Дана Арнаутова - Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ)

— Не стесняйтесь, дорогая тье, договаривайте. Обругайте меня, что ли. Я не обижусь. Мне вас действительно жаль, поверьте…

Голос у него был обволакивающий, мягкий, исполненный сочувствия. Теперь, пожалуй, искреннего, а не напускного, как в начале разговора. Или нет? Словно обертки с йольского подарка с тьена Чисхолма слетали маски — одна за другой. Оставляя — что? Думать еще и об этом Маред было невмоготу, так что она просто подняла взгляд и посмотрела в непроницаемое лицо, исчерченное веселыми цветными отблесками.

— Почему… я?

— Вас он выбрал сам, — просто объяснил Чисхолм. — Лишнего не доверит, но и подозревать будет меньше, чем кого-то другого. Подобраться к Монтрозу на службе не так уж сложно, а вот дома… Домой он очень редко кого-то приводит. А чтобы пригласить жить… Вы видели его фаворитку? Нет? Ну, неважно… Эта девушка с ним уже несколько лет, но до сих пор на положении служанки, прибегающей по вызову. Или дрессированной собачки. Да вы и сами видели, как легко Монтроз унижает и использует людей. Вам ли его жалеть, Маред?

— Я не жалею… Просто…

— Вам нелегко, знаю. Смиритесь с тем, что выбора у вас нет. Мир власти и денег — жестокий мир, милая Маред. И вы, и я не более чем пешки в его играх.

Чисхолм снова налил сока, покрутил стакан в толстых пальцах.

— Никто не позволит вам отказаться, понимаете? Такую возможность, как свой человек рядом с Монтрозом, упустить нельзя. Утешайтесь тем, что зато вы сполна отплатите ему за обиду.

— Отплачу? Вы хоть понимаете, что он будет со мной делать? Я…

Маред с отвращением слышала свой жалобный голос, но все-таки продолжала:

— Я никому ничего не скажу. Найдите кого-нибудь еще, пожалуйста… У вас же есть деньги… Ради Брититы, он же извращенец!

Чисхолм смотрел на нее молча, и в выцветших голубоватых глазах под белесыми ресничками Маред почудилось сочувствие.

— Отпустите меня, прошу. Я не смогу. Даже если соглашусь — не выдержу! Да меня тошнит от одной мысли о лэрде Монтрозе, я не смогу притворяться!

— Вам и не нужно, — тихо сказал Чисхолм. — Думаете, Монтроз не понимает этого? Вы для него ценны именно тем, что не похожи на его обычных женщин.

И он все равно вас не отпустит. Это вопрос времени. Если откажетесь, он придумает что-то другое. Возможно, куда более жестокое, чем попытка вас купить. Моя дорогая Маред, лэрд Монтроз привык получать все, что хочет. За ним след поломанных судеб, принуждение, шантаж и насилие. И если бы не мы, то вы остались бы с ним один на один. Это ваш единственный шанс выпутаться из этой истории целой и невредимой. Кстати, он обещал взять вас на работу и позаботиться о будущем? Очень скоро у Монтроза не станет его знаменитого юридического дома. Точнее, он будет уже не его. И останетесь ли вы там работать, будет зависеть уже не от него.

— Вот как? — вымученно улыбнулась Маред. — Хорошо, я все поняла. Или вы делаете из меня шлюху в глазах всего Лундена, или я становлюсь ею по-настоящему, но тихо? И чем вы лучше Монтроза, тьен Чисхолм? Он будет развлекаться, а вы снимать сливки. Если он меня разоблачит, то сотрет в порошок, а вы снова ни при чем?!

— Тише, тише… Ох, до чего нервные девицы пошли… Вот, глотните-ка сидру…

Чисхолм чуть ли не силой всунул в дрожащие пальцы Маред стакан, отмахнулся от выглянувшего из кухни официанта.

