талые воды, такая прохладная была у Дейдры рука. Но кожа при этом шелковистая, а не обветренная как у его односельчанок.

— Что я получу в случае выигрыша? — поинтересовался Джеймс, когда союз их рук распался.

— Удовлетворения от победы тебе мало? Я в случае выигрыша умру.

— Если выиграю, с тебя один честный ответ.

— На какой вопрос?

— Пока не придумал.

Дейдра пожала плечами. Мол, как придумаешь, сообщи, а до тех пор не морочь мне голову. Но Джеймс ничего не успел сообразить — его срочно вызвал Валум. Слуга вместо личных покоев первого магистра повел его куда-то вниз в мрачные подвалы под дворцом.

Джеймс испугался не на шутку. Неужто его обман раскрылся? Еще утром Валум был с ним приветлив, взял прядь, а уже вечером приготовил расправу. По мере спуска по скользким от влажности каменным ступеням, сердце билось все сильнее — сто ударов в минуту, сто двадцать, сто тридцать, сто пятьдесят. Казалось, быстрее невозможно, но он ступил на земляной пол, и оно заколотилось не меньше ста семидесяти ударов в минуту.

Дорогу освещал факел в руках слуги. Отблески пламени плясали на стенах, извиваясь словно девушки-танцовщицы в кабаках. Джеймс не сразу сообразил, куда его привели. Просторный зал глубоко под дворцом не походил на тюремные казематы. Когда-то здесь были склады. Температура воздуха намного ниже, чем на поверхности, позволяла хранить продукты. Сейчас склад был забит не съестным. Нечто огромное, по очертаниям схожее с каменными глыбами скрывалось под тканью. Но и сквозь грубую материю от него веяло холодом.

Факел затрещал, едва слуга поравнялся с глыбами. Джеймс поежился от озноба. Он и на морозе в пятьдесят градусов не мерз, а тут его пробрало.

Валум, укутанный в полушубок, ждал его в центре зала. Он говорил, а изо рта у него валил пар:

— Помнится, я обещал, что вскоре ты вернешься в кузницу. Что ж, вот оно — твое новое рабочее место.

Валум обвел рукой зал, и Джеймс заметил в дальнем углу очаг, меха, кузнечные инструменты и прочую утварь. Странно было видеть атрибуты прошлой жизни да еще в подвале. Сразу нахлынули воспоминания о маме, и сердце точно сжали ледяной рукой. Благодаря ей он освоил кузнечное дело. Долгих семь лет она прислуживала семье кузнеца, выполняла грязную работу по дому, молча снося издевки, в обмен на то, что он учил ее сына мастерству. Замечательная у него была мама. Лучшая из возможных.

Валум отпустил слугу и, когда они остались вдвоем, сдернул покров с глыб. Глазам Джеймса предстало дивное — блоки стального льда светились изнутри сизым. Рассеянный, студеный цвет. Никогда он не видел столько льда.

Джеймс провел рукой по ближайшей глыбе, пощупал, погладил. Убедился, что это не сон. Из такого количества стального льда можно сделать мечи на всю армию Эльфантины! Как только Валум его раздобыл?

— Справишься? — Валум встал у него за спиной. — Времени у тебя немного, и помощников выделить не могу. Сам понимаешь, чем меньше людей об этом знают, тем лучше. Но мечи необходимо ковать быстро. Война не за горами.

— Сделаю, что смогу, — кивнул Джеймс. — Но один помощник мне все-таки нужен.

— Я выберу толкового парня из числа тех, кому доверяю.

— Нет, — запротестовал Джеймс. — Мне нужен определенный помощник.

— Кто же он?

— Это она.

Дурное предчувствие вновь изводило Аурику. Памятуя сколь верным оно оказалось в прошлый раз, она возносила молитву Небесному отцу с неистовом, с каким не молилась никогда прежде. Пусть надежда опять увидеть стены Гелиополя потеряна навсегда, но пока у нее есть Лоредан, жизни имеет смысл.

Она не понимала, чем он занят, но чувствовала приближение черных дней. Лоредан сделался мрачным и неразговорчивым. Что-то угнетало его. Желая развеселить супруга, Аурика по возвращении домой приказала зажечь повсюду факелы и набрать ванную. Ей понравилась традиция низших окунаться в воду, и она с удовольствием ее переняла.

Лоредан пришел полчаса спустя. Но не поднялся к ней, а задержался на первом этаже. Говорил с наемником. Аурика не разделяла его привязанности к низшему. Он ее пугал. Было в нем что-то звериное. Один взгляд чего стоил! Низший смотрел так, словно вот-вот кинется на нее и перережет горло. Недаром он постоянно сжимал рукоять кинжала. А еще этот шрам. Он придавал и без того несимпатичному лицу наемника свирепое выражение.

Она передернула плечами, отгоняя неприятное воспоминание о ладонях наемника. О его грубой, темной от мозолей коже. И он всерьез полагал, что она позволит подобным рукам коснуться ее?

Аурика сбежала вниз по лестнице, настроенная побороться за внимание Лоредана. Если потребуется, уведет его силой, но вечером он будет с ней. А дела… Что дела? Они подождут.

Она нашла мужа на кухне. Он сидел спиной к двери, смотрел, как ест наемник и слушал его отчет о прогулке. Невоспитанный низший говорил с набитым ртом и нагло улыбался Лоредану, рассказывая, как ей понравилось пение птиц. Наемник общался с ее мужем как с равным. Словно перед ним не глава знатного рода, а такой же низший, как он сам.