Тереза Тур - Империя Тигвердов. Невеста для бастарда

— Я могу оставить заказ? — спросила я. — А вы, как сделаете, так в поместье и доставите.

— Мне не положено шить на заказ, — смутилась хозяйка.

— Вы не умеете?

— Что вы! Конечно, умею… Просто… Я торгую готовым платьем. И только подгоняю по фигуре, если возникает необходимость. И у меня не те расценки и не та клиентура, чтобы шить на заказ.

— Но у вас не будет неприятностей, если вы сделаете исключение? — спросила я.

— Нет. Конечно, нет.

— Тогда… Пожалуйста. Сшейте мне платья! — попросила я. — Хочется выглядеть прилично, а одеваюсь я сама, без прислуги. И еще… Я бы хотела, чтобы вы убрали складочки впереди, по завышенной талии. И кушак под грудью. А то я чувствую себя бегемотихой. Можно сделать прямой силуэт и чуть присборить сзади?

— Это не лишено смысла, — улыбнулась хозяйка, — у вас красивая грудь, и ее не стоит зрительно увеличивать.

— Она у меня просто есть, — вздохнула я. — Но мне все кажется, что в таких платьях, по моде, мы с ней смотримся нелепо.

Хозяйка улыбалась и уже рисовала. Получилось такое платье, как мне хотелось. Потом мы с ней выбрали ткани. Одно из платьев было синим, шелковым. Другое — бирюзовым, еще одно — лазурным. Еще было бледно-бледно сиреневое. Договорились, что я прибуду на следующей неделе, в субботу, на примерку.

Пока я взяла пару свежих платьев, уже не капризничая насчет цвета. И конечно же, мне подобрали теплую одежду, за которой я, собственно, и прибыла в город.

Легкий плащ, теплый плащ. Очаровалась я длинным таким пальто не пальто, жакетом не жакетом, прямого силуэта, по фигуре. И главное, не романтично-светленького цвета, как все остальное, а яркого, насыщенного. Одно — я решила, что это все-таки пальто, — было ядовито-синего цвета, другое — вишневого. Долго выбирала. Оставила оба. А еще я зафанатела шляпками. Мне их подобрали под каждый вариант верхней одежды. Плюс перчатки.

— Сколько я вам должна? — достала я мешочек с монетами, которые я извлекла из волшебного саквояжа Рэма.

— Простите, госпожа Лиззард, счет приказано отправить в поместье милорда Верда.

— Как это? — опешила я. — Послушайте, у меня есть деньги, и я не собираюсь…

— Простите еще раз — этот вопрос не ко мне. Как вы понимаете, приказ доверенного лица его милости, господина Адерли, я оспаривать не буду. Кстати говоря, на улице похолодало. Может быть, вам стоит надеть пальто? Синее, например. Вам же оно понравилось? Вы выглядите в нем изысканно. Да и шляпку к нему.

Я согласилась. В любом случае разборки следовало устраивать не хозяйке магазина. И не Джону. Хотя каким образом устраивать выяснение отношений милорду Верду, я тоже представляла себе смутно. И кстати, одежду мальчишкам, получается, тоже оплачивает он… Вот уж не было печали… Допускать, чтобы я или мальчики были у него на содержании, я не собиралась. Это унизительно, в конце концов.

Забавно, но в кофейню я все же пришла первая. Значит, отдельно взятая женщина в моем лице, по крайней мере, управляется с покупками быстрее, чем два молодых человека под руководством доверенного лица милорда.

Кофейня выглядела очень мило. Была абсолютно похожа на наши, питерские. Может, кофе получше, а пирожные чуть повкуснее. Вот и вся разница.

Кроме того, я обнаружила, что можно заказать свежевыжатый апельсиновый сок. С удовольствием это и сделала. Задумалась над тем, что надо бы такой пресс купить и в поместье. Зима скоро — витамины не помешают…

Снова звякнул колокольчик. Это был Пауль. Был он какой-то растрепанный и расстроенный. Остальных видно не было.

— Что случилось? — поднялась я.

— Мама, — тихо и оскорбленно сказал он. — Как ты могла от нас… от меня отказаться?

— Пашенька, — сама не заметила, как перешла на русский. — Ты что такое говоришь?

— Нас все считают его сыновьями. Нам запрещено называть тебя мамой. Ты кланяешься нам, как прислуга. Ты решила, что тебе будет выгоднее от нас избавиться в этой академии?

— Паша, мы скрываемся. И все, что я делаю, — диктуется лишь необходимостью выжить. Понимаешь? Мы должны выжить. Ты. Рэм. Я.

— Но это же… унизительно.

— Возможно. Но это дает шанс.

— И на что еще ты согласна, чтобы этот самый шанс появился?

— Паша… Остановись. Мы сейчас до многого договоримся, о чем потом пожалеем.

— Я презираю тебя за то, что ты способна так пресмыкаться, — сказал он холодно. — Что ты способна так расстилаться… Вот скажи, чем ты оплатила то, что лорд Верд взял над нами покровительство? Правда ли все то, что про нашу мать говорят в академии?

— Не смей! — Голос дрогнул.

— А то что? Госпожа экономка Лиззард… Или уже не просто экономка?

Если местные жители и удивлялись, увидев бегущую по улице плачущую женщину в изящном синем пальто, то никто ничего не предпринял, чтобы остановить.

А мне… мне было все равно. Наверное, не стоило так бурно реагировать, надо было вспомнить, что Пашка — все-таки подросток и в этом возрасте хамство и свержение авторитетов — дело, в общем-то, нормальное и по возрасту положенное. Что дети вообще — и подростки в особенности — существа безжалостные и хорошо умеющие бить по самому больному… И это опять-таки норма. Но… было так обидно, так больно… Ведь в моей одинокой жизни мой сын был самым близким человеком.

Не осталось сил бороться, подстраиваться под обстоятельства, пытаться выкрутиться в тех хитросплетениях, что подготовила жизнь. Было больно. И осталась просто пустота.

Словно в насмешку над моей тоской на меня посматривали синева неба и яркое солнце, запутавшееся нитями блестящих лучей в золоте листвы. Я внезапно поняла, что стосковалась по серости Питера, по низкому небу, тяжелым облакам. Мой город был в отличие от этого мира настоящим. Там была настоящей я. Там я знала, кто я такая. Там я знала, как себя вести. Отповедь мерзким «специальным» голосом — и сын бы угомонился. А в этом мире, где я прислуга, как-то неожиданно для себя я проявила слабость…

Слезы текли и текли и все никак не могли уняться. Я уже ругала себя — и чего я расквасилась? Что такого произошло?.. Но успокоиться никак не могла.

В себя я пришла не скоро. Поняла, что не знаю, где нахожусь. Какой-то сквер в окружении богатых домов с чугунными кружевными заборами.

— Вы оставили шляпку и перчатки в кофейне, — раздался рядом знакомый голос лорда Верда. Недовольный голос.

А мне было как-то все равно…

— Благодарю вас, — сказала я, не думая поворачиваться к нему или подниматься, как было положено мне, его экономке. — Только непонятно, откуда вы тут взялись…

— Пришел, — миролюбиво объявил милорд Верд. — Как только Джон появился в кофейне, то обнаружил, что вы пропали, а ваш умный сын растерялся и не знает, что делать. Потом пришел Рэм, узнал, что произошло, и дал в ухо Паулю. Бедный Джон был вынужден их разнимать. Потом мой камердинер связался со мной. Он был совсем в расстроенных чувствах и сообщил, что они вас потеряли и вы бегаете по незнакомому городу в слезах. Я выстроил портал, попал в Роттервик и отправился вас искать.