— Кричать-то зачем? Да, все именно так. От первого до последнего слова. Я негодяй и подлец, разумеется. Только выбора у вас нет, моя дорогая. Слышите? Монтрозу вы интересны с чистой репутацией. Малейшее пятнышко — и он вас к своему драгоценному «Корсару» на пушечный выстрел не подпустит. А вот развлечется все равно с превеликим удовольствием. Только тогда уже не будет ни Университета, ни службы у королевского стряпчего, ни репутации. Ничего не будет, моя милая тьена Маред. Поэтому вы уж потерпите…

Маред подняла стакан к губам, но так и не смогла отпить: зубы стучали о край. Так же ловко вынув стакан из ее пальцев, Чисхолм заглянул ей в лицо.

— А будете умницей — не пожалеете. Он вам сколько времени на размышление дал? Тьена Уинни? Маред! Я к вам обращаюсь.

— Не… де…лю…

— Вот и славно. Позвоните ему, назначьте встречу. Ничего не изображайте, он и так поймет, что вам нехорошо и гадко. Пусть, это правильно. Поторгуйтесь только. Потребуйте гарантий безопасности, например. Вы ведь боитесь, это тоже правильно и понятно. Пусть обещает, что не станет вас огнем пугать и все такое…

— Перестаньте, — попросила Маред, съежившись на стуле, будто вокруг мела вьюга, а не дул теплый летний ветерок. — Хватит. Я поняла…

— А раз поняла — то и хорошо. Не бойтесь, Маред. Если все обернется совсем уж плохо, мы вам поможем. Без присмотра не останетесь.

Лучше бы он этого не говорил. Если присмотр и будет, то уж точно не ради безопасности Маред.

— И… что мне делать?

— Ничего. Пока — ничего. Живите, работайте в его конторе, извлекайте максимум пользы. Мы вас сами найдем и скажем, что нужно. И без глупостей, Маред, очень вас прошу. Главное, не вздумайте поверить Монтрозу. Вы для него игрушка на несколько недель. Побалуется и выкинет…

Голос человека напротив еще нудел что-то, но Маред, сжавшись внутри в комочек всем своим существом, только ждала, пока это закончится. И дождалась. Чисхолм, поняв, что толку от нее больше не добиться, вздохнул и встал.

— Ладно, вы и вправду умная девушка, сами разберетесь во всем.

— Номер, — бесцветно сказала Маред.

— Мой?

— Монтроза. Я его стерла…

— А, конечно!

Взяв салфетку, Чисхолм достал карандаш, быстро написал на ней номер, не заглядывая в фониль, подвинул к Маред. Сжав в руке мягкий листок бумаги, Маред тоже поднялась и, не глядя на человечка в мятом камзоле с пятнами пота, вышла из-под навеса. Мельком подумала, что надо бы расплатиться за кофе, но возвращаться оказалось невмоготу. Ничего, Чисхолм заплатит. Камерографии ему наверняка дороже обошлись…

Перед глазами стоял туско мерцающий золотом кружок даблиона, крутился в длинных пальцах. Потом пальцы стали короткими и толстыми, а монету сменил стакан сидра. Мерзавцы… Какие же все мерзавцы… Во что она угодила?

Добредя до сквера, Маред села на скамейку, сложила руки на коленях и уставилась на гладь пруда, идущую рябью под легким ветерком. Думать не хотелось. Хотелось перевести время назад, как на волшебных часах в сказке, и никогда не видеть Оршеза, королевского стряпчего Монтроза, Чисхолма… Только не выйдет. Нельзя повернуть время вспять. Никогда…

Фониль зазвонил во время совещания с главами отделов. Увидев на экранчике имя, предусмотрительно введенное в память, Алекс извинился и вышел в коридор, на ходу нажимая кнопку ответа с удивившей его самой торопливостью. Стоя у окна, слушал тихий бесцветный голос, уже примеряясь, что переместить в расписании, а что отменить вообще — и чувствовал себя странно. Вместо привычного горячего азарта и предвкушения удовольствия — сожаление… Не так надо было. Дольше, мягче, бережней. Но — время. Его в последние годы перестало хватать на многое, и вот сейчас точно некогда было возиться с красивыми ухаживаниями.