Елизавета Шумская - Чародеи на практике

Дебаты разгорались все жарче, а хмельная сладковатая жидкость в бутылке постепенно уменьшалась.

– Слушай, какие мы с тобой дуры! – вдруг воскликнула ведьма. – «Менестрель» выпал уже после «смерти»! Значит, по любому ты умереть не должна! Если бы и правда умерла, то должны были бы выпасть либо «суд», либо «жрица», либо «солнце».

– Точно! – потрясенно выдохнула Ива.

– Именно! А то, что будут большие неприятности, несомненно. Надо будет тебе что-то решать с этой дамой.

– Да уж с ней решишь, – скептически пробормотала травница.

– Не вешай нос. Лучше давай посмотрим, что там у тебя с этим опасным брюнетом.

Сейчас знахарка медленно, но верно добиралась до дома старосты, где их разместили. По крайней мере, по последней информации. Щапа, наевшийся до отвала, вновь сидел у нее под курткой, существенно мешая передвижению, ибо тащить такой груз да еще при заплетающихся ногах было весьма проблематично.

– О, Ивушка пришла! – обрадовался Грым, узрев на пороге знакомую фигурку.

– Да как хороша, – не осталась безразличной Дэй. – Ты где это так набралась?

– И ничего я не набралась, – возмутилась травница, пытаясь стянуть с себя сапоги. Поселили магов в горнице. Гаргулья уже грелась на печи, где девушкам и было постелено. Калли и Златко лежали по лавкам, а Грым на здоровенном сундуке, видно, его немалую тушу побоялись класть на лавку. – Пришла сама – раз, иду прямо – два, Щапу не потеряла – три, язык почти не заплетается – четыре. И мыслю! – пять.

– О-о-о… – не сговариваясь, протянули друзья, сраженные таким количеством аргументов.

– И вообще я, можно сказать, по делу ходила, а вам бы только издеваться. – Знахарка спустила шуша с рук, и тот, переваливаясь по причине явно мешающего живота, побрел куда-то к центру комнаты.

Маги задумчиво проводили взглядами это зигзагообразное движение, потом вновь посмотрели на подругу. Она как раз сняла с себя плащ и куртку и пошла к печи. Грым, видимо, представив, что будет, если Ива попытается туда забраться самостоятельно (на помощь гаргульи рассчитывать не приходилось), крякнув, встал и за талию приподнял травницу, помогая ей оказаться на лежбище. Дэй разумно оставила знахарке место ближе к стенке.

Ива нечленораздельно поблагодарила и, как смогла, попыталась рассказать, что удалось узнать от ведьмы про оборотня и всадников.

– То есть ничего нового, – вздохнул Златко. – Ну ладно, хоть знаем теперь, что это не ее рук дело… Если, конечно, тебя, Ивушка, не поводили за нос.

Травница не сочна нужным на это отвечать. Или не придумала, что сказать.

– А вы тут что делаете? – Признаться, девушка была удивлена, застав тут всю компанию.

– А Златко нам тут поучительные лекции читает, – ответила гаргулья.

– Про что? – заинтересовалась Ива.

Синекрылый сидел с какой-то книгой в руках.

– Да вот, мы же не успели ничего про этих всадников перед отъездом прочитать, – чуть смущенно проговорил он, – вот я и взял с собой. Ну собственно, про них и читаю.

– Да? Ну-ка, ну-ка… с чем там нам придется столкнуться? – Травнице жутко хотелось спать, но любопытство было сильнее. К тому же под лекции Златко так всегда дивно засыпалось.

– Кх… – прокашлялся Бэррин и начал: – Ну вот слушай: «Принято считать, что Всадниками Апокалипсиса в религии Священной Империи называют четырех высших демонов, которые подчиняются антиподу единого Бога. В учениях и так называемых откровениях пророка Йешаягу Окаянного звучит такое их описание: «И когда весь мир погрязнет в скверне, когда даже из уст младенцев будет звучать ложь, когда не останется в сердце ни единого человека ни капельки добра, и вокруг будут кишмя кишеть нелюди проклятые с колдунами богомерзкими, когда брат пойдет на брата, а отец на сына, реки наполнятся ядом и с неба посыплется огненный дождь, тогда грянет гром, какого еще не слышала земля, и откроются подземные врата, и выйдут четыре всадника – бичи Божьи, его гроза и наказание за грехи рода людского. Первый будет на белом коне, с мечом и венцом на голове. И выйдет он как победоносец, ибо нет силы, что способна ему противостоять. И вслед ему поскачет по стонущей земле второй всадник на рыжем коне и дано ему будет взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга…»

– Кому? – не понял Грым. – Кому дано взять – коню или всаднику?

Златко вернулся и перечитал фрагмент.

– По смыслу можно предположить, все же всаднику.

– А-а, ну давай-давай дальше, интересное чтиво.

На лицах Дэй и Калли тоже просматривалось любопытство.

– Та-ак, сейчас, где я тут остановился? Ага, вот. – Синекрылый еще раз откашлялся и продолжил: – «И следующим будет всадник на коне вороном. И принесет он на эту землю то, что страшнее всего, то, что случиться может с любым, даже самым сильным и могущественным государством, если не соблюдает оно законов Божьих и забывает про устои нравственности и морали, если якшается с нелюдями и привечает колдовство, смерть и отраву несущую на погибель всему живому…»

– А дяденька повторяется, – прокомментировала гаргулья. – Все ему нелюди и маги покоя не дают.

– Не то слово, – поддакнул тролль. – Интересно, за что это? По лбу от кого-то из нас получил или баба какая не дала?

Ответа, разумеется, не было за отсутствием информации.

– Не поеду я в Священную Империю, – внесла свою лепту в обсуждение Ива.

– Ага, у тебя на лице написано, что ты из знахарок. А где знахарка, там и до ведьмы недалеко. Сожгут, как пить дать, – не стал жалеть девушку Грым.

– Ладно, я читаю дальше, – заявил Златко, а Ива поежилась. – Так, последний всадник… «И последним будет тот, кто в конце поджидает каждого, кто приходит, когда не ждали, с кем невозможно спорить и кому наши проклятия не сделают ничего, кроме радости. И имя ему будет «смерть»; и ад последует за ним; и дана ему будет власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом, и голодом, и мором и зверями земными».

– А масть коня не указана? – вновь не смог не влезть тролль.

Синекрылый почесал маковку, пересмотрел страницу и качнул головой:

– Не, не указан. Читаю дальше… «И выйдут из земли убиенные за слово Божие и за свидетельство. И возопят громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу? И будет Суд, всем земным судам Суд, и понесут наказание истинно виновные, и будут подвергнуты пыткам и мучительной смерти все те, кто преступал закон Божий и законы мирские. И найдут свой покой души неупокоенные. И не будет более никакой несправедливости, да и жизни более не будет. Ведь земля сотрясет свои основы, и солнце окрасится в черный цвет, а луна сделается как кровь. И звезды небесные падут на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои. И небо скроется, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинутся с мест своих. И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный падут ниц перед тем, кто сидит на великом престоле, что скрыт в небесах, перед тем, кто видит все, кто все сотворил и кто всему хозяин и господин. Так начнется Конец света, когда придут четыре всадника на высоких конях, и принесут за собой кару небесную, чтобы узрели люди злодеяния собственные. Падет земля, и падет небо. И никто не останется в стороне. Ибо пришел великий день гнева Его, и кто сможет устоять?..»