Сара Дж. Маас - Королева теней (ЛП)

- Если мы не подчинимся им, то они придут за нами и убьют.

- Я знаю. Мы все знаем. Это то, что мы хотели сказать тебе той ночью.

Манона смотрела на рубашку своей двоюродной сестры, будто бы она могла увидеть сквозь нее клеймо.

- Вот почему ты вела себя подобным образом.

- Я не настолько глупая, чтобы делать вид, что ведьмочки не являются моим слабым местом.

Вот почему ее бабушка десятилетиями настаивала на понижении Астерины.

- Я не думаю, что это слабое место, - признала Манона и глянула через плечо на Аброхаса, который нюхал полевые цветы. - Я возвращаю тебе звание Второй.

Астерина склонила голову.

- Прости, Манона.

- Тебе не за что извиняться, - она осмелилась добавить. - Есть другие, с кем моя бабушка обошлась так же?

- Не из Тринадцати. Но в других шабашах. Многие позволили себе умереть, когда твоя бабушка изгнала их.

И Маноне никогда не говорили. Ей тоже лгали.

Манона посмотрела на запад, сквозь горы. Надежда, говорила Элида — надежда на лучшее будущее. На дом. Не послушание, жестокость, дисциплина. А надежда.

- Мы должны действовать осторожно.

Астерина моргнула, золотые крапинки в ее черных глазах замерцали.

- Что ты задумала?

- Что-то очень глупое, я думаю.

Рован едва что-то помнил из мучительного путешествия назад в Рафтхол. К тому времени, как они пробрались через городские стены и переулками добрались до склада, он был настолько истощен, что с трудом успел ощутить под собой матрас прежде чем погрузиться в забытье.

Он очнулся этой ночью — или это была уже следующая? — Аэлина и Эдион сидели по бокам от его кровати и разговаривали.

- Солнцестояние через шесть дней, мы должны успеть все подготовить к тому времени, - сказала она своему кузену.

- Так что, ты просто попросишь Ресса и Брулло оставить заднюю дверь открытой, чтобы ты могла проникнуть внутрь?

- Не будь таким наивным. Я собираюсь войти через парадную дверь.

Ну конечно она собирается. Рован испустил стон, его язык во рту был сухим и тяжелым.

Она обернулась к нему, наполовину склонившись над кроватью.

- Как ты себя чувствуешь? - она положила руку ему на лоб, проверяя температуру. - Ты, кажется, в порядке.

- Превосходно, - пробурчал он.

Его рука и плечо болели. Но бывало и хуже. Кровопотеря сбила его с ног — больше крови, чем он когда-либо терял, по крайней мере так быстро, благодаря магии, которая останавливала кровь. Он окинул Аэлину взглядом. Ее лицо было вытянутым и бледным, синяк расцвел на щеке, а четыре пореза украшали шею.

Он убьет эту ведьму.

Он так и сказал, и Аэлина улыбнулась.

- Если ты в настроении для насилия, тогда полагаю, что все действительно превосходно.

Но слова были тусклыми, а ее глаза заблестели. Он взял одну из ее рук своей здоровой рукой и сильно сжал.

- Прошу, никогда не делай этого снова, - выдохнула она.

- В следующий раз, я попрошу их не пускать стрелы в тебя — или в меня.

Ее губы сжались и задрожали, и она прижалась лбом к его здоровой руке. Он поднял свою другую руку, и обжигающая боль прошла его тело насквозь, когда погладил ее волосы. Они до сих пор были спутаны в некоторых местах, все еще в пятнах крови и грязи. Она даже не потрудилась принять нормальную ванную.

Эдион прочистил горло.

- Мы придумали план по освобождению магии — и как убрать короля и Дорина.

- Просто — расскажите мне завтра, - сказал Рован, головная боль уже началась.

Одна мысль о том, что придется снова им объяснять насколько адский огонь разрушительнее, чем они могут предвидеть, клонила его в сон. Боги, без его магии… Люди просто удивительны. Они способны выживать, не опираясь на магию… Ему следует воздать им должное.

Эдион зевнул — самая паршивая попытка, которую Рован когда-либо видел — и извинился.

- Эдион, - сказал Рован, и генерал остановился в дверном проеме. - Спасибо.

- Обращайся, брат.

Он вышел.

Аэлина глядела на пространство между ними, снова поджав губы.

- Что? - спросил он.

Она потрясла головой.

- Ты слишком милый, когда раненный. Это тревожит.

Видеть слезы, мерцающие в ее глазах, вот что его тревожит. Если бы магия уже была свободна, эти ведьмы были бы сожжены в прах, в тот же момент, когда стрела попала в него.

- Прими ванну, - проворчал он. - Я не буду спать возле тебя, пока ты покрыта кровью этой ведьмы.

Она осмотрела свои ногти, все еще немного покрытые грязью и синей кровью.

- Ох. Я чистила их уже десять раз.

Она поднялась со своего места сбоку от кровати.

- Почему, - спросил он. - Почему ты спасла ее?

Она запустила руку в свои волосы. Белая повязка вокруг ее плеча проглянула сквозь рубашку вместе с движением. Он даже не знал об этой ране. Он подавил желание потребовать, чтобы она показала ее, чтобы он сам оценил травму — и притянул ее ближе к себе.

- Потому что эта золотоволосая ведьма, Астерина… - сказала Аэлина. - Она прокричала имя Маноны так же, как я твое.

Рован замер. Его королева смотрела в пол, как будто воскрешая в памяти тот момент.

- Как я могу убить кого-то, кто значит целый мир для кого-то другого? Даже если она мой враг.

Небольшое пожатие плеч.

- Я думала, что ты умирал. Казалось кощунством оставить ее умирать на зло. И… - она фыркнула. - Упасть в ущелье казалось довольно дерьмовым способом умереть для кого-то, кто дерется так впечатляюще.

Рован улыбнулся, упиваясь ее видом: бледное, серьезное лицо, грязная одежда, ранения. Тем не менее, ее плечи были расправлены, а подбородок высоко поднят.

- Ты заставляешь меня гордиться тем, что я служу тебе.

Ее губы самодовольно изогнулись, но серебро замерцало на ее глазах.

- Я знаю.

***

- Ты дерьмово выглядишь, - сказала Аэлине Лисандра.

Затем она вспомнила про Эванджелину, которая смотрела на нее широко распахнутыми глазами, и поморщилась.

- Извини.

Эванджелина сложила салфетку на коленях, каждое движение проделано с изяществом маленькой королевы.

- Ты говорила, чтобы я не использовала подобную речь — и тем не менее, ты сама ее используешь.

- Я могу ругаться, - фыркнула Лисандра, пока Аэлина пыталась сдержать улыбку, - потому что я старше, и я знаю, когда это наиболее эффектно. И прямо сейчас, наша подруга выглядит абсолютно дерьмово.

Эванджелина подняла свои глаза на Аэлину, ее красно-золотистые волосы заблестели в лучах пробившегося в кухонное окно солнечного света.

- По утрам ты выглядишь хуже, Лисандра.

У Аэлины вырвался смешок.

- Осторожнее, Лисандра. У тебя растет проказница.

Лисандра подарила своей юной подопечной пристальный взгляд.

- Если ты доела свой пирог, то вымой наши тарелки, Эванджелина, и поднимайся на крышу, а там устраивай ад Эдиону и Ровану.

- Будь помягче с Рованом, - прибавила Аэлина. - Он все еще выздоравливает. Но притворись, что это не так. Мужчин бесит, когда над ними трясутся.