Евгений Щепетнов - Тот, кто ходит сам по себе

– Я?! Наркотики?! – задохнулась от возмущения Амалия. – Да что вы такое говорите?! Как вы смеете…

– Смею, моя дорогая, – резко оборвал ректор, привставая над столом и нависая над собеседницей, как грозовая туча. – Молчите! Теперь я говорю! Да, мы можем применить сыворотку правды – к вам, если вы пожелаете. И если пожелаем мы, суд магистров. Но не к сыну графа Герена – для этого точно нет оснований. И я не зря отсрочил суд, давая вам возможность тихо замять это дело! Но вы не внемлете голосу разума, упорно идете вперед, как ломовая лошадь, закусившая удила! Молчать, я сказал! Вам предоставляется возможность тихо уехать в отцовское поместье, выждать пару лет, а потом вернуться – если захотите – и закончить образование. Хотя я вообще‑то не знаю, зачем вам гильдийский знак. Вы что, будете работать обычным дипломированным магом? За жалованье у какого‑нибудь купца на его торговом корабле или откроете свою лавку магических артефактов и будете там принимать посетителей? Вы, наследница древнего баронского рода? Ну – поучились, получили определенные знания, покрутились в веселом обществе студентов – и хватит! Поезжайте домой, выйдите замуж, родите своему отцу детей, и…

– Так вот оно что?! – задыхаясь от ярости, выдавила из себя Амалия. – Это он вас подговорил?! Дождались случая, чтобы меня убрать?! Ничего у вас не выйдет! Я не уеду! И кота моего вам не отдам! И на суд пойду, и на этом суде ославлю этого поганца! И раньше, до суда его ославлю! Найду девушек, пострадавших от его действий, и приведу их на суд, чтобы рассказали, что творит ваш непорочный и чистый подонок!

– Еще раз напомню, – тон ректора был ледяным. – За ложное обвинение вы можете пойти под светский суд. И тогда ваша участь незавидна. Никто не может безнаказанно оклеветать честного дворянина. Если не уедете до суда – пожалеете. Я вызвал вас для того, чтобы обрисовать перспективу, но вы не оценили моего доброго к вам отношения. Тогда будем действовать по‑другому. Суд. И на нем мы решим, что с вами делать. Вижу, что вы не понимаете, что происходит.

– Наоборот, очень хорошо понимаю! – выдохнула Амалия. – Бесстыдники! Все вы заодно! Ничего, когда‑нибудь это ударит в вас самих! Создатель все видит и воздает за плохие поступки! И этому типу, который подал на меня заявление, – тоже воздаст!

– Кстати сказать, этот, как вы изволили выразиться, «тип» пытался забрать свое заявление, мотивируя тем, что решил не портить вам жизнь. А вы его полощете в грязной луже! Нехорошо, милочка!

Ректор встал и отошел к большому окну, через которое виднелся то ли парк, то ли сад: деревья, высаженные в строгом порядке, клумбы, пестреющие множеством ярких цветов, прудик с чистой водой. Красивое зрелище, и пахло из приоткрытого окна очень хорошо – цветами, зеленью, влагой и рыбой – похоже, что в прудике разводили местные аналоги золотых рыбок.

Я представил хороший кусок вкусной рыбки, и у меня вдруг заныло в животе. Странно вообще‑то, как это мой живот мог ныть, если я сейчас нахожусь в подпространстве?! Похоже, чисто психологические штучки. Или… может, я все‑таки теряю силы в подпространстве? Потому и есть хочется?

– Идите и подумайте над тем, что я вам сказал! – Ректор обернулся и через плечо искоса взглянул на Амалию, лицо которой покрылось красными пятнами. – Желательно, чтобы вы уехали уже завтра, до обеда. Обещаю, что в этом случае заявление Герена будет уничтожено и никаких последствий не наступит. В противном случае…

– Я поняла вас! – Амалия вскочила, толкнула рукой створку двери, не прощаясь, вышла из кабинета, держа голову высоко, будто проглотила шпагу и рукоять еще торчала у нее изо рта. Вопреки ожиданию дверью не хлопнула, хотя, возможно, лишь потому, что та была слишком для нее тяжела.

Прошла мимо секретарши – молоденькой девицы с ярко накрашенными пухлыми губами, мимо трех студентов, которые при появлении Амалии притихли и лишь восхищенно разглядывали ее обтянутые шелком округлые бедра, выскочила в коридор, где уже и дала волю слезам.

Но ненадолго. Вытерев мокрые щеки ладонью, она гренадерским шагом, вбивая каблуки в древний камень устилающих коридор плит, пошла по направлению к своему обиталищу, не обращая внимания на встречных парней и девушек, провожавших ее сочувственными или неприязненными взглядами.

Похоже, что весть о происшедшем разнеслась в университете быстрее молнии. И это неудивительно, сплетни – это второе после любовных обжималок развлечение студенческой молодежи.

Кто с кем спит, кто и как сумел получить зачет, какую машину ему (ей) купили родаки, какой вариант айфона приобрел, в какой ночной клуб ходили прошлым вечером, кого исключают из заведения и за что – вот что составляет жизненные интересы современных студиозусов. И здешние студенты ничем не отличались от земных – только лишь антураж другой – нет автомобилей и айфонов, а так – все признаки студенческой жизни налицо. Похоже, что Амалии перемыли кости уже не по одному разу, и каждый принял решение – как себя с ней вести. Большинство шарахались от опальной студентки, подозреваемой в занятиях черной магией, как черт шарахается от священника, поливающего окрестности щедрыми порциями святой воды.

Я не стал тащиться следом за ней, проложил «дорогу» через стены и рванул что было сил, чтобы через минуту оказаться в комнате Амалии.

Тут все было как тогда, когда я покинул «поле битвы», – рабыня‑уборщица, несколько женщин‑рабынь и любопытствующие студентки. И студенты – робко заглядывающие через плечо женщин молодые парнишки, трое, с выражением жгучего любопытства на прыщавых физиономиях.

– Итак, что здесь происходит? – Густой бас исходил от человека, которого я сразу и не заметил. Он стоял в коридоре и смотрел в комнату так, будто хотел сплюнуть, и сдерживали его только воспитание и статус.

Магистр не может позволить себе поведение, не достойное высокого поста. На то, что это был именно магистр, указывал золотой знак, приколотый на груди незнакомца, – глаз в обрамлении расходящихся от него лучей. Такой же знак имелся у ректора, только у того в центре знака располагался крупный блестящий камень. Какой? Ну уж точно не стекляшка! Не разбираюсь в камнях, но судя по всему – бриллиант, сверкал это камешек очень даже прикольно, аж глаза слепил.

Если бы не знак, не знающий магистров в лицо человек никогда бы не подумал, что этот мордоворот на самом деле могущественный маг, профессор, один из самых уважаемых и влиятельных людей университета и даже всей страны. Каменное, грубое лицо, могучие квадратные плечи, клешнястые руки, которыми можно легко открутить голову нерадивому студенту или завязать узлом здоровенный гвоздь. Странный дядька. Криминальный авторитет, а не профессор магии!