Надежда Попова - Инквизитор. И аз воздам

– О чем он пришел говорить вчера?

– Хотел знать, как Юниус связался с теми наемниками. Я не смог ему ответить – мне нечего было сказать. Я этого не знаю. Он и прежде спрашивал, и я говорил ему то же самое; отчего-то на сей раз он решил, что мне известно больше.

– И это всё? Что еще он говорил, о чем спрашивал?

– Интересовался, не приходил ли ваш пропавший сослужитель с вопросами ко мне. Я также сказал ему «нет», и это правда. Покойный inspector договорился посетить меня – через моего управляющего, но так и не пришел. Позже я узнал, что в тот день он и пропал.

– Я спрошу снова, – проговорил Курт настойчиво, – и на сей раз хочу услышать правду. Вы давали ключ от дома Юниусов inspector’у? Хорошо, вы сами с ним не виделись, но с ним говорил ваш управляющий; у него inspector ключа не просил? Незадолго до исчезновения он входил в жилище судьи, это видели свидетели.

– Нет, – коротко качнул головой Гайер. – Не просил, я не давал и, откровенно говоря, не представляю, что он мог захотеть там увидеть. Полагаю, о том, что призрак дочери Юниуса – вымысел, майстер Хальс рассказал ему сразу.

– Дайте ключ мне, – потребовал Курт. – Я хочу осмотреть дом.

– Но… что вы надеетесь там отыскать, майстер инквизитор? Не думаю, что…

– Вам есть что скрывать? – оборвал он, и Гайер растерянно качнул головой:

– Господь с вами, что там можно скрыть?.. Разумеется, я дам вам ключ, просто не понимаю, что важного там можно увидеть.

«Возникла одна мыслишка»… «если я прав, в Бамберге все куда веселей, чем можно предположить»…

– О чем еще вы говорили? – повторил Курт настойчиво. – Вспомните. Обмолвка, незначительный вопрос, вопрос не по теме, что угодно. Направляясь к вам, Хальс сказал мне, что желает кое-что уточнить, после чего фактически пообещал раскрыть мне дело. Стало быть, он ожидал услышать от вас нечто важное, для него ключевое. О чем вы говорили?

– Богом клянусь… – начал Гайер и запнулся, отчего-то покосившись на Нессель. – Ничего такого, что было бы связано с убийством вашего сослужителя, майстер инквизитор, мне не известно, ни в чем подобном я не замешан, и узнать от меня что-то, что поспособствовало бы раскрытию этого преступления, майстер Хальс не мог. Говорили мы несколько минут от силы, и все, о чем он меня спрашивал, – я только что вам пересказал. Более мне добавить нечего…

– Дом Хальса, – произнес Курт с нажимом. – Он тоже принадлежит вам или был во владении покойного?

– Был выкуплен, – отозвался Гайер и осторожно уточнил: – А что?

– Скажите откровенно: у вас есть ключи от всех домов, которые когда-то принадлежали вам, вне зависимости от того, были ли эти жилища у вас куплены или взяты в аренду. Ведь так?

– С чего вы взяли, я…

– Опыт, – коротко пояснил Курт. – Так что же?

– Вас интересует ключ от дома майстера Хальса, – предположил владелец крепости уверенно и, помедлив, вздохнул: – Да, ключи у меня есть. От всех домов. Скажу вам сразу, майстер инквизитор, что никогда ими не пользовался; хотите верьте, хотите нет, и я даже самому себе не могу объяснить, для чего храню их.

– Власть, – передернул плечами он. – Контроль. Пусть и столь незначительный. Знание о том, что в любой момент можете ими воспользоваться… Да, мне нужен ключ от дома Хальса. И – ваше молчание об этой моей просьбе.

– В этом можете не сомневаться… Скажите, майстер инквизитор, – вдруг оборвав самого себя на полуслове, спросил Гайер, – а правда ли те слухи, что долетели сюда нынче из Бамберга? Я имею в виду… то, что случилось у ратуши, если оно и вправду случилось.

– Да, – подтвердил Курт, – и вправду случилось. Вас это беспокоит?

– Беспокоит? – переспросил Гайер с нервным смешком. – Когда в городе, где я живу и веду дела, мертвые ведьмы убивают людей десятками, меня это, разумеется, беспокоит, и еще как.

– Она не ведьма, – возразил Курт, кивнув Нессель; та поднялась. – И пока живые инквизиторы и ратманы убивали людей десятками, вас это отчего-то не беспокоило.

Хозяин крепости еще мгновение сидел неподвижно, а потом поднялся тоже – тяжело, с усилием, словно некто невидимый давил ему на плечи, прижимая к скамье.

– Не все так просто, майстер Гессе, – произнес он тихо. – За последние пару лет в этом городе многое изменилось. Я не знаю, правда ли все те, кого обвиняли в страшных преступлениях, будь то малефиция или мирское злодейство, были виновны. И это не мое дело – разбираться. Наживался ли я на их смерти? О да. Но отношения к ним не имел. Я вообще имею все меньше отношения к людям этого города. Вы спрашиваете, не беспокоило ли меня происходящее… Спросите лучше об этом самих горожан. Беспокоило ли это их? Почему они молчат? Даже если все казненные были виновны, когда и где было так, чтобы во всем городе не было слышно ни ропота, чтобы все, от мала до велика, с готовностью принимали подобные решения властей? Чтобы не было пусть не бунта, но хотя бы недовольного шепота по углам? Почему всего этого нет, нет даже намеков на подобное?

– И почему?

– Я не знаю, – качнул головой Гайер. – И откровенно говоря, знать не желаю. Я не верю в образ Божий в человеке, майстер инквизитор, не верю в то, что он способен вот так просто перевесить греховную людскую природу. Не верю в то, что более трех тысяч человек, целый город, внезапно, за пару лет, способны проникнуться идеей покаяния, благочестия и законопослушания. Я не знаю, что творится с людьми Бамберга. Не с Официумом, не с ратом, с людьми . Поэтому – да, меня беспокоило то, что происходило здесь, и – нет, я не намеревался выяснять, что это. Это не мое дело. Вы хотите выяснить? Бог вам в помощь. А я пережду. И это пройдет [69].

Из крепости Гайеров Курт направился в трактир, где велел ведьме собрать вещи и сложил свою дорожную сумку. Нессель ни о чем не спрашивала, явно пребывая где-то в своих мыслях, – ведьма хмурилась и порой что-то бормотала себе под нос не то недовольно, не то испуганно, однако сейчас он также решил не лезть к ней с расспросами. С расспросами полез владелец, решивший, судя по выражению его лица, что майстер инквизитор либо решил свалить из города под шумок, либо остался недоволен обслуживанием, при котором в его комнату по утрам прорываются скандалящие личности.

– Комнату я оставляю за собой, – на ходу пояснил Курт, увернувшись от хозяина, заградившего ему дорогу, и двинулся к двери. – Коней тоже оставляю под вашим присмотром. Сейчас расследование требует моего постоянного присутствия в здании Официума, но и комната, и лошади мне могут потребоваться в любой момент.

– Это правда? – чуть слышно уточнила Нессель, когда они отошли от двери на несколько шагов; на покореженную липу напротив трактира она бросила тоскливый напряженный взгляд и отвернулась. – То, что ты ему сказал, правда?